В. ЛУКАШОВ: Борис Юльевич, Ваше мнение?
Б. КАГАРЛИЦКИЙ: Нет, с точки зрения продавца, конечно, очень убедительно это звучит. Только с точки зрения покупателя, по-моему, не очень убедительно. Потому что потребитель по-другому рассуждает. А на самом деле, картина очень понятна. Действительно, наши нефтяники, видимо, пытались отыграть на нефтяном внутреннем рынке, соответственно, на бензиновом рынке, часть доходов, которые они недополучили на мировом рынке в этот раз. То есть об убытках пока речь не идет, но вот некоторые недополученные доходы. Ну, так они решили с нас взять. Так и получается.
В. ЛУКАШОВ: Вам не кажется ситуация сама по себе (опять же, я предупреждал, буду обывательские вопросы задавать), сама ситуация не кажется дикой? Когда цены на нефть упали в два раза, а бензин у нас, как доложил Олег Борисович, подешевел на 40 копеек. Борис Юльевич?
Б. КАГАРЛИЦКИЙ: Вы знаете, когда только что прозвучали слова о том, что есть внутренние нефтяные цены и есть международные - это правильно. Но только есть одна проблема. А проблема состоит в том, что как правило, в странах-производителях нефти внутренние нефтяные цены как раз субсидируются, то есть они должны быть ниже мировых. А у нас возникает ситуация, когда наоборот мы доплачиваем нашей нефтянке за недополученную выгоду на мировом рынке. Это, конечно, беспрецедентная ситуация.
В. ЛУКАШОВ: Олег Борисович, действительно ли так? То есть, опять же, перевожу на обывательский уровень - мы платим Вам, нефтяникам, за потери на внешнем рынке?
О. АШИХМИН: А мы платим государству в виде экспортных пошлин и в виде налогов. А ситуация, которая сложилась после падения цен на нефть на экспорте, сейчас критическая для нефтяной отрасли. Объясню. На экспорте если нефтяная компания зарабатывала примерно 490 долларов за тонну, то компания платит 372 доллара - это экспортная пошлина, компания платит 65 долларов - это эксплуатационные затраты.
В. ЛУКАШОВ: В общем, совсем ничего не остается.
О. АШИХМИН: Налог на добычу полезных ископаемых - 135 долларов; плюс средние затраты на транспорт 20. Итого компания платит 592 - в минусе сегодня на 102 доллара. То есть торговать на экспорт сегодня компании не выгодно - она работает в убыток. Что делать? Либо сокращать это дело, либо полностью закрывать. Бесплатно работать никто не хочет. Но на фоне даже этого всего мы говорим о том, что экспорт не выгонят. Куда нефтепродукты пойдут - на внутренний рынок, будет переизбыток и будет снижение цен.
В. ЛУКАШОВ: Вы знаете, в чем дело. Когда росли мировые цены, то Вы же нам, в общем-то, и говорили: что же нам делать - мировые цены растут, поэтому и в стране растут. Теперь мировые цены падают, Вы говорите: что же нам делать, мировые цены падают, значит…
О. АШИХМИН: Как только мировые цены росли, пошлина увеличивалась, и в бюджет государства поступало больше денег. А у нефтяников как оставалось, так и остается.
В. ЛУКАШОВ: Борис Юльевич, Вы согласны? Я видел, что Вы пытались что-то сказать.
Б. КАГАРЛИЦКИЙ: Знаете, я не совсем уверен в этих цифрах. То есть, надо еще очень проверять те данные, которые выдает нефтянка относительно своих затрат. Да, понятно, что государство, конечно, старалось получить побольше денег и поднимало экспортные пошлины. Но прежде, чем чего-то требовать от государства, надо посчитать, посмотреть внимательно, это раз. А два - то, что все равно у нефтянки есть резервы. И это тоже надо учитывать. Так или иначе, деньги были заработаны, и куда-то они делись.
В. ЛУКАШОВ: Ну что ж, с бензином, вроде как разобрались. Не совсем понятно. Но, в общем, Вы нам пообещали, что цены будут падать - насколько, пока не совсем понятно.
О. АШИХМИН: Да.
В. ЛУКАШОВ: Дмитрий Иванович, вопрос к Вам. Вы пережили прошлый кризис и, насколько я знаю, очень неплохо пережили, даже разбогатели. В результате событий 10-летней давности. В результате кризиса нынешнего такое возможно?
Д. ИГНАТЬЕВ: Ну, я не думаю, что я разбогател в результате событий 98 года. Но компания устояла тогда и набралась существенного опыта, стала успешной в последующие 10 лет. Но тогда кризис был локальный - этот кризис касался, во-первых, отдельно взятой страны, а во-вторых, отдельно взятых компаний внутри этой страны, которые в первую голову были связаны с валютным регулированием и с валютными поставками. А сейчас кризис системный - он касается не только России, а всех стран, всего мира в целом.
В. ЛУКАШОВ: То есть сейчас хуже, чем в 98-м?
Д. ИГНАТЬЕВ: Сейчас глубже, чем в 98-м, и я не думаю, что кто-то на этом кризисе будет зарабатывать. За исключением тех, кто будет сидеть на распределении, условно говоря, бюджетного ресурса. Вот это единственный источник заработка, который я сейчас вижу. А бизнес зарабатывать на этом кризисе не будет. Источников финансирования, источников заработка я не наблюдаю.
В. ЛУКАШОВ: То есть, повторения 98 года, когда от дефолта выиграли все, кто не зависел от импорта, то есть отечественный производитель, - в этот раз отечественный производитель не выиграет ничего.
Д. ИГНАТЬЕВ: Абсолютно. Нету источников финансирования на текущий момент, к которому можно было бы обратиться. Раньше можно было прибегнуть к западным кредитам, если они были доступны, к западным фондам и так далее. Сейчас нет этой ситуации, ни внутренней, ни внешней. Поэтому сейчас дело рук самих утопающих - спасение во время этого кризиса. И всем нам затягивать пояса потуже.
В. ЛУКАШОВ: Все ли согласны?
О. АШИХМИН: Я бы не совсем согласился с такой позицией, что всем надо затягивать ремни.
В. ЛУКАШОВ: Нефтянки не будут затягивать ремни?
О. АШИХМИН: Те компании, которые работали и продолжают работать на своих оборотных средствах, они так же и работают. Просели те компании, которые работали на заемные средства. Вот кредиты сейчас да - тяжело получить. Сейчас тяжело получить кредит по тем ставкам, которые были. Вот это сказывается.
Д. ИГНАТЬЕВ: Сейчас вообще невозможно получить кредит практически нигде. Возможно, ситуация разошьется. Во-вторых, любой бизнес, который развивается, он работает на заемных деньгах.
В. ЛУКАШОВ: Борис Юльевич что-то хочет возразить. Борис Юльевич?
Б. КАГАРЛИЦКИЙ: Я хочу просто подтвердить, что действительно всем придется затягивать пояса. Кстати, в первую очередь, трудящимся придется затягивать пояса.
В. ЛУКАШОВ: Вот это самое интересное - про трудящихся. У нас на сайте…
Б. КАГАРЛИЦКИЙ: Простите, очень важно. Дело же не только в доступе к кредиту, дело в том, что рынок будет сокращаться. Будет сокращаться рынок - будут сокращаться продажи, будут сокращаться продажи - будут увольнять людей. И вот это уже очень серьезно.
В. ЛУКАШОВ: На сайте нашем Аля пишет: «Правда ли, что во всех магазинах сейчас с дикими скидками распродают товары? Такой кризис мне нравится». Давайте о том, может ли вообще кому-то понравится тот кризис, о котором мы говорим, который сейчас над нами навис, - мы на этот вопрос ответим чуть позже. А сейчас мы посмотрим наш небольшой эксперимент. О том, как народные массы ощущают на себе влияние финансового кризиса, - Даниил Ронжин.
В. ЛУКАШОВ: Спасибо Даниилу Ронжину. Видите, какой результат. То есть, люди, в принципе, не ощущают на себе какое-то влияние мирового кризиса. Вот у меня вопрос: что делать-то? Опять же, из того же мультика: как Шарик, лежать на солнышке и загорать, как ненормальные? Борис Юльевич?
Б. КАГАРЛИЦКИЙ: Сделать ничего нельзя, это первое. Надо просто понять, что может, кому-то повезет, кто-то, может, и выиграет что-то, но в индивидуальном порядке спасти ничего не удастся. Бизнесмены будут спасать свою фирму - может, кому-то и удастся, я думаю, многим удастся. А многим не удастся, да? Тут еще и везение. Но понимаете, сейчас Вы пока можете стебаться, что пока никого не ударило, там, ничего страшного. Помните, перед дефолтом, в 97 году еще первые пошли звоночки? А потом весной 98 в апреле. И говорили: это ничего страшного, все будет нормально, да? А потом, когда ударило, то очень многие на себе это почувствовали. А сейчас будет гораздо серьезнее. По-настоящему почувствуем к лету, может быть, к весне. Но тогда уже поздно будет.
