– Ему же там тесно! – невольно воскликнула она.

– Тесно, а что делать? – вздохнув, пожала плечами Глаша. – Это для Кирилла единственная возможность выбраться из дома.

– Но ведь существуют специальные коляски...

– А знаете, сколько стоит эта роскошь? – горько усмехнулась Глаша.

– Вот что, – прервала ее Наташа. – Я частенько бываю по делам в мэрии. Ничего пока не обещаю, но постараюсь выбить для вашего мальчика бесплатную коляску. А если не выйдет... Что ж, мы с друзьями скинемся и попросту купим ее!

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – Глаша давно усвоила печальный закон: людям, имевшим материальную возможность помочь ей, как правило, не приходило в голову это сделать. А те, кто, сам испытав в жизни трудности, искренне сочувствовал несчастной матери и ее ребенку, сами еле сводили концы с концами. – Что мы должны будем сделать взамен? Имейте в виду, квартиру я на вас переписывать не стану! Это все, что у нас осталось.

Наташа не обиделась: она прекрасно поняла, что устами Глаши говорила сейчас горькая обида, порожденная черствостью и эгоизмом людей, точно вороны слетающихся порой на чужое горе. Почему Глаша должна вот так сразу, без оглядки, поверить ей? Кроме обещаний, она от Наташи и ее семьи пока ничего не видела...

– Глаша, я перед Богом клянусь вам: никто ничего не потребует с вас, и даже долг отдавать не придется, – в подтверждение своих слов Наташа перекрестилась на церковные купола. – Наоборот, это я выплачу часть своего долга, помогая вам.

– Ничего не понимаю, – окончательно растерялась Глаша. – Вы что, знали моего мужа, вели с ним дела? Но после рождения Кирюши он бросил нас, не пожелал считаться отцом инвалида и не признает уплатой долга деньги, отданные бывшей жене!

– Я никогда даже не видела вашего мужа, – удивила ее ответом Наташа. – Просто в жизни мне довелось встретить много хороших людей, которые в трудную минуту помогли мне. Они не ждали возмещения за сделанное добро, а просто пустили его по кругу: теперь вот настала моя очередь по мере сил помогать тем, кто в беде... Не будем больше об этом, лучше расскажите, почему Кирюше так нужно было пообщаться с боксером?

– Да у него любимый писатель – Джек Лондон... Кирюша боксом просто бредит, и в альбоме у него все ринг да ринг... А на Рождество, не поверите, выпросил перчатки, толстые эти. Бедняжка, и ведь понимает умом, что не видать ему этого ринга никогда... А вот все надеется на чудо.

Подошел отец Александр. Извинившись, он отвел Глашу в сторонку и принялся горячо убеждать ее в чем-то. До Наташи долетал его спокойный басок:

– Грех гордыни... Не гнушайся... Ребенку... Эти продукты мы с Еленой Николаевной купили от чистого сердца...

– ...Вот что порой бывает в жизни, – задумчиво заметил он, когда Глаша и Кирилл отправились домой.

– Больно при мысли, что вся моя помощь этим незаслуженно несчастным людям будет заключаться лишь в решении мелких бытовых проблем, – откликнулась Наташа.

– Вы считаете, что неспособны на большее?

– Батюшка, да если бы я могла... Но чем тут помочь?

– А ведь я специально попросил вас и вашего супруга задержаться, чтобы предложить вам...

– Что же? – Вадим был тем более заинтересован, что, оборвав фразу на полуслове, священник загадочно умолк.

– Известно ли вам, что во всем мире набирает силу спортивное движение для... инвалидов? – заговорил наконец отец Александр. – А что, если... в вашем детском клубе бокса появится секция и для таких, как Кирилл и его друзья?

– Господи, да конечно! – обрадовалась Наташа, как, оказывается, близко было решение, и все же без умудренного опытом священника она сама не увидела его сразу.

– Да я лично буду тренировать Кирилла! – подхватил Вадим. – Н-да, вот только почитать бы специальную литературу по этому вопросу. Тут ведь должна быть масса тонкостей...

– Я предвидел это, – отец Александр показал небольшой томик на иностранном языке. – Вот, добрые люди поделились с нами книгой... Я, правда, больше по новогреческому языку специалист, но вы, конечно, с Божьей помощью сумеете разобрать, что тут рассказано.

– Ой, это по-французски! – по-девчоночьи воскликнула Наташа. – Я-то «англичанка»... Вадим, может, ты?

– Я немецкий учил, – расстроился тот.

– Мамочка, а ведь тетя Алена знает французский, – вмешалась Анечка. – Попросим ее!

– Дерзайте, друзья мои, дерзайте! – напутствовал отец Александр. – А я буду молиться об успехе нового дела.

Вскоре уникальная секция, едва ли не первая в нашей стране, открыла свои двери для тех, кто раньше и думать не смел о том, чтобы испить из животворного источника спорта, а теперь, перешагнув болезни, омрачавшие жизнь, радостно спешил вступить в спортивное братство. У тех, кого обыватели презрительно именовали «уродами», появились уверенность в собственных силах, надежда на то, что и они смогут вырваться из цепких лап жестокой судьбы.

...«Скоро все мои четыре мышонка подрастут, – мечтала Наташа порой. – Дети двух тренеров, Сереженька и Сашуня, разумеется, тоже не смогут отвернуться от веселого и благородного спорта – бокса. И вся наша семья будет дружно выезжать на соревнования. Что сможет сплотить нас крепче?»

Даже четырежды став матерью, Наташа осталась юной и прекрасной. Время, как и судьба, было не властно над ней. Это она командовала временем, позволяя себе проплыть в его потоке назад, а потом вернуться в настоящее. Это случалось, когда Наташа, Вадим и все их четыре мышонка посещали могилу Сергея. Когда муж и дети, возложив на серый мрамор венок из живых роз, уходили к машине, Наташа задерживалась, чтобы, оставшись с Сереженькой наедине, рассказать ему о кроссах, пеших маршах, спортивных соревнованиях, посвященных памяти героев-чернобыльцев. Их организация была делом упорных стараний Наташи и ее многочисленных друзей и болельщиков.

Время шло, и вот пришла пора вспомнить о книге. Наташа сомневалась, что у нее получится, но когда Вадим, любящий мужчина и строгий тренер, предложил ей представить, сколько общественной пользы принесет такая книга, Наташа заставила себя попробовать.

И попытка удалась! Тираж этой написанной простым, доступным языком, полной интересных эпизодов книги был невелик, но сразу оценившие ее читатели передавали томики с прекрасным девичьим лицом на обложке из рук в руки, а многие сканировали содержание и после распечатывали его, чтобы иметь книгу в доме.

Книга была и веселой, и грустной: Наташа не скрыла от своих друзей-читателей сложной истории своей жизни. В этом не было ни самолюбования, ни эгоцентризма: когда люди узнавали, из каких пропастей поднял на вершину личного и общественного успеха Наташу спорт, их желание подражать ее стойкости и жизнелюбию многократно возрастало. Ведь главным в книге было то, что она выполняла свое назначение. Многим она помогла выбраться из жизненного тупика, – и Наташа смела надеяться, что многим еще поможет.

Ведь спорт – это мир. Бескрайний мир дружбы, взаимовыручки, а главное – любви. И горизонты его озарены солнцем.