Эндрю перевел глаза с блестящих губ женщины на ее упругую грудь, затем посмотрел в ярко-голубые глаза, сверкавшие от предвкушения ожидающих ее удовольствий. Впервые за долгое время в глазах Эндрю появилось радостно-сосредоточенное выражение, всегда сопровождавшее сексуальное возбуждение.

– Тогда, пожалуй, лучше отправиться в мой номер, – сказал он.

После долгих раздумий Эндрю Харвуд решил наконец передать американцам заказы на некоторые детали для спутников системы «Сатир». Этот вопрос требовалось теперь обсудить на заседании кабинета, так как речь шла о политическом решении. Министр промышленности уже разослала коллегам по кабинету бумагу, в которой убедительно излагала свои доводы в пользу того, чтобы «Сатиры» производились от начала до конца на территории Великобритании. Но в распоряжении Эндрю было гораздо больше фактов, к тому же он всесторонне обдумал этот вопрос и приготовился в случае необходимости выдержать бой. Ему тоже было немного жаль, что «Сатир» не может быть независимым от начала и до конца. Но Карл Майер гарантировал, что в случае предоставления заказов на отдельные компоненты американским фирмам, они запустят новые спутники почти по себестоимости. Эндрю не считал возможным отказаться от столь выгодного предложения.

Эндрю решил, что может верить обещанию Карла, что в детали спутников не будут вмонтированы кристаллы, обеспечивающие возможность односторонней связи с американской системой «Солнце».

Карлу вполне можно было доверять в вопросах, касающихся государственной безопасности. И вовсе неважно, что он завел роман с женой Эндрю. Это – совсем другое дело, не имеющее никакого отношения к совместным военным проектам Англии и США.

Сидя напротив друг друга за шестиугольным столом для совещаний, министры деловито обсуждали детали предстоящих сделок. Эндрю был почти уверен, что кабинет министров поддержит его решение.

– Думаю, на этом мы и договоримся, – сказал он, давая понять, что совещание закончено.

Миссис Фронвелл давала один из своих шикарных обедов в доме на Сент-Джеймс-плейс. Сначала она пригласила десять человек. Но утром из «Бастиона» позвонил Бен и сказал, что Джослин Майер неожиданно прилетела вместе с мужем в Лондон. Она извинилась, что не могла позвонить вечером, и спросила, не согласятся ли Фронвеллы встретиться и выпить вместе. В ответ Бен пригласил Майеров на обед, и Джослин согласилась.

Анджела была вполне довольна тем, что сможет украсить свой обед министром обороны Америки. Она любила одиночество, но если уж окружала себя людьми, то предпочитала, чтобы это были сильные, выдающиеся личности – неважно, в какой области: в политике, в искусстве, в бизнесе, даже в постели. Анджеле нравилось наблюдать, как общаются эти люди между собой. Она решила, что сегодня посадит справа от себя министра иностранных дел, а слева – Карла Майера. А их жен устроит таким же образом рядом с Беном. Анджела быстро набросала в блокноте новое расположение гостей. Председателя правления «ИСИ», которого она собиралась посадить по левую руку, придется передвинуть на два места влево.

Когда чета Майеров зашла в гостиную элегантного дома Анджелы и Бена, Джослин с интересом оглядела тщательно продуманный интерьер. Стены были обиты белым шелком в разводах. На полу лежал толстый белый ковер, отделанный по краю золотой тесьмой и украшенный посредине двумя переплетенными венками из золотых и лиловых цветов. С полотна Мэттью Смита над белым мраморным камином на гостей смотрела обнаженная женщина с пышными формами. В огромных китайских вазах стояли пышные букеты из пурпурных роз и темно-синих васильков.

Анджела представила гостям Карла и Джослин Майер. Улыбнувшись своим новым знакомым, Джослин подошла к окну, чтобы полюбоваться видом на Грин-парк, которым так гордилась Анджела. Она специально не зашторила в гостиной окна, чтобы не лишать себя этого удовольствия. Стоял сентябрь, но листья платанов под окнами были еще зелеными, ничто не напоминало об осени. Дорожки под деревьями освещались изящными старинными фонариками. Тропинки были пусты, если не считать двух соседей, прогуливающих на поводке терьера.

– Что будете пить, Джослин? – спросил Бен Фронвелл.

Джослин отвернулась от окна и внимательно посмотрела на Бена. Поверх высокой прически Джослин был приколот искусственный пион того же фиолетового цвета, что и ожерелье из аметистов и серьги в ушах. Анджела сильно сомневалась, что аметисты настоящие. Бен же подумал только, как чудесно они смотрятся на фоне белоснежной кожи миссис Майер. На Джослин было облегающее черное платье с глубоким вырезом, и Бен вполне мог разглядеть ее упругую грудь. В жене американского министра было что-то открытое и прямолинейное, и именно это нравилось Бену Фронвеллу. Он едва сдержался, чтобы не протянуть руку и не потрепать Джослин по бедру, но тут же вспомнил, что все-таки имеет дело с открытостью и прямолинейностью светской дамы, а не проститутки. Бен дружелюбно улыбнулся Джослин.

Он редко бывал раскованным с женщинами, но сейчас, как и при первой встрече, почувствовал, что с Джослин Майер можно позволить себе расслабиться. Она была шикарной дамой, достойной восхищения, и в то же время обращалась к Бену чисто по-дружески, без всяких там женских штучек. Каким-то непонятным образом Джослин давала ему понять, что они – союзники, почти сообщники.

Джослин сообщила Бену несколько последних вашингтонских сплетен, которые явно пригодятся ему для работы. Затем рассказала несколько курьезных историй про своего мужа. Джослин прекрасно подходила для роли жены политика – она рассказывала, вроде бы посмеиваясь над мужем, но в то же время не унижая его, выставляя в самом выгодном свете. Бен даже позволил себе немного поддразнить ее по этому поводу.

– Знаете ли, Джослин, – сказал он. – Чем больше вы критикуете Карла, тем симпатичнее он выглядит в моих глазах.

Оба рассмеялись.

Бен Фронвелл и Джослин Майер, люди с совершенно разным прошлым, встретились в тот момент, когда оба находились на гребне успеха и могли быть очень полезны друг другу.

За столом во время первого блюда Бен и Джослин разговаривали с соседями, сидящими по другую руку от каждого. Когда подали второе, Бен смог наконец отвернуться от жены министра иностранных дел и поговорить с миссис Майер.

– Во время своего прошлого визита, – начала разговор Джослин, – я просмотрела вашу колонку в «Бастионе» и поняла, что вы – не слишком большой поклонник вашего министра обороны.

– Вы имеете в виду Эндрю Харвуда? – Бен пожал плечами. – Мне никогда не нравились английские джентльмены-аристократы. Видите ли, Джослин, они никак не могут понять, что выглядят в наше время как кучка безмозглых паяцев.

– А они действительно так выглядят? – удивленно подняла брови Джослин.

– Можете не сомневаться. Когда в семьдесят девятом году Маргарет Тэтчер пришла к власти, эти чертовы аристократы решили, что снова будут править бал. И что же сделала Маргарет? Она позволила им сидеть в своем кабинете, пока не встала как следует на ноги. А потом начала отвинчивать головы одному за другим. Некоторые из них и носят до сих пор в руках собственные головы. И никак не могут понять, что с ними произошло.

– А сколько лет Эндрю Харвуду?

– Сорок пять.

– Тогда он, должно быть, сделал карьеру уже при Маргарет Тэтчер. И занимает сейчас весьма видный пост.

– Я понял, на что вы намекаете. Что ж, хотя Эндрю Харвуд не из тех, кто добился всего в этой жизни сам, он все же не такая размазня, как другие, хотя и нежился всю жизнь в закрытых частных школах и шикарных поместьях. Иногда Харвуд даже ведет себя как неплохой администратор. Но у нас и без него полно хороших администраторов. Нет, я ставлю на Рейчел Фишер. Могу поспорить с вами на пять фунтов, что не пройдет и полгода, как Рейчел станет министром обороны. Англичанам понравится, если на этом месте будет сидеть сильная, компетентная, преданная своему народу женщина.