Катя даже не удивилась. Так часто бывало: сын у неё на руках разыграется, начнёт капризничать, но стоит оказаться в руках отца — ребёнка как будто подменяют. Очень удобно, на самом деле. Слава ночью постоянно вставал к сыну, и эта магия, эта химия между отцом и сыном, позволяла буквально через несколько секунд добиваться тишины и покоя.

А Катя тем временем вспоминала их московскую квартиру на Автозаводской.

Которая по любым меркам была хороша. Не только по советским — высокие потолки, три комнаты, удобное расположение в центре огромного мегаполиса. Такие условия нигде не стоили дёшево: Нью-Йорк, Париж, Барселона, Мадрид, Москва — это в любом случае высокое качество жизни. И здесь, в капстранах, такая квартира, как у них в Москве, тоже не могла стоить дёшево.

Само собой, Кате очень нравилось то, как они жили в Москве. И точно так же ей нравились те полгода, что они провели в Барселоне, в той квартире, которая изначально досталась Сергеевым при переходе Славы в «Барселону».

Но здесь совершенно другой уровень. Роскошь с большой буквы «Р». О подобном в Советском Союзе простому человеку сложно было и мечтать. Возможно, условная Алла Пугачёва, суперзвезда советской эстрады, или высшие руководители страны имеют что-то подобное. Но чтобы вот так, футболист и его жена, владели подобным домом, поместьем… Это было немыслимо.

Они прошли по дорожке к дому. Бугенвиллея вилась по стене, яркие розовые цветы контрастировали с белой штукатуркой. У входа — арочная дверь из тёмного дерева с коваными петлями.

Слава открыл её, и они вошли внутрь.

Прохлада. Полумрак после яркого мартовского солнца. Терракотовый пол, высокие потолки с деревянными балками. Просторный холл с лестницей наверх — деревянной, с коваными перилами. Арочные проёмы ведут в другие комнаты.

И пусто. Совершенно пусто. Ни мебели, ни штор, ни картин. Только стены, пол, потолок. И солнечный свет, падающий косыми лучами через высокие окна.

Шаги отдавались эхом.

— Пойдём, посмотрим как следует, — сказал Слава, всё ещё держа спящего Сашку на руках.

Они пошли по комнатам.

Гостиная — огромная, метров пятьдесят, не меньше. Камин в углу, настоящий, с каменной облицовкой. Окна от пола до потолка, за ними — сад, бассейн, холмы вдалеке.

Катя остановилась у окна.

Бассейн. У них теперь есть бассейн.

Для очень многих советских граждан, детей коммуналок и домов с удобствами во дворе отдельная ванная комната еще недавно была огромным рывком вверх по шкале комфорта, когда чуть ли не вся европейская часть страны лежала в руинах после войны было как-то не до удобства водных процедур. Родители Кати как раз и жили после свадьбы в таком вот доме с туалетом типа сортир на улице.

Ну а у их дочери свой бассейн и 4 санузла. Как тут не почувствовать головокружение

Кухня — большая, очень, с островом посередине, Катя видела такое только в американских фильмах. Место под огромный холодильник, посудомоечную машину, всё что угодно. Окно над раковиной с видом на сад.

Столовая — рядом с кухней, арочный проём между ними. Здесь поместится стол на десять человек, не меньше.

Кабинет — небольшая комната с деревянными панелями на стенах. Тихо, спокойно, окно выходит на улицу.

— Это чей будет? — спросила Катя. — Твой или мой?

— Твой конечно. Мне кабинет не особо нужен, я всё равно целыми днями на базе.

Они поднялись на второй этаж. Лестница широкая, удобная, с площадкой посередине. Сашка спал на руках у отца, не шелохнувшись.

Наверху — четыре спальни.

Главная — размером с их московскую гостиную. Окна на две стороны: на сад и на холмы. Отдельная гардеробная. Отдельная ванная.

Катя заглянула в ванную и не сдержала вздоха.

Гидромассажная ванная. Душевая кабина отдельно. Две раковины, зеркало во всю стену. Мрамор, плитка, хром. В их московской квартире ванная была четыре квадратных метра. Сюда можно было поставить их московскую ванную целиком — и ещё место осталось бы.

Вторая спальня — чуть меньше, для гостей. Третья — тоже гостевая. Четвёртая — детская. Светлая, с большим окном, с видом на сад.

— Здесь Сашка будет жить, — сказал Слава. — Когда подрастёт.

Катя представила: через год, через два, через пять. Сын бегает по этому дому, по этому саду. Плещется в бассейне. Идёт в школу — здесь, в Испании, в Каталонии. Растёт среди апельсиновых деревьев и олеандров.

Странно. И немного страшно. И… хорошо.

— А там что? — Катя указала на узкую дверь в конце коридора.

— Лестница в цоколь. Пойдём покажу.

Они спустились вниз. Цокольный этаж оказался неожиданно просторным и светлым — окна под потолком впускали достаточно света.

— Здесь сделаюспортзал, — тут же нашёлся Слава. — Тренажёры, маты, всё что нужно. Красота-то какая!

Катя кивнула. Это было разумно. А потом добавила.

— Мне тоже полезно будет. А то поправлюсь, ты меня любить не будешь.

В ответ Слава рассмеялся и крепко её поцеловал.

— Жалко что дом пустой и Сашку в кроватку не положишь… — многозначительно сказал он.

— Ничего, потерпим до квартиры, — ответила она

Рядом со спортзалом — прачечная, кладовая, техническое помещение. И ещё одна маленькая комната с отдельным входом.

— Для прислуги, — объяснил Слава. — Если захотим нанять домработницу или няню. Чтобы жила при доме.

Прислуга. Катя покачала головой. Это было уже совсем из другой жизни.

— Ну а что? — угадал её мысли муж, — у всяких там академиков и прочих партийных руководителей и у нас совершенно официально были, а может и есть домработницы. А тут-то сам Бог велел. Никакая это не эксплуатация, а нормальная штука. Деньги-то мы будем платить нормальные.

Они вышли в сад. Обошли бассейн — он оказался больше, чем виделось из окна. Метров восемь в длину. Вода чистая, голубая, искрится на солнце.

Катя подошла к бассейну, присела на корточки, опустила руку в воду.

— Ой, холодная!

— Конечно холодная, — Слава подошёл ближе, придерживая спящего Сашку. — Март. Вода ещё не прогрелась, градусов пятнадцать, наверное.

— А почему тогда наполнен? Можно же было слить на зиму.

— Нельзя. Так хуже для бассейна — конструкция портится, плитка трескается. Поэтому держат наполненным круглый год. Садовник следит — насос работает, фильтры чистит, химию добавляет. А к маю вода прогреется, можно будет купаться.

— К маю, — повторила Катя, вытирая руку о брюки. — То есть ещё два месяца смотреть на эту красоту и не трогать.

— Можно подогрев поставить, если хочешь. Тут многие так делают.

— Подогрев для бассейна, — Катя покачала головой. — Слава, я иногда не понимаю, в какой мир мы попали. И какая причина всего этого

Он помолчал. Потом сказал:

— Футбол. Талант. Удача. Много работы. И ты рядом.

— При чём тут я?

— При всём. — Он посмотрел на неё. — Без тебя я бы не справился. Ты это знаешь.

Катя не знала. Но ей было приятно это слышать.

— И что теперь? — спросила она. — Дом пустой. Голый. Здесь жить нельзя.

— Обставим.

— Чем? Как? Я никогда в жизни не обставляла такой дом. Восемь комнат, Слава. Восемь, само собой если всё считать. Плюс цоколь. Плюс сад. Я не знаю, с чего начать.

Слава переложил спящего Сашку поудобнее и взял её за руку.

— Катюш, послушай. Найми дизайнера. Профессионала. Пусть она скажет, что нужно, где покупать, сколько стоит. Подключи девочек — Мишель, Ольгу. Они с радостью помогут, для них это как в куклы играть, только по-настоящему. Ну а я… — он развёл свободной рукой. — Я в этом ничего не понимаю. И времени у меня нет. Матчи каждые три дня, сама знаешь.

— То есть ты хочешь, чтобы я сама всё решала?

— Да. Ты — хозяйка этого дома. Ты его и создашь. А я буду приходить сюда после матчей и радоваться тому, что ты создала.

Катя молчала.

Это было непривычно. В Советском Союзе всё было проще: всё-таки ассортимент, даже если ты жена главного совесткого, да и не только, спортсмена, меньше. А тут — бесконечный выбор. И ответственность за каждое решение.