Под брюхом дирижабля виднелась целая палуба с окнами, а по бокам торчали странные выступы, напоминающие крылья. Скорее всего, для стабилизации полета. Из носовой части выступали острые шипы, придававшие Левиафану вид гигантского хищника.

— Это же… это же настоящее чудо, — пробормотал я, не в силах оторвать взгляд от пульсирующих рун.

Вот она, настоящая магия этого мира. Не мои корявые закорючки кровью на копье, а настоящее искусство. Мощь, систематизированная и подчиненная воле создателей.

— Неплохо, да? — толкнул я плечом друга. Алекс стоял рядом, разинув рот. Его глаза сияли как у ребенка перед витриной с игрушками.

— Я думал, такое только в сказках бывает!

— И я так думал, — признался я. — Но, судя по всему, здесь сказки становятся реальностью.

Вокруг нас толпились другие новички, все смотрели на Левиафана с таким же благоговейным ужасом. Даже ветераны, видимо видевшие эту штуку не раз, поглядывали на дирижабль с уважением.

— Ладно, хватит пялиться, — рявкнул сержант Леви. — Марш на погрузку! Живо!

Мы двинулись по широкому трапу, ведущему внутрь дирижабля. Деревянные доски гулко стучали под ногами, веревочные поручни покачивались от ветра. Я старался не смотреть вниз, где земля была уже метрах в десяти.

Внутри Левиафан оказался еще более впечатляющим. Просторные отсеки, забитые ящиками с провизией и оружием. Казармы, компактные, но функциональные, с двухъярусными койками вдоль стен. И повсюду руны. На металлических балках, на деревянных панелях, даже на тканевых перегородках. Это настолько не соответствовало моим знаниям о мире и рунах, что я только и успевал закрывать челюсть.

— Разместиться по отсекам! — скомандовал лейтенант. — Багаж закрепить! Через пятнадцать минут взлетаем! Лошади на месте?

— Да господин лейтенант. — отчитался один из экипажа стоящий перед ним. — Лошади и припасы загружены полностью.

Я забросил свой мешок на верхнюю койку и огляделся. Отсек был рассчитан человек на двадцать. Койки стояли впритык друг к другу, над каждой висели ремни для крепления вещей во время полета.

Левиафан дернулся. Легкий толчок, едва заметный, но все в отсеке замерли. Потом раздался глухой гул, нарастающий снизу. Руны на стенах вспыхнули ярче, их синее свечение залило помещение.

— Взлетаем! — крикнул кто-то.

Я подскочил к иллюминатору, широкому бронированному стеклу в стене. Земля под нами начала медленно удаляться. Не было привычной качки, как на корабле, или тряски, как в повозке. Просто плавное, почти незаметное движение вверх.

Серебряный Утес превращался в игрушечный замок. Террасы сливались в единую массу, дома казались спичечными коробками. Люди внизу превратились в крошечные точки, снующие по улицам.

— Венату милосердный, — выдохнул Алекс, протиснувшийся ко мне. — Мы действительно летим!

Степь под нами простиралась до горизонта. Те самые бескрайние равнины, которые мы пересекали неделями, теперь казались игрушечной картой. Тонкие ниточки дорог, едва заметные пятнышки дозорных башен, редкие рощицы низкорослых деревьев.

— Представляешь, сколько возможностей это открывает? — прошептал я, не отрывая взгляда от пейзажа. — Разведка, быстрая переброска войск, бомбардировки с воздуха…

— Бомбардировки? — Алекс скривился. — Ты что, совсем маньяк? Я вот думаю, как бы отсюда рыбку половить.

— Рыбку? Мы в небе, Алекс.

— Ну и что? Мы же потом над морем полетим, наверное.

Я покачал головой, усмехаясь. Алекс умел находить позитив в любой ситуации. Даже когда мы летим в самое гиблое место на континенте.

— Новички! — резкий окрик сержанта Леви заставил нас обернуться. — А ну собрались! Хватит окна протирать! Сейчас будет инструктаж по десантированию!

— По чему? — переспросил Серг, бледнея.

— По десантированию, — повторил сержант, усмехаясь. — Или ты думал, мы прямо к воротам причалим? Левиафан не садится. Спускаться будете по веревкам.

Мой желудок предательски сжался. Высота всегда была моим проклятием. В прошлой жизни я боялся даже на балкон без надёжного ограждения выходить, а теперь мне предстоит спускаться по веревке с летающей крепости.

Нас привели в огромный грузовой отсек. Пол здесь был металлическим, с широким люком посередине, закрытым решеткой. Вдоль стен лежали бухты толстых веревок и какие-то странные устройства, напоминающие зажимы и карабины.

Перед нами стоял невысокий жилистый человек в потертом комбинезоне. Его лицо было обветренным до состояния старого пергамента, а глаза смотрели так, будто видели все ужасы мира и давно перестали удивляться.

— Я инструктор Грант, — представился он хриплым голосом. — Моя задача научить вас быстро и безопасно покидать борт. Скоростной спуск по веревке. Это несложно, но требует внимания и четкого выполнения инструкций. Кто зазевается, тот превратится в мясную котлету на земле. Вопросы?

— А можно не спускаться? — спросил кто-то из задних рядов. Кажется, Дарн.

— Можно, — усмехнулся Грант. — Тогда останешься здесь и будешь драить палубы, пока не вернется твой лейтенант и не скинет тебя без веревки. Еще вопросы?

Вопросов не последовало.

Инструктор взял одну из веревок и начал демонстрировать. Его движения были быстрыми, четкими, отточенными до автоматизма.

— Страховка крепится здесь, — он указал на специальный пояс с карабином. — Веревка обвязывается вот так, вокруг бедра и через плечо. Главное правильно распределить вес, чтобы не болтаться на ветру.

Он продемонстрировал, как правильно держать веревку, как контролировать скорость спуска, как тормозить и ускоряться.

— Самое важное, — Грант поднял палец, — не смотреть вниз! Смотрите на свои руки, на веревку, на цель. Если будете пялиться вниз, голова закружится, и привет котлете.

Я попытался запомнить каждое движение, каждый жест, всё же от этого зависит моя жизнь. Я знаю точно, что ненавижу пещеры. Но кажется я уже заранее ненавижу десантирование с этой железной, напичканной магией бандуры.

— А теперь практика, — объявил Грант. — Внутри отсека есть учебные платформы. Начнем с малого. По одному.

Следующий час превратился в настоящий ад. Мы по очереди спускались с платформ разной высоты. Сначала метров пять, потом десять, потом двадцать. Мои ладони вспотели после первого же спуска. Веревка обжигала даже через перчатки, ноги дрожали, а голова кружилась каждый раз, когда я случайно бросал взгляд вниз.

Алекс, к моему удивлению, справлялся отлично. Он спускался быстро, ловко, смеясь и подначивая остальных.

— Да ладно, Кор! Это же проще простого! Просто отпускай веревку и скользи!

— Заткнись, — проворчал я, готовясь к очередному спуску. Мои руки тряслись, а внутренний голос орал: «Андерс, ты спятил! Это безумие!»

Но я спускался. Раз за разом. Медленно, неуклюже, останавливаясь посередине, чтобы перевести дух. Грант не ругал меня, только качал головой и говорил:

— Медленнее, новичок. Главное не скорость, главное контроль. Скорость придет с опытом.

К концу тренировки я чувствовал себя выжатым. Руки болели, плечи ныли, а в голове крутилась одна мысль: завтра это придется делать по-настоящему. С движущегося дирижабля. Над землей.

Вечером мы ели в общей столовой. Длинные столы, забитые солдатами, шум голосов, звон тарелок. Довольно простая еда, состоящая из похлебки с мясом, свежего хлеба и вареных овощей.

— Как думаешь, мы справимся? — спросил Алекс, жуя хлеб.

— Не знаю, — честно признался я. — Высота меня пугает. Всегда пугала.

— А меня нет, — усмехнулся друг. — Зато меня пугает то, что там, на земле. В этих Серых Пустошах.

— Пустоши пугают всех, — буркнул капрал Рик, сидевший напротив. — Даже ветеранов. Это нормально. Если ты не боишься, значит, ты либо дурак, либо уже труп.

— Утешительно, — пробормотал я.

— Не должно быть утешительно, — Рик посмотрел на меня серьезно. — Страх держит в тонусе. Заставляет быть внимательным. Те, кто теряет страх, обычно долго не живут.