– Пойдем, Дейзи, – Эндрю легонько потянул жену за локоть.

Дейзи давно заметила, что гостиные Бекингемского дворца никогда не пустуют. На каждом королевском приеме Дейзи хотелось получше рассмотреть Зеленую гостиную, Голубую и другие комнаты, но кругом всегда толпились люди, с которыми необходимо было поддерживать беседу. Поэтому обычно Дейзи удавалось разглядеть лишь высокие потолки и стены, обтянутые роскошным цветным шелком – малиновым, ярко-синим, зеленым, лимонно-желтым – в тяжелых золотых венках. О том, чтобы рассмотреть повнимательнее картины, скульптуры, мебель и всякие мелкие безделушки, не могло быть и речи.

– Добрый вечер, господин министр, – поздоровался с Эндрю мужчина в парадном военном мундире, почти сплошь увешанном медалями.

– Добрый вечер, фельдмаршал.

Эндрю представил жене начальника генерального штаба и его супругу – необъятных размеров женщину в узком платье из зеленой тафты и с диадемой на голове. Лакей поднес Харвудам серебряный поднос, с которого Дейзи взяла бокал шампанского, а Эндрю – виски с содовой.

Фельдмаршал и его супруга явно не проявляли склонности к долгим беседам. Дейзи внимательно оглядела гостиную. Здесь собралось около пятидесяти человек, из которых Дейзи знала примерно половину. Хотя все присутствующие были заняты разговорами, в гостиной чувствовалась атмосфера ожидания.

В дальнем конце комнаты открылась дверь, и по гостиной пробежал возбужденный шепот. В Белую гостиную входили члены королевской семьи. Те, кто стоял ближе к двери, почтительно замерли, увидев королеву, остальные гости, как бы почувствовав приближение королевских особ, повернули в сторону двери головы.

Дейзи и Эндрю стояли в противоположном конце комнаты.

– Дейзи, Эндрю! – послышался справа голос дворецкого. – Пойдемте, я должен представить вас Его Высочеству принцу Уэльскому.

Дворецкий повел их в другой угол гостиной, где принц Чарльз беседовал с директором Национального театра и его женой. Оглянувшись, Дейзи заметила, что в разных концах комнаты еще трое членов королевской семьи оказывают гостям высочайшее внимание. К концу вечера с каждым приглашенным обязательно переговорит хотя бы один член королевской семьи, а если гость особенно важный – то даже двое. Все это казалось Дейзи довольно забавным. Некоторые члены королевской фамилии считали себя очень демократичными, тем не менее они вовсе не имели в виду, что гости могут общаться с ними запросто, как друг с другом. Даже принц Чарльз со всей его пресловутой заботой о благе человечества и своих подданных очень удивился бы, если бы кто-нибудь из присутствующих в гостиной заговорил с ним первым. И какая же это демократичность, если через несколько минут принц начнет задавать Дейзи вопросы, а она ни о чем не сможет спросить его?

Принц вдруг резко оборвал разговор с директором театра и его женой – просто повернулся к ним спиной – и направился к Харвудам и дворецкому. Дворецкий представил министра обороны и миссис Харвуд. Дейзи почтительно склонила голову. Воспитание, полученное в Филадельфии, не позволяло ей уподобляться английским дамам, которые подобострастно приседали в глубоких реверансах, явно гордясь своим великолепным – а для Дейзи совершенно нелепым и бездарным – представлением.

Принц пожал руку Эндрю и начал разговор низким и красивым грудным голосом, который всегда удивлял Дейзи, хотя она никогда не понимала почему. Может, оттого, что у принцессы Маргарет и принцессы Дианы были тонкие, почти визгливые голоса? Или она просто не ожидала, что человек столь хрупкого телосложения, с довольно узкой грудью, может говорить таким мелодичным ровным басом?

– Миссис Харвуд, сколько времени вам потребовалось, чтобы закончить бюст Джулиана Ставертона? – спросил принц.

Чарльз смотрел на Дейзи с таким видом, точно ничто на этом свете не интересовало его больше бюста сэра Ставертона. Эндрю отметил про себя, что принц поступил весьма дальновидно, запомнив имя автора, написанное на одном из сотен бюстов, выставленных в Национальной галерее.

– Ах, у меня было тогда такое ощущение, что это длится вечно, Ваше Высочество, – сказала Дейзи. – Сэр Джулиан был одним из самых непоседливых натурщиков, с которыми мне приходилось иметь дело. Мы договорились, что он будет позировать по два часа. Но через полчаса сэр Джулиан обычно вскакивал и начинал мерить шагами комнату. Я, конечно, не могла ходить за ним следом, пристально вглядываясь в черты его лица и замешивая одновременно гипс. Так что работа над его бюстом растянулась на несколько месяцев.

Принц Чарльз рассмеялся, явно оценив по достоинству юмор Дейзи. Дейзи давно заметила, что если во время этих жутко напряженных разговоров с членами королевской семьи сказать что-нибудь, хотя бы отдаленно походящее на шутку, царственные особы находят это ужасно смешным. Должно быть, это оттого, что им приходилось вести чересчур запрограммированный образ жизни.

– А над чем вы работаете сейчас? – поинтересовался принц.

– О, под одним из пластиковых мешков, которыми я закрываю неоконченные работы, – Оберон Во, под другим – Эндрю Ллойд-Веббер. А совсем недавно я начала работать над бюстом американского коллеги моего мужа. Кажется, он тоже в числе приглашенных на сегодняшний прием.

– А, знаменитый доктор Майер, – сказал принц. – Похоже, этого человека не слишком волнует экологический баланс на планете.

Уже в который раз Эндрю отметил про себя, что Его Высочество умеет удивительно коротко и ясно излагать свои мысли. Оставив Дейзи, принц повернулся к нему.

– Мне очень понравилась речь, которую вы произнесли две недели назад в Тринити-хаус. Действительно, ужасно трудно решить для себя, стоит ли безоговорочно доверять некоторым выгодным предложениям или же, напротив, относиться к ним с долей здорового скептицизма.

Поскольку теперь принц беседовал не с ней, а с Эндрю, у Дейзи появилось время немного подумать. Очень странно, что Его Высочество упомянул, пусть даже косвенно, одну из политических линий Карла Майера, оправдывающего при определенных обстоятельствах ограниченный ядерный удар. Дейзи всегда казалось, что принц Чарльз, который был уже далеко не молод, но, в сущности, не имел в этой жизни никакого достаточно серьезного дела, не любит говорить ни о политике, ни тем более об обороне.

Закончив разговор с Эндрю, принц отошел в другой конец гостиной, чтобы почтить вниманием еще нескольких гостей. По комнате вновь прокатился шепот, все пришли в движение – двести человек, собравшихся в трех гостиных дворца, направились в обеденный зал.

Дейзи заметила среди них Рейчел Фишер. Она была одета в шелковое платье цвета красного портвейна. Рейчел вел под руку довольно симпатичный мужчина. Должно быть, это и есть Джордж Бишоп. Дейзи вспомнила, что уже видела его раньше, на одном из прошлых приемов во дворце.

Войдя в столовую, Дейзи скользнула взглядом по изящной фигурной лепнине потолка. Затем она перевела взгляд на карточку, которую дворецкий вручил ей при входе, и поискала глазами свое место. Когда Дейзи подошла к своему стулу, Карл Майер уже стоял рядом.

– Разрешите мне, – произнес он, отодвигая стул Дейзи, прежде чем это успел сделать лакей. Посмотрев на карточку слева от своего прибора, Дейзи узнала на ней имя, упоминавшееся в двух маленьких страничках с биографиями иностранных гостей, которые Эндрю, как всегда, дал ей просмотреть в машине. Это был один из свиты монарха небольшой европейской страны, прибывшего в Лондон с официальным визитом. Дейзи никак не могла вспомнить его должность.

Элегантный мужчина с подтянутой фигурой, поклонившись Дейзи, уселся слева. Интересно, говорит ли он по-английски? Кроме английского, Дейзи знала достаточно хорошо только французский. Так можно попасть в неловкую ситуацию. Дейзи слегка подалась вперед и посмотрела на женщину, сидящую по другую сторону от иностранного гостя. Слава Богу, та еще не успела вступить в разговор со своим ближайшим соседом по столу. Дейзи отклонилась на спинку стула и поспешно повернулась вправо.