Косик ещё какое-то время оставался у Бориса, обсуждая дальнейшие шаги их совместной операции.

Все четыре года жизни в Морильске Вера с переменным успехом боролась со вселенской скукой и бессмысленностью существования. Но сейчас всё стало по-другому. Она действительно наделась, что долгожданная беременность многое переменит, что Андрей станет к ней внимательнее, что они полетят в отпуск, а вскоре — вообще переселятся в Москву. Родители уже настолько их заждались, что мама пообещала оплатить половину цены любой квартиры, лишь бы они смогли обзавестись жильём в Москве и поскорее собрались переезжать. Но неделя проходила за неделей, а перемены не наступали. Вера понимала, что Андрей очень занят, что он делает карьеру и сам ждёт не дождётся отпуска. В глубине души чувствовала себя немного оскорблённой, но старалась не показывать этого и терпеливо ждала, пока муж закончит свои дела. А там уж он никуда не денется — натиска родителей ему не выдержать.

Пока же она коротала время за работой по разборке архивов. Постепенно разрасталась её база, появлялись новые имена, события, произведения. Кроме этого, она, начала читать опубликованные воспоминания морильлаговцев, чтобы лучше владеть темой.

Некоторые события и страсти тех лет вызывали у неё только иронию. Вскоре стало рябить в глазах от назначений и увольнений десятков директоров, ввода в строй новых предприятий и строительства новых улиц, борьбы со стихией. Но временами среди завалов этого информационного мусора удавалось сделать интересные находки. Когда приехал Андрей, она как раз фиксировала в своей базе стихотворение Давида Кугультинова, опубликованное в местной многотиражке в конце 50-х, через несколько лет после освобождения автора, когда тот ещё был никому неизвестным студентом Литературного института.

Вера уже записала название файла и комментарий, когда в коридоре хлопнула дверь. Ей понравилось стихотворение, и теперь только волновал вопрос: опубликовано ли оно где-нибудь? Судя по дате, оно могло оказаться неизвестным. Да и вообще было совершенно непонятно, как оно здесь оказалось. Возможно, у поэта оставались в городе какие-то связи, и он воспользовался ими, чтобы опубликовать крамольные строки. Для начала стоило поискать его в Интернете, но нужно было встречать мужа.

Андрей в последние недели как-то болезненно похудел. Он никогда не был полным, но сейчас у него совсем ввалились щёки, глаза светились лихорадочным блеском. Спать он тоже стал плохо. Пару раз его поднимали посреди ночи, а уж количество звонков по телефону в любое время суток вообще не поддавались подсчёту. Возможно, это и оправдывало в глазах жены его невнимание и частое отсутствие.

Он вошёл, как всегда, хмурый. Только увидев её, слегка улыбнулся.

— Привет, что-то ты рано сегодня! — встретила его Вера.

— Да, сегодня у нас, кажется, затишье. Решил отдохнуть с семьёй. Что новенького?

— Ну что новенького может быть у одинокой беременной женщины в Морильске? — ответила Вера, стараясь, чтобы это звучало как можно печальнее. — Дом, покупки, работа. Тоска по мужу и по лету… Есть будешь?

Заняв мужа едой, Вера села напротив и стала с наблюдать за стремительным уничтожением её кулинарных изысков. Вначале ей казалось, что присутствие мужа, с аппетитом поглощающего ужин, постепенно улучшает ей настроение.

— А что у тебя на работе?

— Всё по плану… Операция развёртывается… Всё нормально.

Вера понимала, что большего Андрей сказать не сможет, спецслужбы есть спецслужбы, но решила всё же пойти в наступление.

— Андрюш, но я слышу это „нормально“ уже два месяца. За это время я успела забеременеть, постареть, найти от скуки себе новое занятие. А ты всё: „нормально“ и „нормально“, — она словила себя на мысли, что с его приходом настроение у неё не улучшается, а, скорее даже наоборот… — Мы же собирались в отпуск летом. Родители уже исстрадались совсем. Путёвку заранее тоже не можем купить из-за того, что точно не знаем, когда поедем. Ребёнку нашему нужен простор и свежий воздух. А тут кроме сернистого газа нету ничего. Даже на природу так и не выехали. А теперь зима уже начинается! И это четвёртого сентября…

Андрей, огорчённо слушал жену, наблюдая, как постепенно влажнеют у неё глаза. Он прекрасно её понимал, но что можно было сделать? Не рассказать же ей всю правду. Вот уже и финал операции не за горами. При нормальном раскладе, ещё пару-тройку недель и можно будет поехать, наконец, в отпуск. Забыть на два месяца обо всех делах, а то и попробовать осторожно пробить информацию по поводу перевода в Москву. Со Львом Самуилычем у них, вроде, нормальные доверительные отношения складываются (насколько они вообще могут быть доверительными в Организации). Ещё пуд соли не съели вместе, но вместе бок о бок раскручивали этого ПГ, чёрт бы его побрал, и на „ОВД“ вышли тоже, можно сказать, вместе. В общем, есть надежда, что после успешного завершения операции Самуилыч будет не против ходатайствовать о его переводе в Москву. Хорошие сотрудники там ведь тоже в цене! Но как сказать это Вере?

— Верочка, родная, — наконец выдавил он. — Ну потерпи ещё немножко. Работа у нас идёт нормально. Думаю, до конца месяца уже будем в отпуске. А там — сентябрь — самая красота. Фрукты дешёвые, бабье лето. Махнём, как собирались, в Грецию, на острова!

Но странное дело. Чем больше он говорил, тем больше она скисала. И в конце его монолога ревела уже взахлёб. Ни о каком ужине речи не шло, нужно было успокаивать благоверную. Андрей вышел из-за стола, подошёл к жене и обнял её. Никакие слова на ум не приходили, оставалось просто гладить её по голове и ждать. Так прошло несколько минут. Наконец к Вере вернулась способность говорить.

— Извини, Андрюшенька. Не знаю, что со мной. Не могу уже. Мне кажется, что мы уже никуда отсюда не уедем. Навсегда здесь останемся. И в Грецию никакую не попадём…

— Да что такое ты говоришь? Почему не попадём-то? Да это — просто твоя беременность. Гони от себя эти страхи и верь в лучшее. Обещаю тебе, что все силы приложу к тому, чтобы мы до конца сентября уехали в отпуск. Да и о переводе в Москву позабочусь. Если сейчас операцию закончим успешно, то на это вполне можно надеяться… Остаётся одно: чуть-чуть потерпеть.

Странно, но эти слова немного успокоили Веру. Она благодарно прижалась к мужу, и они ещё долго сидели на диване в темнеющей комнате, шёпотом обсуждая планы на будущее и вспоминая прошлое.