Исполнившись самых недобрых предчувствий и в то же время твердо решив не позволять оскорблять и обсчитывать себя при расчете, Наташа энергично постучала в дверь и распахнула ее, не дожидаясь ответа. «Как бы то ни было, я не пропаду, – успела подумать Наташа. – На этой фирме свет клином не сошелся, а рекомендации – еще не все на свете».

– Вы ко мне, Наташенька? – ласково спросил Иван Дмитриевич, отрываясь от монитора. – Неужели уже закончили? Быстро работаете.

– Нет, Иван Дмитриевич, я по личному вопросу...

– Что-то случилось? Может быть, вы плохо себя чувствуете? – встревожился старший менеджер. – Вызвать врача? Да вы присядьте!

– Вы видите, я в положении, – точно бросаясь с трамплина, выпалила Наташа. Иван Дмитриевич согласно кивнул.

– Мы все восхищаемся вашей смелостью! В наше время не многие решаются завести второго ребенка. Вы просто молодчина.

– По закону мне полагается...

– Отпуск с сохранением места, – подхватил Иван Дмитриевич. – Само собой! Вы хотите написать заявление заранее?

Наташа несколько растерялась, начальник опережал ее на ход. Неприученная к подобной покладистости начальства, молодая женщина напряженно размышляла, не таится ли за благожелательностью Ивана Дмитриевича хитрый подвох.

– Я очень плохо себя чувствую, – с запинкой вымолвила Наташа. – Вот справка от врача... Нельзя ли мне уйти в декрет пораньше? Прямо сейчас?

Иван Дмитриевич снял очки и задумчиво покрутил их в руках.

– Я все равно не смогу справляться с работой как следует, – настаивала Наташа. – Сонливость, слабость... В конце концов, и выгляжу я теперь так, что вряд ли украшаю собой фирму. – Наташе было больно произносить эти беспощадные слова, и от этого ее голос прозвучал особенно сурово.

– Да что вы! – придя к окончательному решению, Иван Дмитриевич надел очки. – Не знаю, кто вбил в вашу хорошенькую головку эту чушь, но... Да разве может женщина быть красивее, чем тогда, когда она готовится стать матерью! Милая моя, не смущайтесь, по возрасту я гожусь вам в отцы. Неужели вы думаете, что красота определяется только стройностью фигуры? Вот вы спросите своего супруга, он подтвердит вам мою правоту; да, пожалуй, охотно расскажет в подробностях, как вы похорошели... Но не станем сейчас отвлекаться от темы. Вы говорите, что не чувствуете в себе сил, чтобы работать? Хм, и врач рекомендует вам постельный режим, – старший менеджер повертел в руках справку. – Ладно, против такого документа у меня возражений нет. Пишите заявление.

Наташа недоуменно смотрела на начальника.

– И это все? – после короткой паузы выдавила она.

– А что вы еще хотели? – недоуменно уставился на нее Иван Дмитриевич. – Я и так иду вам навстречу, под свою ответственность разрешаю уйти в дородовый отпуск на три месяца раньше положенного.

Не ожидавшая такой быстрой и благоприятной развязки, Наташа была потрясена. Вернувшись домой, она застала там Алену.

– Я договорилась с одной девчонкой, которая училась со мной в одной группе, – с ходу затараторила подруга. – Она сейчас работает в фирме, которая торгует медикаментами. И у них есть так называемые представительские образцы... В общем, если дело выгорит, можно будет купить препарат по отпускной цене, это почти в три раза дешевле!

– Сколько ты для меня делаешь, Аленушка!

– Только не благодари, – отмахнулась Алена. – А то я буду неловко себя чувствовать...

– Что тебе сказал Иван Дмитриевич? – взволнованно поинтересовалась Анна Александровна. – Ты рано пришла... Неужели уволил?

– Нет, мама, что ты! Все чудесно. Иван Дмитриевич разрешил мне взять отпуск прямо с сегодняшнего дня. Вот только за деньгами надо будет на следующей неделе заехать в бухгалтерию.

– Как славно! – воскликнула мама, обнимая Наташу.

– Ты просто молодчина, настоящий дипломат, – заметила Алена. – Сумела уговорить своего фирмача.

– Ошибаешься, – покачала головой Наташа. – Я забыла свое правило – не судить по одному человеку об остальных. Накручивала себя, потому что воображала, что Иван Дмитриевич поведет себя, как этот мерзкий Лешка. А он оказался добрым и порядочным человеком. Теперь мне прямо неловко...

– Ну, не стоит удивляться тому, что женщина в твоем положении немного больше нервничает, чем нужно, – мудро заметила мама. – А сейчас, Наташенька, ложись-ка ты в постель. Очень хорошо, что тебе никуда больше сегодня идти не нужно. Ложись, ложись, а я обед тебе принесу.

– А черника будет? – по-детски спросила Наташа.

– Будет, будет! Сережа вчера целый пакет раздобыл.

– Прежде чем лечь, я должна позвонить ему, – обеспокоилась Наташа. – Хотела предупредить, когда была на работе, но не дозвонилась. Ведь Сережа не знает, что я ушла так рано. Зачем ему зря делать крюк, заезжая за мной вечером?

– Да, были бы мы «новыми русскими», можно было бы послать сообщение на пейджер – и все, – размечталась Алена. – А еще из Японии привозят сотовые телефоны. Ну, такие, которые можно носить в кармане и звонить прямо с улицы, – пояснила она удивленно посмотревшей на нее Анне Александровне.

– Что-то мне сложно представить их себе, – заметила та. – Без провода, что ли?

– Ну да. И маленькие, ну, как полбулки.

– До чего только способен додуматься человек! – восхитилась Анна Александровна. – А я вот еще помню, как удивлялись цветным телевизорам. Ну что, Наташенька, снова занято? Ты иди в постель, а я попробую дозвониться сама.

– Я тебе помогу, – вызвалась Алена.

Тем не менее Наташа не позволила подруге вести себя, снимать одежду. С трудом, зато самостоятельно забравшись в постель, она обратилась к присевшей рядом подруге:

– Ален... Ты не обижаешься на меня?

– Господи, да за что?!

– Я стала такая ворчливая, придирчивая... Не спорь, сама знаю.

– Наташенька, да ведь тебе сейчас трудно... Не переживай, скоро родится твой малыш, и мы снова начнем ходить вместе в бассейн... На взморье съездим.

– Море... – задумчиво прошептала Наташа. – Сережа каждые выходные ездит с Анечкой в Сестрорецк, а я в последнее время не в состоянии проделать даже такой путь. Представляешь, Анечка привозит мне с берега сувениры – камушки, какие-то травинки. Сережа клянется, что не учил ее этому, Анечка додумалась сама.

– Как я тебе завидую, Наташка! – мечтательно зажмурилась Алена. – Семья, дети... Что может быть прекраснее!

– Мне кажется, что и для тебя это счастье не за горами, – осторожно намекнула Наташа.

Алена вспыхнула:

– Скажешь тоже...

– Нет, это ты скажи! Что у тебя сейчас с Женькой?

– В отпуск вместе поехать зовет.

– А ты хочешь?

– Еще бы! Родители, правда, ужасно против. Но я все равно поеду. Я Женечке доверяю, что бы они ни говорили. Не поступит он со мной подло! Мама, главное, требует: «Скажи, почему ты так в нем уверена?» А дело-то вовсе не в этом.

– Верно! – с жаром подхватила Наташа. – Ты просто веришь ему, и все. Да? Помнишь, как мы с тобой когда-то говорили?..

Алена досадливо поморщилась.

– Я ведь не Господь Бог, в душу заглянуть никому не могу. Но почему Женька должен непременно меня бросить? Вот я смотрю на вас с Сергеем и вижу: ты была права, когда говорила, что сказки сбываются. Можно сказать, ваше счастье и другим надежду дарит.

– Папа, ну пожалуйста! Покажи тигра.

– Тише, доченька, мама отдыхает. Давай лучше оденемся потеплее и сводим Атоску на улицу.

– Там Кирюшка будет...

– Ну и что?

– А он, папа, дразнится. Кричит: «Атоска-полоска»!

– Пусть только попробует! Я ему задам.

Лежа в постели, Наташа слушала этот негромкий разговор, доносившийся из-за двери, и улыбалась. Была зима; со времени их с Сергеем встречи в бассейне прошло чуть больше года, а Наташе казалось, что они были вместе всегда. Анечка, по крайней мере, не сомневалась, что к ней после долгой отлучки вернулся ее родной отец, – и никто бы не усомнился, глядя на то, как Сергей возится с ребенком. В его отношении к Анечке не было ничего показного, он действительно был горячо привязан к девочке.