Я бросился к краю стены, где одна из лестниц уже цеплялась за зубцы. Толкнул ее древком копья, и она с грохотом рухнула набок, увлекая за собой ползущих по ней двух дикарей. Алекс рядом делал то же самое, действуя быстро и точно.

— Не дайте им подняться! — кричал Вальд. — Держите стену!

Защитников на стене было мало, город, опоясанный практически полностью, просто не смог найти подходящее количество людей, чтобы занять стены нормально и теперь повсюду бегали пожарные команды, снимая людей с не атакованных участков и переводя их в места активных штурмов.

Я ударил копьем по руке дикаря, который уже почти перебрался через зубец. Он взвыл, сорвался вниз. Алекс рядом проткнул копьем грудь другого, и тот рухнул на своих же.

Лучники продолжали стрелять, но дикарей не убывало. Они лезли и лезли, словно это был бесконечный поток.

— Корвин! — крикнул Алекс. — Слева!

Я обернулся и увидел, как дикарь уже перелез через зубец, замахиваясь топором. Я отбил удар щитом, почувствовав, как дерево треснуло под ударом. Ответил тычком копья в живот. Дикарь захрипел, согнулся. Я толкнул его обратно за стену.

Бой кипел. Крики, лязг оружия, запах крови и пота. Я действовал на автомате, колол, толкал, отбивал, стараясь прикрывать стоящего рядом Алекса, который дрался с какой-то дикой яростью, и практически не защищался от врага, только атакуя. Да я уже планировал зарядить первый рунный камень во врага сжигая нападающих, как резко что-то изменилось. Крики дикарей стали тише. Лестницы перестали приставлять. Я выглянул за зубец и увидел, что они отступают. Бегут обратно к лесу, оставляя на поле десятки тел.

— Отступают! — крикнул кто-то на стене. — Они бегут!

Раздался торжествующий рев. Ополченцы размахивали оружием, лучники выпустили еще несколько стрел вслед убегающим.

Я опустил копье, тяжело дыша. Щит был изрублен, копье в крови. Алекс рядом вытирал лицо, размазывая грязь и кровь.

— Живой? — спросил я.

— Живой, — кивнул он. — Ты?

— Тоже. Царапины только. Ты чего, с ума что ли сошел от крови? Куда лезешь?

— Так надо было, так правильно было Кор, — ответил Алекс немного смутившись. — Да и ты меня прикрывал, они даже не пытались попасть в нас стрелами. Они как будто лезли самоубиваться

Вальд поднялся на стену, оглядывая ополченцев. Лицо у него было мрачное.

— Потери? — спросил он.

— Трое убитых, — ответил один из дружинников. — Пятеро раненых. Все при штурме, они даже не пытались прикрывать штурмовиков луками.

— Нам же лучше, — буркнул Вальд. — Мы не понимаем, что происходит. Дикари проверяли нас. Настоящий штурм будет завтра, если вообще будет. Всем оставаться на позициях. Раненых вниз, лекарю. Остальные держите глаза открытыми, половина отдыхает, половина бдит.

Он прошелся дальше по стене отдавая приказы и узнавая про людей, и мы остались на стене. Олаф рядом проверял тетиву лука.

— Неплохо дрались, парни, — сказал он. — Для новичков.

— Спасибо, — ответил я.

— Но это только начало, — добавил Олаф. — Если дикари соберутся с силами, будет хуже. Много хуже.

Я кивнул, глядя на поле, усеянное телами. Алекс рядом молчал, сжимая копье.

Ночь обещала быть долгой, но в итоге пролетела как один миг, словно стремясь поскорее показать поле, покрытое мертвецами. Тела дикарей лежали кучами у стен, некоторые так и застыли на лестницах. Птицы-падальщики уже кружили над полем, хрипло крича.

Я сидел, прислонившись к зубцу, закрыв глаза. Сна не было всю ночь. Алекс рядом дремал, положив голову на руки. Гарт и другие лучники тоже отдыхали, но настороженно, готовые вскочить в любой момент.

Внизу послышались шаги, и на стену поднялся Вальд в сопровождении двух дружинников.

— Слушайте все, — сказал он громко. — Дружина вышла на разведку час назад. Только что вернулись. Дикари отступили в лес, но не ушли. Засели там, ждут чего-то.

— Чего они ждут? — спросил кто-то из ополченцев.

— Не знаю, — честно ответил Вальд. — Может, подкрепления. Может, просто решают, стоит ли снова лезть. Но факт в том, что они не ушли. Значит, опасность не миновала.

— А что со Старшими? — спросил Гарт. — Говорили, они разбили орду.

Вальд нахмурился.

— Старшие действительно перебили большую часть дикарей, которые полезли на их земли. Но не всех. Те, кто вчера нападал на нас, — это остатки. Человек триста, может, четыреста. Не так много, как две тысячи, но все равно опасно.

— Триста-четыреста, — пробормотал Алекс. — А мы их сколько вчера положили скопом?

— Штук двести, — ответил Вальд. — Может, чуть больше. Пока точно не подсчитать. Но их уже недостаточно, чтобы попытаться снова.

Он замолчал, оглядывая нас.

— Бабай хочет добить их, пока они не ушли. Собирает отряд для вылазки. Дружинников и самых крепких из ополчения. Кто хочет пойти добровольцем?

Несколько рук поднялись сразу. Я переглянулся с Алексом. Он пожал плечами.

— Пойдем? — спросил он.

— А смысл сидеть здесь? — ответил я. — Чем быстрее разберемся с дикарями, тем быстрее сможем уйти в Ногайск.

Я поднял руку. Алекс последовал моему примеру.

Вальд кивнул.

— Хорошо. Вы двое тоже идете. Соберетесь внизу у ворот через полчаса. Вооружение проверьте, воды возьмите. Идти будем быстро, драться тоже.

Он спустился вниз, и мы последовали за ним. У ворот уже собирался отряд. Человек сто дружинников в доспехах, еще под двести ополченцев. Все с оружием, многие со щитами.

— Знаешь, это даже немного не честно. — тихо и неожиданно заметил Алекс.

— Ты к чему?

— Ну, мы с тобой стали практиками, а первая война нам досталась со смертными. А ведь мы их сильнее.

— Знаешь, сила — это конечно хорошо, но опыт важнее. — ответил я, внутренне с ним соглашаясь. — Но в составе опытного отряда, попробовать стоит. Всё равно наша дальнейшая жизнь будет связана с сражениями, и никак иначе.

Но про себя я подумал, что лучше бы вообще без войны, открыть мастерскую и зарабатывать деньги на путешествие по всему миру и прожить долгую и счастливую жизнь, под этим ужасным беззвездным небом.

Я проверил свое копье. Наконечник был цел, древко не треснуло. Щит пришлось поменять. Новый был чуть тяжелее, но крепче на вид.

Алекс стоял рядом, опираясь на копье. Лицо у него было сосредоточенное и щит он себе всё же взял.

— Готов? — спросил я. — Одно дело колоть со стены, другое в бою.

— Готов, — кивнул он, перекладывая копье на плечо и потирая вспотевшие ладони. — Только вот думаю, не сдурели ли мы, соглашаясь на это.

— Сдурели, — согласился я. — Но уже поздно отступать.

Вальд вышел вперед, поднял руку.

— Слушайте все! Идем в лес, ищем дикарей, добиваем. Без лишнего шума, без геройства. Держимся вместе, не разбредаемся. Если увидите больше врагов, чем можете осилить, отступаете к основной группе. Понятно?

— Понятно! — хором ответили мы.

— Тогда выдвигаемся к основному отряду, мы идем с правого фланга.

Ворота распахнулись, и мы двинулись наружу. Поле перед городом было усеяно телами. Мы шли мимо них, стараясь не смотреть. Только птицы взлетали, недовольные, что их потревожили. Лес начинался в полукилометре от города. Мы вошли в него, и сразу стало тише. Только шелест листвы, треск веток под ногами. Вальд шел впереди, следом за ним дружинники. Мы с Алексом держались в середине группы, рядом с ополченцами.

Прошли минут двадцать. Лес становился все гуще, деревья теснее. Где-то вдалеке послышался крик птицы, потом тишина.

— Стоп, — вдруг сказал Вальд, подняв руку.

Мы замерли. Он прислушался, потом показал вперед.

— Там дым.

Я всмотрелся и действительно увидел тонкую струйку дыма, поднимающуюся над деревьями.

— Лагерь? — тихо спросил один из дружинников.

— Похоже, — кивнул Вальд и начал командовать, тихо передавая приказ. — Осторожно. Лучники назад, копейщики вперед! Видим врагов, бьем сразу, без предупреждения.

Мы двинулись дальше, медленно, стараясь не шуметь. Дым становился гуще, в воздухе запахло гарью и чем-то еще, мясом, может, или просто горелым деревом.