— Николай Арсентьевич.

Знакомый голос застал меня, когда я подходил к двери. Я остановился, обернулся. Осипов стоял позади и был привычно собранный. На его лице не было ни раздражения, ни показной приветливости. Только то самое холодное выражение человека, который решил обсудить что-то очень важное.

— Понимаю, что время позднее. Но у вас найдётся несколько минут для приватного разговора? — спросил он.

— Разумеется, — ответил я.

— Тогда давайте побеседуем в моем кабинете, — произнес мастер-советник.

С этими словами он развернулся и направился вглубь холла. Я последовал за ним.

Коридор второго этажа, где находился кабинет Осипова, был освещен лишь редкими лампами, и каждый наш шаг отдавался гулким эхом.

Мастер-советник остановился у нужной двери, толкнул створку, обернулся ко мне и произнес:

— Прошу.

— Спасибо.

Я вошел в просторную приемную, отметив, что кресло за столом секретаря пустовало.

— Мой помощник уволился, — заметив мой взгляд, произнес Осипов. — Впрочем, вы и так это знаете.

— Знаю, — ответил я без выражения.

— Не ожидал от Альбины такого предательства. Мне казалось, что она предана Северску…

— Совет — это не все княжество, — жестко прервал я рассуждения хозяина кабинета. — Ваша помощница решила продолжить служить интересам края в другом месте. Или вы считаете, что она предала вас лично?

— Нет, — быстро ответил Осипов, но было заметно, что его задели мои слова.

— Я не считаю вас врагом и не хочу, чтобы вы видели во мне противника. И не ищите ничего личного в уходе Альбины Васильевны. Я попросил ее помочь в поиске помощника в Управе. При этом вовсе не надеялся на то, что она решила сменить место работы. Но вышло так…

— Признаться, жаль, что так вышло, — Осипов махнул рукой. — Она незаменимый специалист. И на этом месте приносила пользу всему Совету. Но раз она посчитала, что уйти будет лучше — так тому и быть. Просто для это ее решение стало полной неожиданностью. Мы работали бок о бок много лет.

— Может быть, на новом месте ей будет лучше, — ответил я, и мастер-советник кивнул:

— Путь будет как будет. Но сейчас я временно без секретаря. Я только объявил конкурс на замещение вакантной должности.

— Непростое и долгое дело, — согласился я.

— Вы правы.

— Быть может, стоит узнать у Альбины о том, кого она могла бы посоветовать на свое место? — мягко уточнил я.

Мужчина замялся, пото покраснел и оттянул ворот рубашки, словно тот его душил. Я предположил, что он не особенно хорошо отреагировал на новость об уходе секретаря. И вероятнее всего, не сдержал эмоций в присутствии своей помощницы. Иначе она обязательно помогла бы ему с заменой. На секунду мне стало жаль этого человека. А потом я вспомнил, с кем имею дело, и отбросил сантименты.

Осипов остановился у двери, которая вела в кабинет, и толкнул створку.

— Прошу.

Я шагнул следом за ним в просторное помещение с высокими окнами и толстыми шторами. На столе лежала стопка не очень аккуратно разложенных бумаг, которые недавно перебирали в явной спешке. А еще я заметил на подоконнике вазу, в которой стояла засохшая сосновая ветка.

Я спокойно прошел к окну, за которым колыхались тени. Осипов остановился у стола, открыл одну из папок, потом захлопнул, постучал пальцем по обложке и, не садясь в кресло, заговорил:

— Признаюсь, Николай Арсентьевич, я не до конца понимаю ваши намерения. Зачем вы пытаетесь возродить старые предприятия, которые уже отжили свое. Хотите восстановить производство, открыть эти… как вы их назвали…

Его голос звучал ровно, даже медово, но за показным спокойствием чувствовалось хорошо скрываемое раздражение. Мастер-советник замялся, словно подбирая слова. Но я не торопился ему помогать, осознавая, что он ведет свою игру. Мужчина не дождался подсказки и продолжил:

— Эти ваши… рыбные фермы, которые потребуют на старте очень много расходов. Вы хоть представляете, насколько это затратное предприятие?

— Но потом они будут приносить прибыль, — резонно заметил я.

— Может и будут. У нас здесь северный край, мастер-регент. Лето немного короче, чем в столице. Есть огромная вероятность, что вся эта затея прогорит. Рыба капризная и может всплыть кверху брюхом. Погода подведет, бригадиры запьют, работники окажутся негодными. Да много чего может случиться…

— Если так рассуждать, то любое дело начинать не стоит, — усмехнулся я, бросив на мужчину взгляд через плечо. — Вы так не считаете?

— Сейчас другие времена, мастер Медведев. Есть иные способы выбраться из финансовой ямы.

— Дайте угадаю: вы имеете в виду предложения из столицы, — осведомился я без тени улыбки. И Осипов кивнул:

— У нас есть желающие помочь краю. Промышленники готовы вложить средства в княжество, причём без особых условий. Они сами пополнят бюджет Северска.

Я взглянул на тёмную улицу, где свет фонаря дрожал в ночной влаге. А затем спокойно ответил

— Они не пополнят бюджет, а купят. А вместе с ним приобретут весь Северск. И вас. И меня. Кому как не вам это знать.

Я обернулся, взглянул на Осипова. И заметил, как тот поморщился:

— Это называется сотрудничество, — холодно заметил он.

— Это называется зависимость, — тихо поправил его я. — Северск должен идти своим путём. У нас достаточно ресурсов, да и земли здесь богатые. Иначе эти люди и столицы не тянули сюда свои руки. Нужно только повернуть дела в правильное русло, и нам не понадобятся помощники, которые своим финансированием свяжут нам руки.

Осипов медленно покачал головой:

— Громкие и очень красивые слова, Николай Арсентьевич. Но реальность куда печальнее. Бюджет не выдержит даже одного стартового проекта. Мы еле сводим концы с концами. У нас нет резервов, чтобы содержать даже половину того, что вы задумали.

— Если Совет проголосует, — ответил я, — мы сможем начать с малого. Пусть в пробном формате. Главное — просто показать людям, что княжество может работать само по себе.

Осипов молча подошёл к столику, взял тяжелый графин и задумчиво посмотрел на его резные грани. Мне отчего-то показалось, что он размышляет, не стукнуть ли меня этим самым графином по голове. Но мужчина вздохнул, налил себе воды, сделал глоток, и какое-то время вертел стакан в руке, рассматривая тонкий ободок.

— Вы слишком молоды, Николай Арсеньтевич.

— Говорят, это временно, — отозвался я и пожал плечами. — Так что однажды я тоже стану старше.

— Дело не в годах, — Осипов качнул головой, а потом взглянул на меня исподлобья. — Вы получили эту должность не за заслуги.

— По закону, — весомо добавил я, — И я не просил об этом месте. Это мое наследие. То, что досталось мне по праву крови. Это подтвердил Синод, и в Совете вы приняли мою клятву.

— Будь вы немного мудрее, то смогли бы смотреть чуть дальше, — продолжил Осипов, словно не слыша меня. — Понять, что не со всем нужно бороться. Что есть вещи и события, которые следует принять. Согласиться, прикрыть на что-то глаза и жить станет легче. Проще.

— Надеюсь, что когда я дорасту до подобной мудрости, то буду на пенсии, — сухо отозвался я.

— Полагаете, что раз я устал биться о стену, то я стал бесполезен? — спросил глава Совета негромко, но в его голосе послышалась сталь.

— Мне сложно судить об этом, — я пожал плечами. — Мой отец как-то сказал, что лучший контролер — это совесть. Именно она даст вам правильный ответ.

— Совесть? — уточнил мужчина отрывисто, а потом залпом осушил стакан с водой. — Мастер-регент, вы думаете, что я поступаю не по совести?

— Важнее, что вы сами об этом думаете, — парировал я и прикинул, что от летящего в голову пустого стакана будет сложнее увернуться.

— Я много лет служил княжеству. Так и не обзавелся семьей. Потому как всю жизнь посвящал тому, что считал своим призванием. Не помню, когда спокойно спал, когда отдыхал. Из Северска не выезжал уже лет… — он прикрыл веки и иронично продолжил, — больше, чем вы живете на свете. Я делал все, чтобы этот край процветал. Но все шло как шло. Когда я строил мост — его точили бобры. Когда мы прокладывали дорогу — река меняла русло, и все шло насмарку. Я просто хочу, чтобы хоть раз все получилось как надо. Чтобы кто-то взял на себя затраты и трудности. И последствия.