Медон, 20-го янв<аря> 1930 г.

С — все еще Новым Годом, дорогая Саломея!

Очень хочу повидаться, но не знаю, в Париже ли Вы. Напишите мне словечко. От С< ергея> Я<ковлевича> хорошие вести: за 3 недели прибавил 4 кило, по-моему хорошо.

Итак жду Ваших новостей и вестей.

МЦ.

20-го февр<аля> 1930 г.

Meudon (S. et О.)

2, Av Jeanne d'Arc

Дорогая Саломея! Я все занята красно-крестными хлопотами для стипендии С<ергея> Я<ковлевича> — чудно поправляется, а скоро уезжать, нужно продлить. Красный Крест дает, но с условием перевести его в настоящую (т. е. ужасную) 30-франковую франц<узскую> санаторию, — отвоевываю деньги на ту, где он сейчас, не знаю чту выйдет, уж очень старорежимны, циркулярны — и все, что отсюда следует — люди. Концы дальние, возвращаюсь в запущенный дом, Але некогда — учится — и т. д.

Очень попрошу Вас, если можно, выслать иждивение, — новая беда: Але 16 л<ет> 5 мес<яцев>, т. е. 17 мес<яцев> штрафу за неимеющуюся carte d'identite,[633] — боюсь приступить, а комиссар новый и свирепый — прежнего, милого за взятки убрали.

Очень хочу повидаться. Да! не придете ли 25-го во вторник на франко-русское собеседование о Прусте: Вышеславцев и не знаю кто — 5, Rue Las-Cases-Musйe Social, нач<ало> в 9 ч. Зайцев[634] напр<имер>, — о Прусте: интересно!

До свидания, привет, как Вы живы?

МЦ.

3-го марта <1930>, понед<ельник>

Дорогая Саломея! <…> не могли бы ли Вы на следующей неделе в любой вечер кроме четверга позвать меня с Дю-Боссом,[635] мне это до зарезу нужно из-за Мулодца, которого сейчас перевожу — стихами, на песенный лад, для Гончаровских иллюстраций, уже конченных. С Дю-Боссом я раз виделась у Шестова, и он меня помнит, — часто спрашивает обо мне у Извольской. Позвать к себе не решаюсь — очень уж беспорядочно, да и Мур не даст поговорить.

Говорю не о текущей, а о следующей неделе. Днем не могу из-за Алиных занятий.

Целую Вас, еще раз спасибо.

Медон, 19-го марта 1930 г.

Дорогая Саломея! Спасибо за предложение того поэта,[636] но хочу сначала начисто сделать хотя бы треть. Стихосложение усвоила в процессе работы, помог конечно слух. Вещь идет хорошо, могла бы сейчас написать теорию стихотворного перевода, сводящуюся к транспозиции, перемене тональности при сохранении основы. Не только другими словами, но другими образами. Словом, вещь на другом языке нужно писать заново. Что и делаю. Что взять на себя может только автор.

Видели ли Числа?[637] Даю во II № стих Нереида, можете прочесть его у Д<митрия> П<етровича>, как-то посылала. М. б. не возьмут из-за строк:[638]

(Это припев. Началось с купального костюма: третьего в любви с морем. Оцените, Саломея, тему: море, купанье. Хороша — купальщица! Скоро, очевидно, буду петь пароход и авион.)

Что еще Вам рассказать? Время измеряю продвижением «Мулодца». Много дома из-за Алиных лекций и музеев. Единственный отвод души — кинематограф, смотрела чудный фильм с Вернером Крауссом в роли Наполеона на Св<ятой> Елене.[639] Неприятна только первая секунда: неузнавание (слишком хорошо знаем то лицо, сто лет назад!), потом свыкаемся, принимаем.

Сувчинских видаю редко: он, как «la cigale oyant chantй»[640] — поет и вроде как голодает, кормится у матери В<еры> А<лександровны>, денег ни копейки. В<ера> А<лександровна> где-то чему-то учится. Все евразийцы служат, из<дательст>во пусто.

От С<ергея> Я<ковлевича> более или менее хорошие вести. Удалось устроить ему стипендию Кр<асного> Креста (около 3-х мес. ходила! с наилучшими протекциями) — 30 фр. в день, а плата в пансион 45–50, нужно выколачивать остальные, надвигается гроза вечера, — с кем еще не знаю, все имена в Америке.

Очень благодарна была бы Вам, милая Саломея, за иждивение, 1-го у меня терм, мой первый без С<ергея> Я<ковлевича>, к<отор>ый всегда откуда-то как-то добывал.

Пишите о себе, каковы дальнейшие планы. Как съездил А<лександр> Я<ковлевич> в Америку и не соблазняет ли Вас?

Целую Вас и жду весточки. Еще раз спасибо за поэта.

МЦ.

Слышу, что Путерман опять оженился, — что это с ним??

6-го апреля 1930 г.

Meudon (S. et O.)

2, Av Jeanne d’Arc

Дорогая Саломея!

Но Вы уже поняли, в чем дело: вот они — 10 счетом[641] — но на этот раз по 50-ти, потому что всякой твари по паре, а есть и единственные.

Вечер мой, все это мои бескорыстные участники, но продавать можете как Вам удобнее.

Милая Саломея, я Вас еще не поблагодарила за прошлое иждивение, очень замоталась с вечером.

Хочу повидаться и рассказать Вам про Тэффи.

Целую Вас.

МЦ.

Медон, 2-го мая 1930 г., пятница.

Милая Саломея!

Если можно — назначьте мне вечерок поскорее. Пока все свободны кроме среды. А то после вечера ряд свиданий, и я боюсь, что опять вся-неделя разойдется. Пока не связываюсь ни с кем.

М. б. дадите телеграмму? Просто день, я буду знать, что от Вас.

Аля учится, я свободна только вечером.

Целую Вас.

МЦ.

19-го июня 1930 г.

St. Pierre-de-Rumilly (Hte Savoie)

Chвteau d'Arcine

Дорогая Саломея! Я конечно не в Chвteau[642] — я в дивной Alpenhьtte,[643] о которой Гёте пишет в Фаусте — настоящая изба с громадным чердаком, каменной кухней и одной комнатой с жилплощадью во всю нашу медонскую квартиру.