— Мастер-князь.

Прозвучавший за спиной мелодичный женский голос заставил меня обернуться. В нескольких шагах от меня стояла стройная девушка в тёмно-сером платье, идеально сидящем на фигуре. Ткань ложилась мягкими складками, подчёркивая тонкую талию и изящные плечи. Волосы, убранные в строгий пучок, казались слишком гладкими, будто прядь к пряди уложены с помощью невидимой руки. А большие выразительные глаза смотрели на меня. И когда её взгляд встретился с моим, на миг показалось, что глаза её слишком яркие, будто в них плескалась вода, отливающая синим и серебристым блеском.

— Добро пожаловать в фонд «Завета», мастер-князь, — произнесла она, чуть склонив голову. Голос её звучал бархатно, тянулся, словно струйка воды по камню, и в нём было что-то обволакивающее. Не слова, а песня.

Я поймал себя на том, что в первое мгновение хотел слушать её дольше, чем следовало. Внутри что-то дрогнуло: желание кивнуть, согласиться со всем, забыть, зачем пришёл. Глаза её блестели слишком ярко, и за привычной оболочкой вдруг проступило иное — влажный отблеск кожи, ровный изгиб губ, волосы, будто ещё не обсохшие после выхода из глубины.

Она нахмурилась, тревожно глядя на меня:

— Мастер-князь, с вами всё в порядке?

Я растерянно кивнул, заставив себя выдохнуть:

— Да… я в порядке.

— Довольно, Софья, — раздался голос откуда-то сбоку, глухой и властный.

Девушка вздрогнула, будто её дёрнули за незримую нить, и чуть виновато опустила глаза.

— Да оно как-то случайно вышло, — пробормотала она извиняющимся тоном.

И я ощутил, как её чары отступают, растворяясь, словно лёгкая дымка, которую развеял сквозняк.

Я резко обернулся. За моей спиной стоял высокий, сухощавый мужчина в сером костюме с идеально завязанным галстуком. Тронутые сединой волосы были аккуратно уложены, а борода подстрижена явно недавно.

— Простите, Николай Арсеньтевич, — смущенно произнесла сирена, и, опустив глаза, поспешно шагнула в сторону.

— Извините мою помощницу, — произнес мужчина. — Она еще не умеет контролировать свою силу. Но поверьте, мы работаем над этим.

— Вы… — начал я.

— Прошу прощения, что не представился, — с улыбкой продолжил мужчина, поправив на переносице очки в дорогой золотой оправе. — Меня зовут Тимофей Платонович Молчанов. Я мастер-управляющий этого фонда и пытаюсь поддерживать здесь некое подобие порядка. Но выходит так, как выходит. Это со мной вы разговаривали по поводу имущества Курносова.

Я кивнул:

— Очень приятно, Тимофей Платонович.

— Простите, что не представился вам сразу после вступления вас в должность, — живо продолжил мужчина. — Просто… бывает несколько дней в году, когда я стараюсь не выходить из дома, в связи с некоторыми… природными обстоятельствами. И как только эти обстоятельства прошли, я сразу занялся делами.

Я всмотрелся в лицо собеседника. Но оно было… человеческим. Почти человеческим. Слегка бледная кожа, как будто этот человек редко бывал на солнце. Впрочем, за время проживания здесь с уже понял, что солнце в этом регионе не слишком частый гость. Резкие скулы и тонкие губы, в которых угадывалась хищная сдержанность. И только холодные, серо-стальные глаза выдали в нем не человека. На мгновение, мне показалось, что в глубине зрачков тлеет красноватый отблеск, как у углей в темноте. Но стоило Молчанову моргнуть, как этот блеск пропал.

Он увидел, что я это заметил, и усмехнулся, чуть приподняв уголок губ:

— Рад, что вы умеете смотреть глубже, мастер-князь. Не все обладают этим даром.

— Увы, я этому не учился, — спокойно ответил я. — Оно само как-то пришло.

— Память крови, — понимающе протянул мужчина.

— Кто вы? — спросил я, решив отбросить смущение.

— Дампир, дитя человека и вампира, — с достоинством сообщил Молчанов. — Такие как я редко встречаются. Мой вид не всегда способен контролировать порывы нашей натуры. Мы бываем слегка несдержанны. И это приводит к гибели.

— От переедания? — без улыбки уточнил я.

— От вил и факелов, — мужчина развел руки в стороны. — В некоторых землях вампиры — частое явление. И люди помнят, как нас отличить от бирюков соседей. А еще они помнят, как нас убивать. Некоторые способы способны только рассмешить, но есть и успешные способы.

— Удивительно, — произнес я, не зная, как еще реагировать на эту информацию.

— Мир таков, — кивнул Молчанов. — Меня радует, что вы смогли принять законы нашего мира, хотя узнаете о них только сейчас. Насколько я понял, вы жили там, где о других существах вспоминают только в сказках.

— Все так, — кивнул я.

— Старый князь боялся, что на его место придет кто-то подобный. Тот, что не сможет понять наш мир.

— Я пытаюсь его понять, — поправил я собеседника. — Остается надеяться, что у меня получается.

— Кстати, вы правильно поступили, что устроили водяного Илью на место начальника рыбохраны. Он весьма…

Молчанов замялся, словно подбирая слова, а затем продолжил:

— Мужчина энергичный. Только вот его бы энергию, да в мирное русло. А на посту, он будет приносить пользу княжеству.

— Никогда бы не подумал, что представители старшего народа будут так беспокоиться о судьбе княжества, — пробормотал я.

— О, поверьте, именно для этих целей князь и собирал нас здесь долгие годы, — лукаво ответил Молчанов. — У это есть, не побоюсь этого слова, поистине великая цель. Ну, вернее, была, пока князь скоропостижно не скончался, так и не доведя дело до конца. Эх, жаль его. Такой хороший человек был, душевный, с первой группой крови. С отрицательным резусом…

Дампир сокрушенно покачал головой, словно горевал о потерянном родственнике.

— Кстати, то, что вы хотите создать комитет по надзору за нечистью тоже правильно, — произнес он, мигом сменив тему разговора. — А то много ее по городам да окрестностям ходит. И не вся с благими намерениями.

Я с недоверием покосился на стоявшего передо мной дампира, и тот тут же добавил:

— Нет, Николай Арсентьевич, пусть я и кровопийца, но правильный. Я живу давно и сумел обуздать инстинкты хищника внутри меня. Прошли те времена, когда я нападал на припозднившихся путников, чтобы осушить их тела.

Я гулко сглотнул и поправил ворот рубашки.

— Простите мне мою откровенность, князь. Но я хочу, чтобы между нами не было недосказанностей. Я действительно пью кровь. Но уже много лет делаю это не удовольствия ради, а чтобы не захиреть и в упыря не деградировать. И всю кровь я покупаю у лекаря из лазарета святой Варвары, который по старой традиции лечит некоторых жителей Северска кровопусканием. Дикость, конечно, но люди верят в силу этой процедуры. На мое счастье.

— Мда, — протянул я, подумав, что лекарь, пожалуй, нарушает клятву, данную покровителю своего ремесла.

— А вот у какого именно целителя я беру кровь — не скажу. Пусть это будет наша маленькая с ним тайна. Но кроме меня есть и другие, нехорошие существа. И их очень много, уверяю вас.

— Вы… — начал я.

— Да, точно. Что-то мы с вами заговорились, — спохватился Молчанов. — Позвольте, я проведу экскурсию. А заодно введу вас в курс дел фонда. Если вы, конечно, не торопитесь.

Он замялся на секунду, а затем добавил:

— Идемте.

И зашагал вглубь холла. Я же только усмехнулся и направился на ним, понимая, что идущий впереди… «человек» явно умеет читать мысли. И при этом совершенно не стесняется делать это в открытую.

Мы шли по коридору с серыми стенами, на которых висели картины старого Северска. Улицы, которых уже не существовало, купола, что давно потемнели, дома, которые успели рассыпаться под гнетом времен. Свет от потолочных ламп отражался в стеклянных рамах и придавал картинкам призрачный блеск — словно это была не живопись, а небольшие окна в прошлое, где всё ещё шумят ярмарки и бродят гордые купцы.

— На ваш немой вопрос отвечу вслух, — произнёс Молчанов, идя впереди с такой лёгкостью, что его шаги звучали почти неслышно. — Прошлый князь прекрасно понимал: княжеству нужны собственные ресурсы. Долго обдумывал, взвешивал, и в итоге создал Фонд Завета.