Глава 24. Попытка соблазнить

Как я уже упоминал, Любовь Орлова хоть и не любила готовить, но умела и не отказывалась. Пока это было на нас двоих. На целую дивизию она готовить явно не собиралась и уж тем более не рвалась, даже если эта дивизия состоит из полутора десятков человек. Ну или из восемнадцати, если считать её саму и меня. Не стала дожидаться, пока вопрос возникнет естественным путём, а подняла его сама.

— В конце концов, я дивизионный комиссар, и нам по уставу не положено, — с гордостью закончила она.

— А дивизионный комиссар — это у нас кто? — наивно спросил я.

— Тебе по-современному или по старому? — ехидно поинтересовалась она, после чего не стала дожидаться вопроса и всё-таки ответила: — Дивизионный комиссар соответствует современному военному званию комдив, ну или генерал-лейтенант.

Если честно, не смог скрыть удивления. Да и не стал. А я ещё не понимал, почему все так удивляются, когда я называю Любовь Орлову дивизионным комиссаром. Ну комиссар, ну в дивизии, и что? Разве женщина не может быть комиссаром? Теперь всё-таки дошло. Кто же тогда я сам, если генералами командую? Это как в той песне:

Я понял — это намёк, Я всё ловлю на лету,

Но непонятно, что конкретно ты имела в виду?*

*слова Алексея Кортнева

Вот и до меня не сразу доходит. Но главное, что хоть доходит. Особенно если объяснят.

— К счастью, мы в армии, а тут повар — не тот, кто умеет готовить, а кого назначили, — ответил я. — А ещё в армии инициатива наказывается выполнением. Не желаешь готовить сама? Что ж, опроси бойцов и составь список дежурств по кухне.

Вот тут я в ней ни разу не сомневался. Списки дежурств составлять — это её. Не удивлюсь, если потом ещё всё это к журналу боевых действий подошьёт. И даже в него запишет.

— Только в журнал боевых действий это всё записывать и подшивать не надо, — на всякий случай предупредил её.

Судя по смущённому взгляду, именно это она сделать и собиралась. Теперь не станет. Но опять же не удивлюсь, если где-то всё равно запишет и будет иметь листки, которые можно в любой момент вставить в нужное место.

Девушка с заданием справилась. Нашла двух бойцов, умеющих и согласных заниматься готовкой. Организовала список дежурств и вообще всё, что требуется. Они действительно умели, и с питанием у нас теперь было всё в порядке. Если не считать отсутствие полевой кухни. Что в какой-то мере компенсируется моим пространственным карманом и возможностью хранить там в стазисе заранее приготовленные блюда. Пока солдатских котелков и нескольких больших котлов хватает, но всё же уже заметны некоторые неудобства. А дальше что? Проблема явно назревала. Осталось надеяться, чтобы сами продукты раньше не кончились.

Ничего, думаю, товарищ Гитлер нас всем обеспечит. Главное — это вслух не ляпнуть. Я, конечно, люблю и эпатировать публику, но здесь и сейчас такое не поймут. Сколько бы иронии, сарказма и откровенной издёвки в произнесённую фразу ни влил, всё равно не поймут. Товарища Грозного ещё со скрипом принимают, а этого — нет. Поэтому вслух надо произносить не «товарищ Гитлер», а «Адольф Алуизович». Да и в мыслях стоит отвыкать так всех подряд называть, а то всё равно ляпну.

От лагеря военнопленных до следующего склада я решил поторопиться. Даже не для того, чтобы быстрее попасть туда, а для того, чтобы быстрее уйти отсюда. Ведь пленных будут искать и ловить, что естественно. И расследовать произошедшее. А потом будут ловить уже меня, когда кого-нибудь поймают и тот расскажет о путешественнике во времени. Даже если не поверят, всё равно ловить будут.

А если главная цель — побыстрее убраться отсюда, то её можно совместить с задачей побыстрее попасть туда, куда мне изначально было нужно. Место на карте отмечено, что там — знаем точно, вот и отправились. Вернее, я отправился. Зачем куда-нибудь переть всей толпой? Меньше людей — меньше следов. Это на привалах можно вытаскивать по несколько человек, чтобы отдохнули, расслабились, привыкли в конце концов к такому способу передвижения.

Мои планы сработали не совсем так, как я хотел. Да, от места лагеря военнопленных я убрался довольно быстро и далеко. И к нужным мне складам тоже добирался без проблем. Только оказалось, что они уже заняты. Немцы их нашли, мало того, занимаются тем, чем собрался заниматься я, то есть разграблением. И явно ведь не наобум наткнулись, а точно знали, чего хотят и где это находится. Похоже, кто-то слил информацию. А ещё больше похоже на хорошую работу разведки.

Если предыдущие склады были заполнены всяким бытовым скарбом и прочим военным имуществом небоевого назначения, то здесь должны быть винтовки и патроны. Не только они, кроме них много ещё чего, но и оружие тоже. И вот его теперь грузили и вывозили. И ведь не остановишь, придётся смотреть, как со складов исчезает уже моё имущество. Или то, которое я уже успел считать своим.

Осталось лишь похвалить немецкий орднунг — стахановскими методами тут работать никто не собирался. Выделили ограниченное количество автотранспорта и персонала, планы тоже составили, вот и работают. А этой работы тут далеко не на один день. Да и куда теперь эти склады денутся? Немцы любят порядок, в данном случае это сыграет мне на руку. Осталось дождаться ночи и прекратить данное безобразие. Днём уж точно не получится никак и ни при каких обстоятельствах, слишком уж большая толпа для меня одного.

Вот я и наблюдал. Смотрел за работой, обдумывал, как и что буду брать из того, чего ещё не забрали немцы. Мечтал о том, чтобы последняя бригада загрузила под завязку автомобили, но осталась ночевать на месте. Тогда бы я всё вместе с грузовиками и забрал.

Последняя мечта сбылась, но только очень частично: один грузовик. Приехал и остался на ночь, даже не загрузившись. Видимо, погрузку отложили на утро. Что ж, им теперь не суждено. А у меня будет ещё одна машина. На этот раз, для разнообразия, немецкая и даже точно на ходу.

Рядом со складами был ещё один лагерь военнопленных. Не столько лагерь, сколько охраняемое место, где держали подневольных работников этого склада. Не самим же немцам грузить награбленное имущество?

Если в случае с первым лагерем у меня и были сомнения — рисковать или не рисковать, освобождать или не освобождать, то тут их вообще не возникло. В первую очередь потому что я шёл именно к этим складам за тем имуществом, которое на них хранится. И это не значит, что какие-то немцы могут мне помешать. Тем более что их тут было гораздо меньше, чем в охране лагеря.

Поэтому дождался ночи и начал по уже отработанной схеме. Поначалу я грёб в пространственный карман всех без разбора, с целью рассортировать, когда тут всё будет под нашим контролем. И уже когда никого не осталось, начал доставать наших.

Одиннадцать бойцов, гравёр, мебельщик, столяр, два плотника, Любовь Орлова за своим монументальным столом, ну и я сам. Все одеты, обуты и вооружены (планируемую проверку на благонадёжность прошли и оружие получили все без исключения). Чем не приёмная комиссия? Освещение — две керосиновые лампы на столе и фары грузовика. Управился куда быстрее, чем в прошлый раз, поэтому до рассвета ещё далеко.

Кстати, планируемую проверку на благонадёжность прошли все. Соответственно, и оружие получили тоже все без исключения. Пока не стал ничего выдумывать и выдал привычные винтовки Мосина. А вот боевого слаживания пока провести не успели. Да и тренировок по извлечению из инвентаря группы быстрого реагирования — тоже.

Вначале думал вынимать пленных по одному, а потом решил — слишком долго и муторно. Зашёл в пространственный карман, разделил на две группы: немцы отдельно, наши отдельно, после чего вернулся и вытащил вторую группу целиком. Кто-то стоял, кто-то лежал, кто-то вообще спал, кто-то находился в странной позе. И все они вместе появились перед нами. Лежавшим и попадавшим пришлось подниматься на ноги, чертыхаясь и ругаясь покрепче. И пытаться понять, где они и как умудрились это проспать.