Впрочем и Анатолий Баранов, главный идеолог и организатор конференции был не намного последовательнее в своих оценках. Признавшись, что его пугает уровень понимания текущего политического процесса у либералов, он тут же добавил, что рассматривает их как «союзников на данном этапе борьбы против режима». Но тут же пожаловался: «Я до сих пор даже не знаю, выдвинули они в Петербурге делегатов на Национальную Ассамблею или нет. - Если нет, то мы все оказываемся в крайне странном положении. Такое впечатление, что Национальная Ассамблея интересует их постольку-поскольку, как пролог к очередному выпусканию пара».
Какое, однако, удивительное и неожиданное открытие. Но сказав все вышеприведенное, признав некчемность либеральных союзников и отсутствие у них политических перспектив, Баранов тут же добавил: «Мы все равно пройдем свой отрезок пути и посмотрим, кто пришел к нам навстречу и дошел ли».
Даже если путь ведет в тупик, его надо пройти до конца. Впрочем, для людей, не склонных слишком заглядывать вперед, это единственный способ удостовериться, что путь действительно ведет в тупик.
На конференции сторонников Национальной ассамблеи, которую можно было бы в американском стиле назвать «Левые за союз с либералами», представлены были в основном группы и люди, которые и без того с либеральной оппозицией тесно сотрудничают. Так что ничего сенсационного не произошло, и ничего нового мы не увидели. И можно было бы на этом поставить точку, если бы попытка создания Национальной Ассамблеи не явилась отличным поводом для дискуссии о стратегии и будущем левого движения.
Чем руководствовались люди и группы, собравшиеся на конференцию, более или менее ясно. Отметая любые подозрения в подкупе или беспринципности, мы можем лишь констатировать, что это люди не верящие в способность левого движения что-либо достичь самостоятельно, уверенные в том, что союз с либералами по крайней мере позволит им привлечь к себе внимание средств массовой информации. При этом отдельные лидеры могут получить довольно заметное положение в запланированной ассамблее. Другое дело, что будут с этого иметь рядовые активисты, не говоря уже о левом движении в целом: группы, примыкающие к либеральному блоку неспособны расти и привлекать новых сторонников, поскольку непонятно, в чем состоят их собственные позиции. Впрочем, для большинства подобных групп это значения уже не имеет, поскольку они и так крайне малочисленны и сокращаются из года в год.
Но если союз с либералами отвергается большинством здравомыслящих левых, то встает вопрос о том, какую собственную стратегию развития движения мы можем предложить.
Разговор об объединении левых ведется уже на протяжении нескольких лет, и наиболее серьезной практической попыткой было создание Левого фронта. Не небольшой московской группы, действующей сейчас под тем же названием, а настоящего массового фронта, учредить который решили в 2005 году на волне массовых выступлений протеста. Увы, Левый фронт раскололся, не просуществовав и полного года. Это поражение было достаточно тяжелым и болезненным, но очень полезным уроком для тех, кто способен хоть чему-нибудь учиться.
Раскол Левого фронта был вызван не какими-то случайными обстоятельствами или разногласиями лидеров, а тем, что при его создании не был дан ответ на принципиальный вопрос - зачем вообще объединяемся. Общая организация левым нужна не просто для того, чтобы дружить, не для того, чтобы использовать общий красивый бренд, а для реализации общего политического проекта. Если этого проекта нет, то и организация сразу же окажется полем борьбы между разными тенденциями, ставящими не просто разные, но и противоположные политические цели. И общность левой риторики не поможет.
Парадоксальным образом, можно сказать, что национальная ассамблея в плане формирования единого проекта представляет собой важный шаг. Только в неверном направлении. Так или иначе, она объединила тех, кто стоит за союз с либералами и готов принять их идейно-политическую гегемонию (желательно, вместе с финансированием). Иными словами, определенный политический проект здесь имеется. Он не слишком левый, но что есть, то есть.
Те, кто не согласен участвовать в либеральном проекте, должны сформулировать собственный. Совершенно очевидно, что он должен находиться в жестком противостоянии не только с либералами, но и с КПРФ, которая, во-первых, является одной из опор существующего государства, придавая ему видимость демократизма своим участием в выборах, а во-вторых, систематически и вполне осознанно ведет борьбу против всех левых тенденций, которые даже только намечаются в российском обществе. Делают это лидеры партии вполне осознанно и последовательно, поскольку лучше многих марксистов понимают: появление на политическом поле сколько-нибудь серьезного левого проекта сулит их партии быструю смерть. Другое дело, что неспособность левых такой проект выработать вызвана далеко не одними лишь происками Зюганова и его окружения.
Легко заметить, что формирование левого проекта происходит в весьма неблагоприятной обстановке: находясь в оппозиции к Кремлю, надо отмежевываться от либералов и бороться с националистами. Иными словами, давление идет со всех сторон. И совершенно понятно, почему то у одного, то у другого товарища появляется желание замириться с кем-то из многочисленных врагов и «прислонившись» к нему получить шанс на спокойное существование. Однако из этого тоже ничего не получается.
Борьба «по всем азимутам» необходима не во имя идейной чистоты или сектантской принципиальности, а потому, что все перечисленные силы суть не более чем фракции одного и того же господствующего класса и элементы одной и той же политической системы, против которой всё возрастающее раздражение испытывают не только люди, начитавшиеся Маркса, но и миллионы вполне нормальных обывателей. Если система останется неколебима, то у левых нет никаких шансов, какую бы тактику они не выбрали. В этом случае борьба по всем направлениям ничем не лучше, но и не хуже любого другого подхода. Она только оставляет нам роскошь политической принципиальности, которую не могут позволит себе люди, мечущиеся в поисках очередной конъюнктурной комбинации.
Если же политическая и экономическая система даст трещину - а шансы на это весьма высоки в эпоху, когда мировой капитализм вступает в полосу кризиса, то пошатнется не только положение Кремля, но и положение «статусной оппозиции». Все они - либералы, националисты, функционеры КПРФ будут смыты волной кризиса вместе, если даже не раньше, чем «Единая Россия». В этой ситуации нужна будет принципиальная политическая сила, не участвовавшая в думских играх прошедшего десятилетия, не замаравшая себя поддержкой антисоциальных реформ и последовательно отстаивающая демократические позиции.
Задача левых состоит в том, чтобы предложить себя обществу в качестве новой оппозиции, альтернативной не только власти, но и всем тем, кто за прошедшие 10 лет морочили людям голову, делая вид, будто с кем-то и за что-то борются. Создать новое демократическое движение, для которого социальные требования неотделимы от политических лозунгов: с политической свободой в России проблемы не потому, что правят бывшие сотрудники спецслужб, а потому что при нынешнем уровне неравенства и при сохранении нынешней экономической структуры никакой другой политической системы и быть не может. Если мы хотим свободных выборов, надо сначала ставить вопрос о национализации нефтяной и газовой промышленности, новой системе образования, пересмотре трудового и жилищного кодекса. Тогда демократический процесс получит смысл и содержание, без которого миллионы жителей страны никогда не станут гражданами.
Для реализации такого проекта действительно нужна единая левая сила. Причем не в форме коалиции или невнятного объединения, а в форме полноценной организации, обладающей общим членством и механизмом внутренней демократии. Легко понять, что существующие группы никуда не исчезнут и продолжат свою жизнь внутри нового левого объединения, если оно вообще будет когда-либо иметь место. Скорее всего, они будут сосуществовать с новым левым движением параллельно (на основе двойного членства или каким-либо ещё способом). Но надо понимать, что полноценный демократический механизм может быть построен только на основе индивидуального членства и тесной политической и организационной интеграции.
