— Удачи нам всем.

— Неужели может сработать? — Генерал МЧС впился взглядом в Наговицыну.

Все остальные смотрели на нее с тем же немым вопросом в глазах.

— Должно сработать, — твердо ответила она. Сергей, стоявший рядом с Алиной, решительно кивнул.

— Не знаю, — с сомнением произнес Дивеев. — Здесь свои тонкости тоже есть. Ведь если не выстрелит, картинка будет очень печальная. Причем на весь мир картинка. От репеллента американского отказались, решили, как всегда, отечественными, наспех скроенными шапками закидывать, и…

— Да ведь с водой под давлением, — вмешался Голышев, — та же раскладка. Воду вместо репеллента.

— Не сработает наш вариант, не сработает и американский репеллент, — добавила Наговицына. — Принцип-то ведь абсолютно тот же самый.

— Однако не сработает репеллент — это одно. — Ответ Алины, похоже, не вполне удовлетворил Дивеева. — Не сработал — закрыли тему. Но если мы вместо привезенного препарата — нами же, кстати, затребованного — самодеятельность проявим, а потом сядем в лужу, то за это по голове не погладят никого. И не погладят крепко. Кстати, по этим же соображениям мне и вариант с водой не по душе.

— У каждого свои проблемы. — Ламанча с вызовом смотрела на шефа ФСБ. — Но я здесь, честно говоря, не для того, чтобы меня потом по головке гладили. Если даже очень ласково.

Генерал в штатском выдержал ее взгляд, потом усмехнулся.

— Уели, Алина Витальевна. И убедили. Ну черт же с ней, головой. Хотя и своя. Если что, все-таки жалко будет.

— Ну хорошо, а где же все это добро брать? — хмуро поинтересовался Мостовой, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это вы у меня спрашиваете? — отреагировал Голышев. — Я, Вячеслав Алексеевич, не местный. Здесь вам бы и карты в руки.

— Разрешите? — Стоявший несколько в стороне полковник МЧС откашлялся. — Мы тут с месяц назад штрафовали один завод бытовой химии за нарушения. И как раз по части хранения нашего ангидрида. У них там целые залежи этого добра были. Не думаю, что куда-то вдруг подевались. Я почему и запомнил, что, как Алина Витальевна говорила, у него два названия. Так он и у них так проходил: на одном складе как вот этот самый ангидрид, а на другом — как изобензофуран. Тоже путаница была…

— Завод знаете? В городе, нет? — нетерпеливо перебил пожарника Мостовой.

— Знаю. Сам там и был. В городе завод. В Кировском районе.

— Значит, связывайтесь сейчас же, — скомандовал Голышев. — Чтобы все, что есть, — или сколько там его нужно — было готово к отгрузке.

— Слушаюсь, — полковник направился к столу с аппаратурой и телефонами.

— Спирт? — Начальник штаба снова обращался к питерскому коллеге.

— Думаю, железнодорожники должны знать, где у них цистерны с этиленом. Или хотя бы — куда приходили, для кого.

Дивеев хмыкнул.

— А что ж тут за высшая математика, Вячеслав Алексеевич? Понятно ведь, какие предприятия без этилового спирта работать не могут.

— Тоже верно, — расплылся в улыбке Мостовой. — Ничего, не обеднеют водочники, если цистерну-другую спирта реквизуем.

— Как будем загружать пожарные машины? — Голышев посмотрел на Алину.

— Вы меня спрашиваете? — удивилась она.

— Конечно. Не на месте же всю эту бражку замешивать.

— Понятно. — Наговицына на секунду задумалась. — Сначала спирт. Потом на химзаводе — ангидрид прямо в те же цистерны. В пропорции… Так же, как в известных мне репеллентах. Не меньше шести-семи процентов ангидрида — но и не более десяти. Пока машины сюда доберутся — переболтает будь здоров. Растворится без остатка.

— Погодите, я сразу и не понял… Так вы хотите спирт в систему закачивать?! — Полковник-пожарник, оторвавшись от телефона, смотрел на Алину округлившимися глазами. — Нельзя. Повзрываем дома к чертовой матери. Виноват, товарищ генерал.

Мостовой с Голышевым переглянулись. Пожарник был прав.

— Да, — протянул начальник штаба. — Если бы об одном доме речь, а то ведь четырнадцать. Не на том, так на другом проколемся. Полыхнет.

— При той суматохе, что возникнет, рванет на всех до единого, — уточнил Мостовой. — У наших людей дробовики в руках. Посерьезнее, чем спичка-зажигалка.

— Но речь-то не о спирте идет. Скорее уж о водке. Домашнего изготовления.

Все снова повернулись к Телешову, произнесшему эти слова.

— Так, — хмуро отозвался Голышев. — Теперь водка. Не все еще, значит, сюрпризы у вас. Какая водка, что за идея?

— Простая, товарищ генерал. Разбавить полученный раствор. И даже не до сорока процентов, а где-то до тридцати пяти. Такую жидкость не очень-то запалишь.

Алина, улыбнувшись, кивнула.

— Погодите, Алина Витальевна, а смешается ли? Ведь нам же надо ангидрид растворить? Вы же сами говорили, что в воде эта химия не растворяется, — В голосе начальника штаба звучало сомнение.

Вместо Алины ответил Сергей:

— Здесь очередность. Что за чем. Органика — неорганика. Если вы чистый спирт когда-нибудь разводили… — Он посмотрел на лица собеседников. — Ну, это не важно. Лучшая домашняя заготовка — когда в водке немножко сахара и немножко глицерина, для мягкости. Сахар растворяется в воде, но не в спирте. А глицерин, наоборот, именно в нем. Вот так по ложечке разводят по отдельности — и в результате…

— Абсолютно верно, — вмешалась Ламанча. — В такой очередности сработает. Ангидрид — в спирте. Потом уже воду — в полученный раствор.

— Вы, простите, не знаю имени-отчества, в школе химию преподаете? — поинтересовался Голышев, глядя на Сергея.

— Да нет, — смущенно ответил тот. — Литературу.

— Полезный, судя по всему, предмет, — вклинился в разговор Дивеев. — А за рецепт — спасибо. Я насчет сахара с глицерином. Для мягкости.

В помещении штаба наконец-то раздался пусть и сдержанный, но все-таки смех.

— Товарищ майор!

Кремер обернулся. Участковый Костя, убедившись, что майор его заметил, широким шагом направился к нему.

— А, старлей героический! Как там она, ментовская жизнь? — Кремер крепко пожал участковому руку.

— А у вас другая, что ли? — хмыкнул Костя.

— У нас, брат, — наставительно произнес Кремер, — жизнь фронтовая. Ты-то почему здесь, на передовой? Тебе, вроде, полагалось бы прочее нервное население утешать.

— Да тутошнее-то население тоже мое, — ответил участковый. — Вот я и бегаю как бобик через оцепление. То туда, то сюда.

— Ну что, тоже правильно, — одобрил майор. — Сейчас выводить начнут, и с этими поработать придется. Утешить да ободрить. А кое-кому и по шапке, из особо буйных.

— Уже сейчас выводить?

— «Сейчас» в смысле вот-вот, Константин.

— Понятно. — Старлей умолк, глядя куда-то вниз. — Значит, пока нет сигнала…

— Пока нет, — ответил Кремер, внимательно глядя на участкового.

— А когда будет?

— Как только, так сразу. — Майор, положив руку на плечо Кости, заглянул ему в глаза. — Ты чего, брат? Что за тоска-заноза?

Участковый изобразил подобие улыбки.

— Да нет, все нормально. Устал просто. Не выспался. — Он помолчал и добавил: — Да и… лучше бы и не спал вовсе.

— Почему это «не спал»?

— Так, — задумчиво проговорил Костя, глядя куда-то в сторону. — Муть всякая в голову лезет, вот и сны такие же. Мутные.

Глаза Кремера чуточку сузились. Не люблю я всяких снов, подумал он. Особенно мутных. Особенно накануне.

— Так-то бегаешь, суетишься, с народом общаешься — и, вроде, из головы вылетает вся эта дурь, — продолжал участковый. — А остановишься, закуришь, опять вспоминаешь… Как будто стекло, и я из-за этого стекла вверх смотрю. А вверху по стеклу люди ходят. И почему-то они наверху, а я…

— Ты, старлей, не на того спеца нарвался, — резко перебил его Кремер. — Это дедушка Фрейд тебе лапши навешал бы с полкило на каждое ухо. А у меня к снам отношение чисто рабоче-крестьянское. Сон, товарищ участковый, он для того служит, чтобы силенки за ночь восстановить. И другой функции не имеет по уставу. Понятно?

Костя кивнул.

— Не слышу! — Майор повысил голос.