Папе 27-го передачу приняли и я подала очередную просьбу о продовольственной. О вещевой тебе уже писала, повторю вкратце: так как я не знала что — я принесла всё, и всё основное приняли, не приняли только очень зимнего (две зимы искала ему валенки и, наконец, нашла: гигантские! лежат в шкафу в нафталине) и еще подушку. Но все-таки он будет одет. Его серое пальто Зина положила на шерст<яную> вату, сделали и снимающийся меховой воротник. О пальто (пишу в каждом письме, прости за скуку!) — нужно ли тебе мое синее, хотя поношенное и не очень уж синее, но прочное, теплое, легкое и абсолютно-непромокаемое? Лиля и Муля говорят, что оно как-то неуместно, но тебе видней и только ты можешь решить. Ведь с одним черным (новым) ты не обойдешься. Все другие поручения помню и выполню — только бы Муля поскорей собрался!
Мечтаю послать тебе два номера Интернациональной Литературы с романом негрского писателя Райта — Сын Америки.[2239] Ничего страшнее я не читала. Очень сильная вещь, но какая-то невыносимая, во всяком случае — не по моим силам. Вчера читала до 3 ч. утра и во сне сочинила конец, и каков мой ужас, когда — оказывается — еще пятьдесят страниц мытарств! Мне очень интересно что ты о ней скажешь. А так — перечитываю сейчас — Лескова, к<оторо>го не читала с 1913 г., когда жила в Феодосии.
Конец мая, а серб, холодно, дожди, деревья еле и вяло запушились, но мне так легче: совсем не хочется лета с его роскошью и радостью. Никуда не поедем, будем ездить загород к Лиле и к одной старушке-переводчице,[2240] к<отор>ая очень нас любит с Муром. У меня от мысли о загороде — просто содроганье. Пиши о погоде — у вас, как идет весна, есть ли новое в севере. Мне все советуют съездить в Коктебель, ни за что не поеду — никогда — и никто не хочет понять — и расхваливают: красоты природы, веселье жизни. Я недавно подумала, что привязанность дело длительное: чтобы привязаться, нужно сжиться, а у меня уже времени на это нет, да и охоты, да и силы. Кончаю, нужно греть ужин, и хочу чтобы письмо пошло нынче же. В последнем послала тебе Мура — маленького, в парке, и нас с Муром в 1935 г., на лесенке. Вот еще две, была бы счастлива, если бы дошли.
<Рукой Г. С. Эфрона:>
Милая Аля, пишу на свободном мамином кусочке. Экзамены идут хорошо. Завтра — геометрия. Испытания надоели — скоро кончатся. Но все-таки с кем-то разговариваешь, общаешься. У нас в доме кончается ремонт. Сижу дома и слушаю радио.
Целую крепко.
Мур
РОДЗЕВИЧУ К. Б
Прага, 23-го Декабря 1923 г.
Мой родной,
Я не напоминаю Вам о себе (Вы меня не забыли!) я только не хочу, чтобы Ваши праздники прошли совсем без меня.
Расставшись с Вами во внешней жизни, не перестаю и не перестану —
Впрочем, Вы все это знаете.
МЦ.
А на прилагаемую мелочь — не сердитесь (не сéрдитесь?) право выручить Вас — мне, и Вам — меня, это жалкое право мы ведь сохраняем? Буду думать о Вас все праздники и всю жизнь.[2241]
В КОМИТЕТ ПОМОЩИ РУССКИМ ПИСАТЕЛЯМ И УЧЕНЫМ ВО ФРАНЦИИ И В СОЮЗ РУССКИХ ПИСАТЕЛЕЙ И ЖУРНАЛИСТОВ
1
В Парижский Комитет помощи русским писателям и ученым:
Ссуду в размере 275 фр<анцузских> фр<анков> (400 чешск<их> крон) с благодарностью получила.
Марина Цветаева
Прага, 4-го марта 1924 г.
2
В Комитет помощи русским ученым и журналистам
Марины Ивановны Цветаевой-Эфрон
Прошение
Покорнейше прошу Комитет о предоставлении мне пособия.
Марина Цветаева-Эфрон
Bellevue (S. et О.)
31, Boulevard Verd 14-го января 1927 г.
3
В Комитет помощи русским ученым и журналистам в Париже
Марины Ивановны Цветаевой-Эфрон
Прошение
Покорнейше прошу Комитет не отказать выдаче мне пособия, в котором очень нуждаюсь.
М. Цветаева-Эфрон
Bellevue (S. et О.)
31, Boulevard Verd 25-го марта 1927 г.
4
В Комитет помощи русским писателям и ученым в Париже
Марины Ивановны Цветаевой-Эфрон
Прошение
Находясь в крайне-затруднительном материальном положении сердечно прошу Комитет оказать мне посильную помощь.
М. Цветаева-Эфрон
Meudon (S. et О.)
2, Avenue Jeanne d'Arc
18-го марта 1928 г.
5
В Комитет помощи русским писателям и ученым.
Покорнейше прошу Комитет не отказать мне в пособии, в котором очень нуждаюсь.
Марина Цветаева
Meudon (S. el О.)
2, Avenue Jeunne d'Arc
12-го декабря 1928 г.
6
В Союз русских писателей в Париже
Марины Ивановны Цветаевой-Эфрон
Прошение
Покорнейше прошу Комитет оказать мае посильную помощь. Муж болен (туберкулез), дочь учится и нужно платить за школу,[2242] литературного заработка никакого, — положение ужасное.
Марина Цветаева
Meudon (S. et О.)
2, Avenue Jeanne d'Arc
6-го янв<аря> 1931 г.
7
В Комитет помощи ученым и журналистам
Марины Ивановны Цветаевой-Эфрон
Прошение
Прошу уделить мне пособие из сумм, собранных на новогоднем писательском вечере.
Матеиальное положение мое крайне тяжелое.
М Цветаева. Адр<ес> с 15-го янв<аря>
Clamart (Seine)
10, Rue Lazare Camot
6-го янв<аря> 1933 г.
8
В Союз писателей и журналистов
