– А знаешь, Лиза ведь вовсе не хотела тебя оскорбить, когда заявила, что ты уже готова забыть Сережу, – осторожно сказала Алена. – Многие из нашей тусовки всерьез опасаются этого. Дескать, жизнь возьмет свое, и Коля вырастет рядом с чужим дяденькой, воображая, что это его настоящий отец... А судьба Коли не безразлична Сережиным друзьям!

– Я не настолько озабочена проблемами пола, как вы вдруг вообразили, – усмехнулась Наташа. – И уж тем более не собираюсь заниматься поисками нового мужа. Сережа для меня жив. Ну, что ты пугаешься? Я не сошла с ума. Сережа здесь, – она прикоснулась к груди. – Я несу его в сердце.

Прежде чем задать мучивший ее все это время вопрос, Алена колебалась, однако все же решила, что на правах испытанной подруги может позволить себе узнать:

– А если ты все-таки встретишь человека, который понравится тебе? Ну, не сейчас, конечно, а по прошествии лет? Затопчешь ли тогда свое новое чувство или все же позволишь Коле и Анечке называть папой другого?

– Ален, а ты не думаешь, что дети мудрее нас, взрослых? Неужели ты вправду воображаешь, что, приведи я в дом неродного им дядю, они покорно воспримут его, как отца? И почему вы решили, что я не буду рассказывать Коле о том, каким чудесным человеком был Сереженька? Пока, конечно, мой малыш еще не готов узнать, почему рядом с нами нет его папы. Пусть верит, что Сережа уехал и обязательно вернется! Но придет время, и Коля непременно узнает, что его отец – герой, защитивший миллионы людей ценой собственной жизни. Господи, да в конце концов, я же не стану лишать детей общения с Сережиными родными!

– Наташ... твои намерения, конечно, благородны. Но вот ведь что может выйти: ты не дашь своим малышам забыть Сергея, они будут гордиться им. И тут... Появится другой. Не воспримут ли они это как предательство?

– Именно поэтому я и не позволю себе легкомысленно относиться к своей личной жизни. В своем желании защитить память Сергея вы сражаетесь с призраками.

Да, Сергей продолжал идти с Наташей рука об руку. Как и в первые дни после горькой утраты, тысячи примет постоянно напоминали ей о любимом. Звуки, краски, запахи, предметы – все, чего касался Сергей, что ему нравилось или, наоборот, вызывало неприязнь, – вызывало в памяти его облик, интонации, жесты, слова. Однако теперь в этих воспоминаниях не было боли. С мудростью не ума, но сердца Наташа приняла эти мгновения узнавания, черпая в них не страдание, а утешение.

Ее любимый не ушел, он просто растворился в окружающем мире, стал песней, ароматом цветка, даже скрипом ящика комода, в котором продолжала лежать страшная тетрадка с описаниями симптомов болезни. Выкинуть ее было бы кощунством. Пусть лежит, напоминая Наташе о муже каждый раз, когда она проходит мимо комода.

И в любом деле Наташа всегда мысленно советовалась с Сергеем. Когда-то она удивлялась, как часто их мысли оказывались похожими, но теперь Наташе не составляло труда догадаться, одобрил бы Сергей тот или иной ее поступок или нет. Сейчас она не чувствовала за собой вины. Вот такой и хотел бы видеть ее Сережа: смелой, настойчивой, со спокойным достоинством ловящей взгляды проходящих мимо мужчин. Нет, они вовсе не были нужны Наташе, эти мужчины, – ей достаточно было осознания своей женской состоятельности. И поездка в Ижевск была ей нужна. В конце концов, ей нужна была победа! Ради нее стоило выпросить на работе отпуск.

Наташа тщательно готовилась к соревнованиям, не желая упустить ни малейшей мелочи. Настя и Кристина, при более близком знакомстве оказавшаяся вполне компанейской, несмотря на вызванную стеснительностью замкнутость, охотно подсказывали новой подруге по команде, какое лучше подобрать белье, шлем какой фирмы стоит приобрести...

Накануне отъезда Наташа, точно готовящийся к походу воин, с удовольствием оглядела свою амуницию, прежде чем упаковать в спортивный баул. Хлопковое белье, удобное, не стесняющее движений, отлично впитывающее пот и не мешающее коже дышать. Следуя совету подруг, Наташа вместо топа со вшитыми чашками приобрела так называемую жесткую защиту – пластину в виде платформы. Ее чашечки были снабжены поролоновой подбивкой. Настя научила Наташу, как воспользоваться преимуществами этой более надежной защиты: чтобы широкая пластина не стесняла движений, снижая тем самым их скорость, чашечки следовало аккуратно вырезать и вшить в хлопковый топ. А вот сточить заусенцы, оставшиеся после этой операции на краях чашечек – пусть небольшие, но способные при ударе впиться в тело – Наташа додумалась сама. Выйдя в коридор, она открыла стенной шкаф и нашла в ящике для инструментов крохотный напильник – надфиль. В этот момент Наташа опять с благодарностью подумала о Сергее, – и после смерти он продолжал помогать ей, это был его надфиль, и именно он в свое время научил Наташу правильно пользоваться им...

Теперь у Наташи было все снаряжение, которое могло бы понадобиться на чемпионате. Два комплекта формы – синий с белым и парный к нему бело-красный. Неизвестно ведь, какой угол достанется ей при жеребьевке! Майки и широкие полудлинные шорты сейчас нравились Наташе так же сильно, как если бы они были вечерними платьями от дорогого кутюрье. Впрочем, Наташа, не кривя душой, должна была признать, что выглядит в форме более чем привлекательно.

Нравился Наташе и гладенький, нарядный шлем, который она наконец купила. Заботясь о том, чтобы девушка привыкла к сужению обзора, которое неизбежно при пользовании шлемом, Вадим заставлял ее надевать шлем на каждую тренировку, хотя это было вовсе не обязательно. Правила строго предписывали боксеру надевать шлем лишь во время соревнований, а на тренировках все дело было в личном выборе. Иные в полном смысле этого слова горячие головы обходились и без него. Однако Наташа была согласна с Вадимом: во-первых, поупражняться смотреть на мир из уютной коробочки шлема не мешало, а во-вторых, сломанный нос не украшал еще ни одну женщину!

Перчатки весом в 12 унций для боя – ярко-красные, заманчиво поблескивающие на свету. И еще одна пара – в 16 унций. Более тяжелые, эти перчатки были предназначены для тренировок. Наташа полагала, что они обязательно пригодятся ей в Ижевске! А как же? Не будет же она в промежутках между боями сидеть сложа руки?

Эта пара тоже была яркой, но другого цвета – лазурно-синего. В прошлой жизни, до того, как надеть траур, Наташа тяготела к более нежным, пастельным оттенкам в одежде. Но теперь, возродившись из царства печали, будто Феникс из пепла, Наташа, подобно этой сказочной птице, полюбила яркие, чистые цвета. Впрочем, загубник она оставила прежний, черный. Хотя его ментоловый вкус уже исчез, Наташа воспринимала черную штучку как некий талисман на удачу. Она даже не стала покупать себе новый, пусть даже и такого же цвета, – в память о своем первом выигранном бое. «Вернусь с победой, тогда и куплю себе другую капу», – решила Наташа.

В боковой карман сумки Наташа положила эластичные бинты – чтобы не разбить костяшки и не вывихнуть сустав большого пальца. Перчатки перчатками, а о бинтах все девчонки в команде в один голос сказали: без них не обойтись! Куда годится боксер с травмой кисти руки? Запаслась она и пластырем для сохранения маникюра; впрочем, ноготки Наташи, такие же ухоженные, заботливо покрытые модного оттенка лаком, как и раньше, теперь стали несколько короче. Наташе не нравилось, когда кончики чересчур длинных ногтей впивались ей в ладонь, стоило сжать кулак.

Ну и, конечно, косметика. В самом начале своих занятий боксом Наташа опасалась, что от нее придется отказаться – пот, стекающий по лицу, безнадежно испортит макияж, придаст ей неопрятный вид. Но женщина всегда остается женщиной! А женщина, ощущающая себя победительницей, – женщина вдвойне. Наташа не пожелала отказываться от макияжа. Разумеется, она позаботилась приобрести стойкую косметику сдержанных оттенков. Другие девушки тоже красились, выходя на ринг, однако Наташа не понимала, например, ту же Кристину, которая норовила размалеваться яркими, агрессивными тонами. Видимо, тут и заключался ключ к разгадке: Кристина упорно стремилась подавить противника психологически и полагала, что «боевая раскраска» дополнительно поможет ей в этом. Она и Наташу уговаривала купить для поездки что-нибудь поярче, однако та поступила по-своему: у нее перед глазами так и стояла картина памятного Наташе проигранного той боя: выступившие слезы «украсили» лицо Кристины кругами вокруг глаз, придав девушке вид побитого клоуна. Как же это зрелище должно было воодушевить противницу!