Вопрос о спутниках системы «Сатир» стоял первым в повестке дня очередного заседания кабинета.

Эндрю кратко ввел своих коллег в курс дела.

Когда он закончил, премьер-министр объявил, что заслушает только несколько министров, имеющих непосредственное отношение к делу. Для начала он предоставил слово министру промышленности.

Рейчел также довольно сжато изложила свои возражения. Во-первых, министру обороны необходимо учесть, что, если отдельные компоненты для спутников будут производиться в Калифорнии, Пентагон может получить доступ к информации об этом секретном проекте. А во-вторых, уважаемому мистеру Харвуду неплохо было бы вспомнить, что в самой Великобритании отлично развита электронная промышленность.

– Вне всяких сомнений, правительство должно поощрять перспективные отрасли экономики. И от нас, конечно же, ждут, что, разместив заказы на отечественных предприятиях, мы поможем таким образом создать новые рабочие места.

Эндрю коснулся в своем выступлении обоих пунктов обвинения Рейчел, тем не менее она говорила так, словно хотела напомнить министру обороны о тех аспектах проблемы, которыми он абсолютно пренебрег, принимая решение.

– Министр иностранных дел, – объявил премьер-министр.

Министр иностранных дел уделил внимание первому вопросу – о возможности вмешательства Пентагона в секретный проект. Это казалось маловероятным.

Оба вопроса – и англо-американские отношения, и возможность создания новых рабочих мест – волновали всех членов кабинета, поэтому многие захотели высказаться.

Примерно через час премьер-министр решил, что время для прений уже исчерпано.

– Обе стороны достаточно ясно изложили свои мнения, – сказал он. – Мы вполне можем согласиться с министром обороны, что следует пойти на риск и предоставить заказ нашим американским союзникам, несмотря на возможное вмешательство Пентагона. Он вполне правомерно подчеркнул, что спутники системы «Сатир» станут, в общем-то, не средством обороны, а только лишь еще одним звеном в цепи военной коммуникации. Я вполне согласен с министром обороны и министром иностранных дел, что мы можем поверить на слово американскому коллеге.

Прежде чем продолжить, премьер-министр обвел взглядом членов кабинета.

– Возникли серьезные разногласия по поводу вопроса о создании новых рабочих мест. Министр промышленности напомнила нам о том, что правительство должно показать всем свою заботу о снижении уровня безработицы.

Премьер-министр сделал эффектную паузу, чтобы до всех дошел целиком и полностью смысл последней фразы.

– Поэтому я вынужден попросить министра обороны еще раз сравнить стоимость производства и запуска «Сатиров» на территории Великобритании с нашими расходами в том случае, если часть заказа будет передана американцам. Думаю, мы сможем окончательно решить этот вопрос на следующем заседании.

Пора было переходить ко второму пункту повестки дня.

Лицо Рейчел Фишер ничего не выражало, но глаза светились радостью и гордостью.

Эндрю Харвуд крепко сжал губы.

Заседание кабинета закончилось в час пятнадцать.

– Время от времени с каждым из нас случается что-нибудь подобное, – утешал Эндрю по дороге к двери министр иностранных дел.

Снаружи Олли Браун, в ожидании министра, беседовал с другими шоферами. Эндрю протянул ему красный портфель и сказал, что хочет пройтись пешком.

Проходя через приемную, Эндрю быстро кивнул помощникам, вставшим со своих мест, чтобы поздороваться.

– Зайдите ко мне, – сказал он Мартину Троуэру.

Когда Мартин закрыл за собой дверь, Эндрю уже успел снять пиджак и повесить его на спинку стула. Мартин молча ждал. Пока Эндрю шел пешком из дома номер десять в министерство, секретарь кабинета успел перезвонить Мартину и сообщить ему о поражении министра обороны.

Помощники министра обычно гордятся успехами своих начальников и принимают также близко к сердцу их неудачу. Сегодня каждый молча спрашивал себя, в чем причина поражения Эндрю. Может, министр был недостаточно тверд?

Однако, как бы то ни было, личный помощник министра никогда не должен забывать о лояльности. Мартин Троуэр очень сочувствовал Эндрю. Он видел, что министр вернулся с заседания кабинета в отвратительном настроении. Неудивительно!

Эндрю сел за стол, закурил и только тогда взглянул наконец на Мартина.

– Ты уже знаешь, что случилось, – сказал он.

– Да, сэр, – подтвердил Мартин.

Эндрю указал в сторону синих стульев, стоящих у другого конца стола.

– Садитесь, Мартин.

Еще несколько минут Эндрю сидел молча, попыхивая время от времени сигаретой и глядя куда-то в пространство. Затем он затушил сигарету и сказал, обращаясь к Мартину:

– Вызовите ко мне Остина Бартмора. Я должен переговорить с ним наедине. А потом впустите к нам начальника сектора «Ф». Нам как-то не очень везет с начальниками этого сектора. Сначала Картрайт, теперь этот – по-моему, он немногим лучше. Впрочем, это не его вина. Мне надо было настойчивее возражать против этого назначения.

Поворчав немного на начальника сектора «Ф», а затем на самого себя, Эндрю почувствовал себя лучше.

– Даже если это будет последнее, что мне удастся сделать на своем посту, я, черт возьми, заставлю кабинет министров решить этот вопрос так, как советую я, а не по указке министра промышленности.

Выразив свое негодование по поводу политики Рейчел Фишер, Эндрю почувствовал облегчение. Он даже рассмеялся, хотя и не очень весело.

– Когда вы вызовете ко мне Бартмора и начальника сектора «Ф», распорядитесь, чтобы мне принесли сэндвичей и супу. А сейчас я хочу немного выпить, прежде чем засесть за эти чертовы цифры.

Улыбнувшись, Мартин встал со стула. Ему нравился боевой настрой министра.

– Кстати, господин министр, – сказал он. – Вы видели в сегодняшнем номере «Телеграф» заметку о Чарльзе Картрайте?

– Нет.

– Он утонул. Картрайт, оказывается, отдыхал на одном из фешенебельных курортов Вест-Индии. Должен был вернуться на следующей неделе. Даже странно представить себе Картрайта на курорте для богатых. Никогда бы не подумал, что у него есть деньги, чтобы отдыхать в подобных местах.

Дейзи не придерживалась определенного распорядка в посещениях больницы. Так получилось, что в четверг она осталась ночевать в палате Софи.

На следующий день в девять часов утра Эндрю заехал взглянуть на дочь по дороге на Ричмонд-террас. К этому моменту Дейзи успела встать, одеться и заправить постель.

Закрыв за собой дверь, Эндрю взглянул на Софи. Каждые два часа медсестра переворачивала девочку, поэтому Эндрю никогда не знал, в каком положении увидит дочь в следующий раз – на спине или на боку. Сегодня Софи лежала на спине. Если бы Эндрю не знал, что его дочь уже восемь с половиной недель не приходит в сознание, он вполне мог бы подумать, что девочка спит. Иногда он пытался обмануть себя подобным образом, но, понимая, что такие попытки – верный путь к сумасшествию, тут же усилием воли заставлял себя подумать о чем-нибудь другом.

Покрытая веснушками кожа Софи была довольно бледной, но все же не белой. Медсестры время от времени мыли ей голову и раскладывали поверх чистой наволочки копну золотисто-каштановых волос. Глядя на кудряшки Софи, Дейзи и Эндрю молча вздрагивали. Руки девочки, одетой в больничную рубашку без рукавов, лежали поверх белой простыни и белого байкового одеяла.

– Привет, – сказал Эндрю, обращаясь то ли к жене, то ли к дочери.

Дейзи встала, обошла кровать Софи и стала складывать брошенную на подоконник ночную рубашку. Затем она снова обошла кровать – пора уйти и оставить Эндрю наедине с его дочерью. И тут Дейзи удивленно застыла на месте: правая рука Софи, лежащая поверх простыни, неожиданно пошевелилась. Пусть почти незаметно, но Дейзи успела увидеть, как чуть дрогнули пальцы девочки. Дейзи жадно ловила ртом воздух. Ей стало вдруг невыносимо жарко, она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.