— А мне казалось, что это вы им подсказали это одеяние, — хмыкнул подполковник.
— Бросьте, подобное используют уже не первый век. Просто Цезарий Иванович решил воспользоваться опытом предков, — перевёл я стрелки на Лоздовского.
— Прошу, — отперев дверь своего кабинета, пригласил он меня.
Сам подполковник прошёл за рабочий стол, указав мне на стул для посетителей, и, сцепив пальцы, посмотрел на меня.
— Ну-с, я вас слушаю.
— Вы, конечно же, помните о том, что не так давно на меня покушались.
— На память не жалуюсь, — кивнул он.
— Вы решили, что это был простой китаец грабитель. Я же был убеждён, что японец. Поэтому, видя отсутствие у вас интереса в расследовании этого дела, решил взяться за него самостоятельно. Не стоит на меня так смотреть, Александр Платонович. Если рассчитываете таким образом надавить на меня, спешу вас разочаровать. Меня уже разок разжаловали в матросы, и личным указом его величества всё вернулось на круги своя. Уверены, что хотите ссоры со мной?
Я смотрел прямо в глаза собеседника без тени сомнений. И таки да, откровенно намекал на покровительство со стороны великого князя. Да ещё и успевшего проявить его, позаботившись о моей судьбе. Плевать, что причина тут в статьях Эмильена в «Фигаро» и расшаркиваниях хозяина земли русской перед законодательницей европейской моды. В Артуре об этом ничего не известно, потому что тут вообще нет никаких газет.
К слову, мне серьёзно так попеняли по этому поводу. Я ведь был в Чифу и не привёз ни одной самой завалящей газетёнки, в то время как артурский полусвет задыхается от отсутствия печатного слова. Впрочем, шутки шутками, но, положа руку на сердце, перед местными всё же совестно. Мне ведь ничего не стоило набрать целые кипы прессы. Но просто не подумал в эту сторону. И извиняет меня хотя бы то, что уже который день в синематографе крутятся привезённые нами фильмы.
— И к чему привело вас это расследование? — словно ничего не произошло, спросил подполковник.
— Мне и моим людям удалось установить, что убитый не является жителем окрестных деревень. Его место проживания установить не удалось, зато выяснили, что он имел неоднократный контакт с гончаром из Яньцаньтуня. Мы захватили этого гончара и немного поспрашивали.
— Как поспрашивали?
— Не имеет значения.
— Странный вы какой-то, Олег Николаевич, — откинувшись на спинку стула и сцепив пальцы на животе, хмыкнул жандарм.
— Просто не люблю, когда мне стреляют в спину, Александр Платонович.
— Согласен. Такое спускать нельзя. Продолжайте.
— Так вот нам удалось выяснить, что убитый был подчинённым захваченного и по собственной инициативе решил устранить столь результативного офицера русского флота. У вас ведь нет сомнений в том, что я изрядно попортил кровь не только адмиралу Того?
— Вопрос дискуссионный. Многие офицеры возразили бы вам на это. Но меня данное обстоятельство не касается. Я слушаю вас.
— На этом, собственно говоря, и всё. Если не брать в расчёт то, что у доставленного нами имеется с десяток сообщников, которые работают на возведении укреплений крепости и передают ему о них подробнейшие сведения. Коих вы можете тихонько изъять, чтобы не всполошить других агентов, каковые тут непременно имеются.
— И отчего мне опасаться всполошить этих агентов? Как по мне, наша активность заставит японских шпионов поумерить свой пыл. Хотя бы на время, которое работает на оборону крепости.
— Позвольте не согласиться. Они не присмиреют, разве только станут более осторожными, а в штабе Ноги узнают о ликвидации одной из групп. Что не принесёт нам пользы. И вам, в частности.
— Поясните.
— Всё просто. Вы можете передать японцам по каналам пленника ложные сведения. Каковые согласуете с их превосходительствами Смирновым и Кондратенко или хотя бы подполковником Рашевским. Каково, если самураи бросятся в атаку на слабо укреплённом участке и вдруг нарвутся на сосредоточенный огонь? Я не кровожаден, но как по мне, то серьёзные потери повлияют на сроки следующего штурма. Это позволит крепости продержаться чуть дольше. И чьими стараниями этого удалось достичь?
— Хотите учить меня моей работе? — хмыкнул жандарм.
— Боже упаси, Александр Платонович. Мне бы со своими делами разобраться, куда мне лезть в неизвестные мне материи. Если позволите, то я пойду?
— Да. Можете идти, — решительно поднимаясь из-за стола, произнёс подполковник.
Когда мы вышли на крыльцо, солнце уже клонилось к закату. И именно в этот момент послышался нарастающий вой снарядов, пронёсшихся чуть в стороне куда-то на юго-запад. Или на Тигровый? Вскоре с той стороны послышались четыре приглушённых разрыва, и чувство тревоги только усилилось. За первым залпом последовал второй. Третий…
Я побежал по улице, стремясь как можно быстрее оказаться на набережной. И вскоре наблюдал, как на территории литейно-механических мастерских Горского один за другим рвутся мощные морские фугасы. Рабочие не растерялись, запустив дымогенераторы, и полуостров практически полностью накрыла молочно-белая пелена. Но даже сквозь неё были видны вздымающиеся чёрные султаны земли, взметающиеся в воздух обломки дерева и самана. Сквозь дымзавесу просвечивали алые всполохи, свидетельство начавшегося пожара.
«Скат» отдал концы и поспешно отошёл от причала, чтобы ненароком не оказаться под накрытием. Молодец Налимов, не стал сопли жевать и бравировать. Одно попадание такого чемодана, и лодка как боевая единица будет потеряна надолго.
Вскоре один из фугасов угодил в вагранку, и в небо взметнулись огненные кляксы раскалённого чугуна, словно произошло маленькое извержение вулкана. А затем то там, то тут начали возникать новые алые отсветы начинающихся пожаров.
Не прошло и пяти минут, как загрохотал главный калибр «Пересвета» и «Победы». У них самые эффективные фугасы. Хотя боезапас серьёзно так уменьшился, но в погребах кое-что всё же имеется. Интересно, они бьют прицельно или по ранее засечённым координатам? Если первое, то есть шанс накрыть японцев. Если второе, то дорогие и столь нужные снаряды выпустят в никуда…
Обстрел длился примерно с полчаса. И всё время японцы долбили в одну и ту же точку, расстреляв больше сотни снарядов. Ни капли сомнений, они стремились лишить крепость столь необходимого для её обороны производства. Верное, в общем-то, решение. Признаться, я не понимаю, отчего они сразу этого не сделали. Не обладали необходимой информацией? Как-то сомнительно. Впрочем, в любом случае нам от этого не легче.
Едва прекратилась бомбардировка, как я с Казарцевым и Вруковым погрузились в катер и пошлёпали к Тигровому. Завеса рассеялась, и в опускающихся сумерках Невские мастерские выглядели абсолютно нетронутыми. Зато расположенные по соседству литейно-механические представляли собой настоящие руины.
Дополнительный цех, сколоченный из дерева, пылал, вокруг бегали человеческие фигурки, пытаясь затушить огонь. Но что-то мне говорило о тщетности этих стараний, а большинству находящегося внутри оборудования пришёл абзац.
Оба саманных корпуса практически разрушены. Туда прилетело не единожды, и сейчас над ними курится дымок. Может, что-то и горело, но не активно. Вокруг разбросаны тлеющие кучки гаоляна, ещё недавно бывшего кровлей.
Над одной из вагранок в небо поднимаются клубы чёрного дыма. Так-то они постоянно дымят, но тут однозначный абзац и минус четверть выплавляемого чугуна. А то, глядишь, и больше, я ведь без понятия, что там и как.
Подумать только, один массированный артиллерийский налёт, и от небольшого завода остались рожки да ножки. И никакая дымзавеса не помогла. Интересно, люди-то успели укрыться?..
— Аркадий Петрович, как тут у вас? — окликнул я инженера, закончившего отдавать очередные указания.
— А сами не видите? — обернувшись ко мне и едва сдерживая рвущуюся из него злость, ответил он.
— Вижу. Какие потери? — спросил я максимально спокойно, дабы не провоцировать владельца разгромленного заводика.
