Я приподнялся на локте, протирая глаза. Привычного сигнала к побудке не было и это ломало все шаблоны напрочь.

Вокруг раздавались стоны. Алекс на соседней койке не шевелился вообще, только его рука свисала вниз, пальцы почти касались пола. Вчера он напился в таверне так, что его притащили двое наших же ребят. Все соседи, с кем я обычно общался, тоже были весьма и весьма не в строю. Дарн храпел лицом в подушку и даже не подорвался на вопль сержанта, Талир ворочался, закрывая голову одеялом, один Серг сидел на краю койки, держась за виски обеими руками.

— Я умираю? — простонал он тихо.

— Ещё нет, — ответил я, спуская ноги на пол и улыбаясь сам себе. — Но скоро будешь об этом мечтать.

Леви подошёл к центру казармы, достал из-за пояса потёртую флягу. Открутил пробку, понюхал демонстративно и скривился, отмахивая запах в сторону.

— По одному ко мне, до сигнала подъёма осталось десять минут! — скомандовал сержант. — Быстро!

Я встал первым, подошёл. Леви протянул флягу, затем посмотрел на меня и забрал обратно.

— Не положено. Следующий!

Серг, добравшийся за мной, тут же сделал глоток и закашлялся.

— Один глоток. Больше не надо.

А дальше пошла очередь похмельных полутрупов.

— Нормально, — сказал Леви спокойно. — Следующий.

Остальные подходили один за другим. Алекс едва держался на ногах, но после глотка выпрямился, моргнул несколько раз и уставился на флягу с недоверием.

— Что это за дрянь? — выдохнул он хрипло.

— Лекарство от вашей тупости, — ответил Леви. — А теперь все на плац. Бегом!

Мы выбежали на улицу. Утро было прохладным, ветер гнал пыль, небо затянуто серыми облаками. Леви уже стоял в центре плаца, руки за спиной, взгляд жёсткий.

— Двадцать кругов, — сказал он коротко. — Кто остановится, начинает заново. Хоть ползком, хоть пешком, помните правило!

Двадцать кругов вокруг плаца. Это примерно десять километров. После выходного и после пьянки.

Мы когда только стали практиками, проверяли пределы своей выносливости и тогда с лёгкостью бежали очень долгое время. Почему же сейчас такие расстояния вызывают трудности? Из-за того, что в телах нет этера? А после перерождения этой энергии была целая куча? И именно она делает из практиков сверхлюдей? Тогда получается то, что в нас её сейчас почти нет, из-за тренировок, или странного массажа — во благо нам? И полезно для развития тела?

Кто бы ещё рассказал нам всю правду. Я качнул головой, отгоняя непрошенные мысли и посмотрел на Алекса. Тот выглядел так, будто собирается умереть прямо здесь и сейчас.

— Ты справишься, — сказал я и улыбаясь показал, что держу за него кулаки.

— Ненавижу тебя, — прохрипел он. — И сержанта. И эту казарму. И вообще всё.

— Беги.

Мы побежали. Первый круг был терпимым. Второй тоже. На третьем начали отставать слабые. Кто-то замедлился до шага, кто-то схватился за бок. Леви стоял в центре, следил за каждым.

Я держал ровный темп. Дышал глубоко, не торопился. Ноги работали механически, мышцы разогрелись, и стало легче. Алекс бежал рядом, сопел как паровоз, но не отставал.

— Ты… издеваешься, — выдохнул он на шестом круге. — Как… ты… вообще…

— Привычка, — ответил я коротко.

— Какая… нахрен… привычка… мы тут… две недели…

— Значит, я быстро учусь. И не пью. Ха!

Он послал меня куда подальше, но продолжил бежать.

На десятом круге половина отряда уже хрипела, задыхалась, плелась кое-как. Но никто не останавливался. Леви был беспощаден. Кто останавливался, тому прибавляли кругов. Это мотивировало лучше любых слов.

Я закончил первым. Вот и польза здорового образа жизни. Остановился у края плаца, согнулся, упёрся руками в колени. Дышал тяжело, пот заливал глаза. Но чувствовал себя живым. Очень живым.

Алекс финишировал вторым, рухнул на землю, раскинув руки.

— Всё, — прохрипел он. — Я труп.

Остальные добежали через несколько минут и выглядели зомбаками на фоне почти свежего меня.

Леви обошёл нас, оценивающе глядя на каждого после пятиминутного перерыва.

— Неплохо, — сказал он. — Для пьяниц. А теперь встали. Сейчас узнаете, зачем вас гоняли.

Мы поднялись. С трудом, но поднялись.

— Сегодня начинаются поединки, — объявил Леви. — Кулачный бой. Один на один. Правила простые: бьёшь, пока противник не упадёт или не сдастся. Удары ниже пояса запрещены. Всё остальное разрешено.

Я переглянулся с Алексом. Тот ухмыльнулся.

— Наконец-то, — пробормотал он.

— Первая пара, — Леви указал на двоих парней из нашего отряда. — Марк и Серг. В центр.

Они вышли, встали друг напротив друга. Марк был крупнее, широкоплечий, с тяжёлыми кулаками. Гейл поменьше, но быстрее, жилистый.

— Начали!

Бой был коротким и Марк, более тяжелый, победил, удачно засветив кулаком в ухо противнику.

— Сдаюсь, — прохрипел Серг, сбитый на землю.

— Победитель, Марк, — объявил Леви. — Следующая пара.

Так началось. Один за другим мы выходили, дрались, получали и раздавали удары. Кто-то выигрывал легко, кто-то с трудом. Я наблюдал, изучал технику каждого, запоминал ошибки. Моя очередь пришла на третьем поединке. Противником попался Талир. Он был чуть ниже меня, длинные руки, хороший размах. И очень шустрый. Мы встали друг напротив друга. Талир усмехнулся.

— Без обид, Корвин.

— Без обид, — согласился я.

— Начали!

Талир ударил первым, прямой в лицо. Я отклонился влево, шагнул вперёд, ударил в печень. Он выдохнул, согнулся. Я ударил коленом в грудь, толкнул. Талир упал на спину, кашляя.

— Победитель, Корвин, — сказал Леви.

Я протянул руку. Талир взял её, поднялся, кивнул.

— Быстро, — сказал он с уважением. — Ты засранец, ты не пил… Я больше не пойду пить без тебя, понял?

— Ты слишком явно показываешь куда хочешь бить, — ответил я. — Плечо дёргается перед ударом. И я с вами до вечера сидел.

— Учту.

Поединки продолжались до обеда. Ну а к обеду все были избиты, окровавлены, измучены. Леви заставил нас умыться, перевязать раны, и снова вывел на плац.

— Второй круг, — объявил он. — Победители дерутся с победителями.

Я дрался с Марком. Он был сильнее, но я был быстрее и у меня гораздо больше опыта. Обошёл с фланга, ударил в бок, в шею, под коленку. Марк пытался схватить меня, но я уворачивался, бил снова и снова. В итоге он упал на одно колено, поднял руку.

— Сдаюсь.

— Победитель, Корвин.

Следующий противник — Дарн. Он был техничнее Марка, хорошо держал защиту, не лез напролом. Мы кружили друг вокруг друга, обмениваясь ударами. Я пропустил его кулак в челюсть, голова мотнулась, в глазах потемнело. Но я устоял, ударил в ответ, в живот, в лицо. Дарн пошатнулся, я толкнул его ногой в грудь. Он упал.

— Победитель, Корвин.

Финал был между мной и Алексом. Он прошёл всех своих противников как танк. Сбивал с ног, молотил кулаками, не давал опомниться. Стоял в центре плаца, ухмыльнулся мне.

— Наконец-то, — сказал он. — Хотел с тобой подраться с самого начала. Есть за что тебе отомстить!

— Не обижайся, когда проиграешь, — ответил я улыбаясь. — Здоровые шкафы громко падают, как мне бабушка рассказывала.

— Попробуй уронить, — не применул он мне ответить.

— Начали! — рявкнул Леви, прерывая наш обмен любезностями.

Алекс атаковал мощно, как всегда. Прямой удар в лицо, я увернулся, ударил в бок. Он даже не дёрнулся, врезал мне кулаком в плечо. Я отлетел на шаг, почувствовал, как рука онемела. Силища у него была нехилая. После становления практиком он изменился сильнее, чем я. Золотая пилюля тому виной? И интересно, какие ещё есть?

Мы обменялись ударами. Я бил быстро, точно, но он держался, как бессмертный. Каждый его удар был тяжёлым, если бы попал по-настоящему, вырубил бы наповал. Я увернулся от хука слева, нырнул под правый, ударил в солнечное сплетение. Алекс выдохнул, схватил меня за плечи, дёрнул на себя, ударил головой в лицо.

Боль взорвалась в носу, кровь хлынула. Я шатнулся, но не упал. Ударил локтём в челюсть, Алекс зашатался, я подсёк его, толкнул. Он упал на спину.