Они ехали по траве буквально шагом. Силуэт трансформаторной будки уже просматривался в нескольких десятках метров от их автомобиля. Телешов пытался сориентироваться, где находились они в тот момент, когда гремучник атаковал Гошку.
— Петр, притормози, — попросил он Кремера.
— Что, здесь? — поинтересовался тот, доставая пистолет.
— Нет, просто хочу сообразить, как тут дальше.
Сергей стал открывать окно со своей стороны.
— А это зачем? — спросил майор, поглядывая на него из зеркальца заднего вида.
— Светить.
— Хм, — Кремер пожал плечами. — Мог бы и через стекло, не сказать, чтобы такое уж мухами засиженное.
— Не получится через стекло. Руку с фонарем вынуть придется.
— А, — протянул майор. — Это, может, и придется. Только по пояс не высовывайся.
Телешов решил не реагировать на последнее замечание и принялся освещать траву слева и спереди от «Пассата».
— Хороша игрушка, — сказал Зинченко, с завистью поглядывая на майорский пистолет. — Это что ж, в милиции такие нынче раздают?
Кремер рассмеялся.
— Нет, Николай Васильевич. Нам, ментам поганым, если чего и раздают, так все больше пинков под зад. А игрушка эта по имени «глок» мне в подарок от американца одного досталась.
— Ничего подарочек, — изумился полковник. — И не жалко ему было?
— Я, честно говоря, не спросил, жалко или нет. Но думаю, что не жалко. Оно ему, как и все остальное, было уже без надобности.
— Это где же такие американцы попадаются? — полюбопытствовал Зинченко.
— В живописных горах Кавказа, — безмятежно пояснил майор. — Среди разноплеменных визитеров из-за бугра, борцов за идею и прочих солдат удачи.
— Понятно, — протянул полковник, при этом внимательно посмотрев на Кремера, словно видел его впервые.
— Петр, — позвал майора Телешов, — я думаю, метров тридцать отсюда, вперед и влево, градусов под сорок. Только помедленнее…
— А как же. Есть самый малый вперед…
Они действительно продвигались сейчас со скоростью медленно идущего пешехода. Теперь Сергей хорошо видел примятую им во время бегства траву. Видел ее и Кремер, ведя машину прямо по этому ориентиру.
— Я так понимаю, тело должно быть прямо по курсу?
— Да, — коротко ответил Телешов. Произнесенное майором слово «тело» резануло его как ножом. А ведь сегодня вечером это был просто Гошка, человек с именем и фамилией, человек с радостями и проблемами — в общем, человек. Теперь — просто и обезличено, как цифирь в клеточке. Тело.
— Опа! — Кремер нажал на тормоз. — Вижу.
— Да, — подтвердил полковник. — Лежит. Головой к нам.
Сергей вертелся на своем сиденье, пытаясь из-за спины майора рассмотреть хоть что-то за ветровым стеклом. Потом плюнул и, высунувшись из окна, посмотрел вперед.
Гошка лежал на тропинке лицом вниз, упав на левую руку. Правая была отброшена в сторону. Свет фар рельефно высвечивал его голову и плечи. Телешов увидел даже пробивавшееся сквозь растрепанные волосы пятно небольшой лысины и не к месту подивился: раньше он этого как-то не замечал.
— Ну-ка, засунься обратно в машину, — негромко скомандовал майор. — Так, товарищи оперативники. Кто что видит — кроме тела, разумеется? Шевеление любое, трава и прочее? Смотрим в оба. Есть? Нет?
— Не видно, — так же негромко ответил Зинченко.
— Сергей, — позвал майор, — ты, кажется, сказал, что она его сзади ударила?
— И ударила сзади, и там же, сзади, в паре метров легла. Это я видел.
— Так-так, — размышлял вслух Кремер. — И как оно есть дело недавнее, то по привычке своей и повадке должна бы эта тварь там же и находиться. Ждать. Пока переварится…
— Тьфу ты, — полковник поморщился. — Создал же Господь такую мерзость…
— Это еще вопрос, — задумчиво отреагировал майор, — вешать ли таковское дело на одного Вседержителя. По всем показаниям, похоже, были у него в этой работе и подельники…
Он внезапно повернулся к Телешову.
— Значится, действуем так, Сергей. Я сейчас дугой справа объеду труп — да хватит уже губешки кривить-то, отставить к ядрене фене самоедство твое, не до того! Повторяю еще раз: по дуге объезжаю труп, чтобы левым бортом оказаться к тому примерно месту, где гадина должна пребывать. Фары, сам понимаешь, нам уже не в помощь — хотя вы, Николай Васильевич, прямо по курсу послеживайте, и та гнида могла отползти, и другая какая нарисоваться. Становимся, значит, левым бортом — и ты начинай посвечивать. С предполагаемой точки дислокации врага — и чуток влево, потом вправо, поближе — подальше. Понял?
— Понял, — кивнул Сергей.
— И повторяю еще раз: не высовываться. Это тоже понял?
— Да.
— Тогда и двинули вальсом на раз-два-три.
Машина тронулась и медленно стала огибать лежавшее на тропинке тело. Кремер вырулил так, как и рассчитывал, поставив «Пассат» левым бортом к тропе метрах в трех от нее. Сергей навел фонарь на то место, где в последний раз видел убившего Гошку гремучника, но там ничего не было. Он стал медленно двигать лучом фонаря в стороны, описывая им постепенно расходящиеся круги.
— Хорошо светишь, Сережа, правильно светишь, — негромко проговорил Кремер, держа пистолет наготове и водя стволом вслед за лучом фонарика.
— Ни черта не вижу, — пробормотал Телешов.
— Ничего, ты свети, знай. Николай Васильевич, как там впереди по курсу? Хоть что-то?
— Нуль, — коротко отозвался эмчеэсник.
Сергей подвинулся вплотную к окну. Лучом фонаря он описывал все более широкие круги, и делать это из салона машины становилось совсем несподручно. Он выставил кисть руки, в которой держал фонарик, наружу и продолжил свое незамысловатое, но державшее его в страшном напряжении занятие. Еще круг, еще, и еще один…
Он не понял, что произошло раньше: то ли снова сработал вековечный инстинкт самосохранения, позволивший ему на крошечную долю секунды опередить змею, то ли боковое зрение — хотя он был уверен, что ни зрение его, ни мозг ничего в этот момент не зафиксировали. В один миг, словно какой-то сказочный великан щелчком отшвырнул его тело, он оказался в метре от окна, успев увидеть на расстоянии ладони от своего лица распахнутую чудовищную пасть гремучника, сделавшего молниеносный выпад и тут же отпрянувшего назад.
— Греб твою! — взревел Кремер, в одно мгновение по пояс выныривая из окна. Змея едва не провела их всех: она оказалась совсем не там, где ее предполагали обнаружить, а недалеко от заднего левого крыла машины. Даймондбэк с поразительной быстротой свернулся в кольцо, но нанести второй удар не успел. Майорский «глок» выплюнул целую серию смертоносного свинца, выстрелы слились в очередь — и огромный гремучник, дернувшись несколько раз всем телом, затих.
— Окна закрыть! — Кремер уже воткнул задний ход, и «Пассат» резко крутанулся назад и влево, высветив фарами тело убитого грузчика и гигантскую, так и не успевшую развернуть кольца, змею. Она не подавала признаков жизни.
Майор остановил машину.
— Вот и еще одна, Николай Васильевич.
— Монстры, как на подбор, — ошарашено проговорил полковник. — Не меньше детсадовской…
— Монстры, не без того, — подтвердил Кремер. — Сергей, что скажешь? Больше той твоей или как?
— Черт ее знает, — неуверенно произнес Телешов. — Примерно такая же. Измерять, надеюсь, не будем?
— Мама ее пусть эту тварь меряет, чтобы знать, какой гроб заказывать, — ответил майор. — А про себя пометим: метра четыре. С гаком. Куда?
Последнее слово он произнес резким и командным голосом, хватая Зинченко за правую руку. Тот уже открывал дверь автомобиля, но, услышав окрик Кремера, тут же захлопнул ее. Майор смущенно кашлянул.
— Виноват, товарищ полковник. Сорвалось. Но нам сейчас туда — наружу — не надо. Совсем не надо.
— Бог с вами, Петр Андреевич, какие тут извинения, — Зинченко понимал, что едва не свалял дурака. — Значит, вы уверены…
— Не уверен, — отрезал майор. — Но предполагаю. Если в той будке еще одно человеческое тело лежит, то там может не одна гадина кормиться. И, соответственно, по траве тутошней ползать. А в кошки-мышки с ними играть — дело малополезное и нездоровое.
