С точки зрения левых все обстоит как раз наоборот. Конфликт вокруг South Park позволяет вести пропагандистскую кампанию, постепенно разъясняя тысячам его поклонников идейное содержание их любимой ленты. Вроде бы не ахти какое дело - мультфильм, он все же и остается мультфильмом, не претендуя на большее. Только заметим, что создатели «Южного парка» сделали то, о чем многочисленные левые интеллектуалы только рассуждают. Они прорвались к массам. Они создали небольшой плацдарм в борьбе за культурную гегемонию. А мы вместо того, чтобы его использовать (так ли уж много у нас подобных плацдармов?), предпочитаем теоретизировать о судьбах культуры в собственном кругу.

В любом случае, люди, которые интересуются «Южным парком», способны воспринимать идеи, язык и пропаганду левых куда лучше, чем те, чьи вкусы и мировоззрение формируется под влиянием белогвардейских блокбастеров типа «Адмирал» или «Господа офицеры». Последних, кстати, в разы меньше. Уж больно плохое получается у наших официальных фильмоделов заказное искусство…

На акции в защиту «Южного парка» вышли молодые люди, совершенно аполитичные, которым еще несколько недель назад и в голову не пришло бы участие в пикете и любой другой форме активизма. Собственно, это и объясняет, почему пикет на Пушкинской площади 13 сентября 2008 года разительно и в лучшую сторону отличался от множества других мероприятий, проходивших на том же месте в прежнее время. Обычно на пикетах люди находят старых знакомых, со многими из которых, впрочем, предпочитают знакомство не поддерживать… А здесь на пикете люди знакомились. Обретали новый, совершенно неожиданный для них опыт, зажигаясь общим настроением и выкрикивая все более политизированные лозунги («Запрещаем запрещать!», «Кенни - герой, цензуру - долой!», «Кенни - да, сектам - нет!» и т.д.).

Акции протеста, начатые группой активистов в поддержку «Южного парка», сразу же привлекли куда больше внимания и сочувствия, чем традиционные темы левых (солидарность с бастующими рабочими, вопросы образования, пенсионная реформа и т.д.). Радоваться здесь особенно нечему, но есть над чем задуматься. Удивительным образом, судьба Кенни и других героев мультфильма волнует людей куда больше, чем судьба реальных людей и даже, в конечном счете, их собственная. Можно иронизировать над этой поразительной особенностью массового сознания, но надо понимать, что за ней скрывается. Да, люди готовы выходить на акции протеста, проявлять гражданскую активность - по вопросам, которые их в самом деле волнуют. Нелепость в том, что волнуют их не те вопросы, которые нам как левым кажутся самыми важными, и даже не те, которые объективно являются самыми важными с точки зрения объективных интересов - ведь очевидно, что для молодежи, собравшейся на Пушкинской площади, вопросы реформы образования должны быть куда важнее, чем судьба «Южного парка». Увы, такова реальность сегодняшнего российского массового сознания, и с этой реальностью надо считаться.

Массовое сознание гораздо гибче, чем обычно кажется. Настроения общества и отдельных его групп могут меняться достаточно быстро. Их надо улавливать и уметь на них воздействовать, если мы хотим, чтобы процесс шел с нужной скоростью и в нужном направлении. Однако это предполагает такую же гибкость с нашей стороны, умение ухватиться за любой шанс, воспользоваться любой предоставляющейся нам пропагандистской и политической возможностью.

Такую возможность предоставили нам пятидесятники и прокуратура своей атакой на South Park. Маленькая кампания в защиту мультфильма может обернуться богатыми возможностями разъяснительной работы среди молодежи. А кроме того, она может и должна закончиться победой.

Если мы будем успешно бороться за «Южный парк» (и на множестве других открывающихся сегодня «случайных» площадок), то многие из тех, кто сегодня приходят защищать мультсериал, завтра появятся на «Антикап-Фесте», а потом и в рядах демонстрантов, добивающихся чего-то по-настоящему серьезного. Надо только чтобы левые выступили по отношению к своим новым товарищам в роли добросовестных, терпеливых и ненавязчивых учителей политики.

А хороший учитель - это тот, кто понимает ученика.

Когда президент Венесуэлы Уго Чавес первый раз приезжал в Россию, мало кому могло прийти в голову, что этим двум странам в ближайшем будущем предстоит стать друг для друга важнейшими союзниками.

Ноябрьская Москва команданте не понравилась. Он прилетел сюда уставший после длинного европейского турне. Было холодно, и президент простудился. На обратном пути в самолете он читал «Преданную революцию» Троцкого, которую сунул ему кто-то из испанских левых.

Затем визиты в Россию участились, и оказывались один удачнее другого. Договаривались о поставках вооружения и сотрудничестве в нефтяной отрасли. Чавес уже не ограничивался Москвой, он посещал индустриальные города - один раз это был Ижевск, во время последнего визита - Оренбург. Теперь речь идет уже не только о закупках вооружения, но и о создании совместного венесуэльско-российского инвестиционного банка. Корабли российского флота плывут в Карибское море к берегам Венесуэлы для совместных учений. В ближайшее время московский телеканал Russia Today начнет вещать на испанском языке, так что присутствие России в Латинской Америке усиливается также на информационном уровне. И в значительной мере это результат дружбы с Венесуэлой.

Президент Чавес - человек увлекающийся, и на сегодняшний день он буквально влюблен в Россию. Однако межгосударственные связи редко зависят от личных симпатий и антипатий политиков, тем более что в самом Каракасе далеко не все в восторге от сближения с Москвой. Да и в Москве дружба с Венесуэлой вызывает далеко не однозначные чувства.

Идеологически Венесуэла Чавеса явно отличается от России Путина и Медведева. Революционные власти Каракаса проводят национализации, критикуют буржуазию и мобилизуют массы на классовую борьбу. В Москве предпочитают порядок, стремятся к развитию рынка и заботятся о том, чтобы богатые люди могли беспрепятственно наслаждаться своим богатством (при условии, конечно, что они не лезут в антиправительственную политику). Единственное, что сближает Москву и Каракас, так это возрастающая конфронтация с Соединенными Штатами.

Для латиноамериканского революционера Чавеса, однако, такая конфронтация идеологически оправдана и неизбежна. Напротив, в Кремле изо всех сил стремились этой конфронтации избежать, делали всё возможное, чтобы ее смягчить. Увы, ничего не выходило - сами же Соединенные Штаты своими действиями загоняли Кремль в лагерь своих противников.

С появлением Дмитрия Медведева на посту президента многие связывали надежды на смягчение конфликта с Западом и постепенное примирение с либеральными оппозиционерами внутри страны. Однако история распорядилась иначе. Парадокс текущего политического процесса в том, что именно Медведев, который воспринимался как представитель либеральной и миролюбивой части кремлевской элиты, оказался лидером, при котором Россия вступила в самую жесткую конфронтацию с США за последние 20 лет. Больше того, можно заранее утверждать, что и экономический курс правительства будет становиться всё менее либеральным. И дело тут не в личных симпатиях или антипатиях лидера страны, а в объективной реальности, не оставляющей других вариантов. Мировой кризис диктует свои законы. Если даже в Англии и Америке правительство вынуждено национализировать компании, пытаясь спасти рынок от полного краха, то уж в России бизнес сам бросится к государству за поддержкой при первых же серьезных проблемах. А проблемы предстоят немалые. Пока мы только обсуждаем и предвкушаем кризис. Падение биржевых курсов и странное поведение валют на финансовом рынке, в сущности мелочи. Банки страдают от нехватки денег, ужесточают условия ипотечных кредитов, а рынок недвижимости живет в ожидании краха. Но и это - не более чем тучи на небе, предвещающие настоящую грозу.