Ночью с седьмого на восьмое сентября Борис пришёл с работы в третью смену как обычно поздно, во втором часу ночи. Перекусил на скорую руку, почитал книгу на компьютере и вскоре лёг спать.

Но долго отдыхать ему не дали. Приблизительно через полчаса разбудил телефонный звонок. Сонное состояние и раздражение мгновенно пропали, когда Косик взволнованным голосом прокричал:

— Собирайся и бегом ко мне! Прямо сейчас.

— Подожди, что происходит? — успел сказать Боря.

Но на противоположном конце провода его фразу услышали только короткие гудки.

Первой мыслью было плюнуть и завалиться дальше спать. Но фраза была произнесена таким голосом, что эта мысль так и не взяла верху: сердце уже выдавало положенные в таких ситуациях 120 ударов в минуту, адреналин выделялся.

Боря на секунду задумался: подразумевало ли требование Косика сделать всё это как можно быстрее, или можно хотя бы попить кофейку, дабы окончательно проснуться? Пришёл к выводу, что Косик, конечно, возбуждён, но это не значит, что нельзя собраться не спеша. Надел штаны, пошёл на кухню, поставил на плиту турку с кофе. Затем зашёл в ванную, умылся холодной водой, пытаясь прийти в себя. Вернулся на кухню, сел в ожидании турки, задумался. Можно было перезвонить Косу, узнать, чего он всполошился? А то: „всё бросай, приезжай!“. И это в… начале пятого утра. Но что-то подсказало ему: звони, не звони, а ехать придётся. Погружённый в эти мысли, он чуть не пропустил момент закипания кофе. Подскочил, снял турку с конфорки, перелил смолистую жидкость в чашку, снова задумался.

„Что же могло произойти? — размышлял он. — У него был такой голос, словно спецгруппа Диортама взламывала его дверь“. В общем, пришёл к выводу, что это, скорее всего, связано с их акцией. Но сколько он не размышлял, больше ничего конструктивного в голову не приходило. Уже допивая кофе решил, что всё равно не догадается о причинах ночного звонка, лучше уж поскорее отправляться к Косику и там на месте всё узнать.

Одевшись, он почему-то решил присесть на минутку. „Что это со мной? Кос так напугал? Вроде, поводов думать, что вернусь сюда не скоро, нет…“. После этого поступил немного странно: хорошо полил фикус, прикинул, какие документы могут понадобиться. На всякий случай взял почти все, включая те, что на квартиру и договор банковского вклада, который держал на чёрный день. Потом немного прибрал в квартире, закрыл воду, вынес мусор, задумчиво посмотрел на холодильник. В итоге, решил не выключать: там оставались продукты. Затем закрыл форточки, оделся и вышел на улицу.

Было ещё совсем темно, только начало светать. Захрустев ботинками по луже, с удивлением понял, что уже неплохо подморозило. Так рано он давно уже никуда не ходил. В воздухе стояла какая-то пронзительная тишина, звук шагов распарывал её словно нож живую плоть. Боря шагал по морильским дворам, с удивлением наблюдая метаморфозы окружающих предметов. Вот столбик в землю вкопан, чуть не споткнулся об него. Разве он был тут раньше? Наверно был, не вырос же за ночь. Может, когда-то здесь стояла скамейка или какие-нибудь детские качели? Уже и не понять… За годы, пока он здесь живёт, здесь точно ничего не поменялось… А вон какой-то стальной гараж. Гараж, не гараж, а так, какой-то небольшой контейнер. В сумерках выглядит совершенно инородным телом. А днём даже и не замечал его. Странно, к нему даже, вроде, кабель подведён…

Вдруг из-за контейнера к нему метнулась какая-то тень. Боря инстинктивно отскочил в сторону, здорово испугавшись. Но через мгновение облегчённо вздохнул:

— Ну ты, блин, напугал, чёрт!

Перед ним стоял Косик во всём чёрном, пускал пар изо рта и улыбался.

— Что за шутки, Кос, что происходит?

— Не шутки, — посерьёзнел тот, — пошли скорее, всё потом. Я проверял, нет ли за тобой хвоста.

— Зачем?

— Нету, — вместо ответа сказал Косик, — значит есть надежда, что тебя ещё не попалили.

— Да что происходит-то?

— Идём к Олесе, по дороге расскажу.

Пока шли, Кос рассказывал:

— Поздно вечером ко мне пришёл Денисыч, весь запаренный, похудевший. В общем, всё. Спалили наш клуб, по ходу.

— Не может быть!

— Ага, я то же самое сказал. К сожалению, может. Я уже недели две как заметил: чё-то происходит, — он со злостью сплюнул. — Денисыч ко мне или Олесе звонил минимум пару раз в неделю. В гости приглашал… А тут — как отрезало. Не появляется. Да ещё с Иво эта история. Ни с того, ни с сего приводит ко мне совершенно нового человека. Бери, говорит, его на попечение, объясни, дескать, что почём. Никогда так не поступал. Да ещё, говорит, не звони мне ни под каким предлогом. Тут я уж точно понял: чё-то не так. Ну, нам-то, кабанам, делать нечего — мы и так акцию готовим. Получается, вовремя…

Шли довольно быстро. За всё время навстречу им не попалось ни одного человека. Только вдалеке промелькнуло пару силуэтов ранних прохожих. Постепенно светлело. Косик постоянно озирался.

— Да не дёргайся ты, — надоело наблюдать за этим Борису. — Если за нами и следят, то ты только нас выдаёшь. Пусть бы думали, что мы ни о чём не подозреваем.

— Ага, — развеселился Косик. — А в шестом часу бегаем по дворам регулярно — как члены секты немотивированных мазохистов.

— Ну, рассказывай уже, что произошло. Ходишь вокруг да около… Давай, только коротко и конкретно.

— Конкретно?… Слушай. Денисыч обнаружил, что нас пасёт Диортам. Считает, что недолго, максимум, три недели. Установили слежку за несколькими нашими. Поэтому он и не общается с нами — надеется, что про нас ещё не знают.

— Ни фига себе! — не выдержал Борис.

— Подожди, это только начало. Слушай дальше. Эдуард сидит на триколитроне. Следят за Денисычем, Эдуардом, Мамукой и Варварой — точно. За остальными — неизвестно, но не исключено. Денисыч боится проявлять активность, проверил только нас с Олесей, Иво и тебя. Наверно, сообщил также другим кружкам. Но это уж — мои домыслы, про другие кружки я не в теме.

Борис еле успевал за товарищем, тем не менее, согреться не удавалось. „Сколько же градусов сейчас? — думал он. — Минус пять, наверно, не меньше“. У него холодело внутри, и не только от морозного воздуха, но от колючего ощущения, что поезд его жизни час назад перешёл на другой путь и теперь безудержно несётся в неизвестном направлении.

— Раскрылось всё вот как, — продолжал тем временем Косик. — Денисыч заметил как-то, что Эдуард поменялся. В наблюдательности ему, конечно, не откажешь, потому что считается, такие вещи не расшифровываются. Но виду не подал, потихоньку сделал ему анализ, понял, что тот действительно на триколитроне и хорошо закодирован. Как только это выяснил, прекратил сразу все контакты, вычислил, за кем идёт слежка, устроил на днях имитацию бурной деятельности, чтобы отвлечь диортамовцев от дальнейших шагов. Успел мне сдать Иво…

— Так Иво тут не причём?

— Нет, конечно, наш человек. Но что самое интересное, у нас как раз через пару дней после Иво появился ещё один член клуба.

— Ну ничего себе! Час от часу не легче, — пробормотал ошалевший от обилия новой информации Боря. — Я уже ничему, наверно, не удивлюсь.

— Подожди. Думаю, удивишься. Так вот, этот новый, кажется, Рома его зовут, пришёл по рекомендации Эдуарда, какой-то его родственник. И всё у него было отлично, тест на полиграфе прошёл, кровь чистая, легенда — самая достоверная. Но что-то Денисыча снова насторожило. Помнишь, я рассказывал, чутьё у него, как у волка.

Боря кивнул, он и сам знал о способностях наставника.

— Не поверил он этому Роме. Распили они, по его словам, бутылку коньяка, а потом он ещё раз предложил тому парню тест пройти. В общем, говорит, это формальность, у нас положено. И после дозы у того тест прошёл уже чуть хуже, чем в прошлый раз. Однозначные выводы сделать было, вроде, и нельзя. Но, говорит, после коньяка у нормальных людей реакции ослабевают. А тут — наоборот. Возможно, признаки тренированности. Может, ещё что-то в нём нашёл, не знаю, но после этого никаких сомнений у Денисыча уже не было. В тот же вечер привёл он ко мне Иво, чтобы не спалить его общением с этим Романом. А Роману с Эдиком продолжает вешать лапшу на уши.