— Лиза у нас всегда была с придурью, к тому же она — архимаг. Считается, что архимаг сам по себе равен небольшой армии, — отрезал Олег Ольгердович. — Ты же пока к таковым не относишься. Будет глупо, если тебе кто-то соплёй в небе или на земле перешибёт. Если же ты будешь с охраной, то химеры выиграют для тебя несколько секунд даже ценой своей жизни. К тому же протокол никто не отменял.

Протокол… чтоб его! В нашем случае сопровождать меня должно было не менее десятка химер. Чем-то мне это напомнило наш первый выезд с бабушкой к Савельеву для подачи заявления о нападении в Химерово. Тогда нас тоже по воздуху и по земле сопровождал почётный караул.

Но у меня на сей счёт были несколько иные взгляды. Смысл от кортежа имелся, если похвастать больше было нечем. Суперсилу денег тоже никто не отменял. Но если маг-аристократ сам по себе представляет грозную силу, ему на хер не нужны все эти понты. Зачем мне сопровождение химер в качестве охраны, если чисто гипотетически я в состоянии сам уйти портальными вратами от опасности или телепортироваться в пределах двадцати-тридцати метров?

Но Олег Ольгердович был непреклонен. Особенно в контексте того, куда и с какой целью я еду.

— Юрий Викторович, я прекрасно понимаю ваши мотивы, но дело в том, что будь вы хоть император всероссийский, но без свиты вы не появитесь. Некоторые люди ценят именно представительность и статусность. И Тенишевы — именно из таких.

— Как будто если я явлюсь без двух десятков химер, меня посчитают слабаком.

— Нет, не слабаком. Вы вполне можете быть, как и бабушка, архимагом. Вас посчитают не чтущим традиции, что для мурзы Тенишевых есть едва ли не наивысшее оскорбление. Уважить его помпезным выездом к нему в гости — есть соблюдение традиций и проявление уважения к хозяину дома. А иначе будет выглядеть, что вы поленились, едя в гости к мурзе, даже взять с собой самый простейший малочисленный кортеж.

Да, с такой стороны я к вопросу не подходил. И ведь не поспоришь: для людей в возрасте очень важно ощущать собственную значимость, даже если она подчёркивается проецированием значимости их визитёров.

Что же, пришлось смириться. В итоге на встречу с Тенишевым я отправлялся в следующем составе: я — на Горе, в центре. Далее впереди и позади меня были пятёрки крылогривов с расстановкой «три в ряд» и «два в ряд», а после, ещё перед ними, клином шли горгульи в количестве семи штук — бабушкино любимое творение. Итого выходило нечто похожее на пирамиду или наконечник стрелы. Причём подобный наконечник был как спереди, так и сзади. Я же находился в центре, с любой стороны прикрытый не менее чем двумя рядами химер.

Другой вопрос, что если бабушка, будучи архимагом, имела право беспрепятственного пролёта над столицей, то мне же необходимо было получить соответствующее разрешение для проследования в резиденцию Тенишевых. Благо, их резиденция располагалась не так далеко от нас — всего лишь в пяти минутах лета.

К тому же отправлялся я к мурзе Тенишевых не с пустыми руками. И я сейчас имел в виду совершенно не серебряную рукоять от хлыста Митрия Сафаровича. О, нет! Глава рода Тенишевых коллекционировал певчих птичек. Это была настолько неожиданная новость для меня, что я даже опешил.

А поделился своими соображениями со мной опять-таки Олег Ольгердович. Как оказалось, в своё время он имел достаточно тесные контакты с Тенишевым. И хоть официально он не был признан родом, являясь бастардом, но Тенишевы, видимо, отдавали предпочтение какое-то время в общении ему, а не бабушке — до момента, пока не подрос её сын Николай. Вот такая позиция практически полного игнорирования в светской жизни женщин.

— Олег Ольгердович, а с чем это связано? Нет, я понимаю, что к бабушке относились специфически из-за её силы, возможностей и развития пассивной способности до уровня архимага, но где-то ведь была зарыта настоящая причина.

Олег Ольгердович только хмыкнул:

— Конечно, она была. Причина называется генетическая память.

— В каком смысле генетическая память? — удивился я.

— Да в таком. Веков пять назад Тенишевы были даже не мурзами, а ханами собственного ханства со столицей в Казани. Сильные свирепые воины, умелые маги, разумные правители и искусные дипломаты. К женщинам они относились так же, как и все, уважая право сильного: кто сильнее, тот и правил. Правда, женщины всё больше регентшами были при малолетних ханах, но это не мешало им и на троне сиживать, и походы возглавлять военные. И всё было ладно до того момента, пока их клан не возглавила Сахиба-ханум по праву силы. Она была единственной дочерью хана, а дядьям своим помогла на тот свет отправиться, чтобы никто не оспорил её право правления. Ох, и красивая была по преданиям… трёх мужей поменяла, пока нашла себе достойного партнёра. И даже сына родила… Но кто-то из своих их предал… Мужа и сына отравили, а Сахиба выжила, пообещав Тьме великую жертву за возможность отомстить. Общеизвестно, что Тьма больше любит женщин, и потому Тьма откликнулась на зов ханши. Та землю рыла в поисках предателя и нашла. Дальше версии разнятся. Одни источники пишут, что Сахиба свихнулась и захотела стать сильнейшей магичкой Тьмы, потому и принесла великую жертву. Другие пишут, что она попросту вырезала всех мужчин в роду предателя, не жалея ни стариков, ни младенцев, как не пожалели её сына.

— А истина, как известно, где-то посередине, — задумчиво произнёс я.

— Именно! Ей принадлежат слова: «Всё равно род продолжают женщины, и всё равно Тьма гнездится в их душах и прорастает гораздо лучше, чем у мужчин». Так в одну ночь под нож она пустила более полутора сотен человек, не пожалев ни стариков, ни детей, ни младенцев.

— Ни хрена ж себе, вот это жертвоприношение… И?

— Да что «и»… По преданиям, Сахиба превратилось в нечто такое, что пришлось даже нашему на тот момент ещё царству подключаться. Всей ратью усмиряли переродившуюся мурзу. Уничтожили сообща. А сами Тенишевы с того момента женщин не просто не допускают к управлению, а и вовсе стараются отстранить как можно дальше в социальном статусе. Собственно, само ханство потеряло самостоятельность именно при Сахибе. Пустив под нож большинство воинов-мужчин своего клана, она обескровила ханство, и её смогли взять, пусть и ценой огромных потерь, но победить.

Нет, технически, конечно, понятно, почему они возненавидели конкретно Сахибу: независимость потеряли, кровавую мессу она им устроила. А вот чем все остальные женщины им провинились? Ну да ладно. Сейчас от меня требовалось, лишь зная о пристрастиях мурзы, подготовить ему определённый подарочек.

Полёт к Тенишевым занял не более пяти минут, и с высоты птичьего полёта было очень странно обозревать их резиденцию. А всё потому, что если у остальных родов резиденции представляли собой зачастую особняки, дополнительные постройки, парк с небольшим озером или фонтаны — что-то в этом роде, — где было много света, простора, солнца, то у Тенишевых было всё с точностью до наоборот. Они оправдывали даже архитектурой и особенностями резиденции собственную фамилию. Вся территория их усадьбы была засажена древними деревьями, причём самыми разными: эвкалиптами, каштанами, дубами. Среди них яркими вкраплениями выделялись магнолии, цветущие розовыми, белыми и жёлтыми цветами. Под их раскидистыми кронами царил вечный полумрак; тут и там виднелись беседки и целые лабиринты парковых дорожек, затенённых ветвями дикого винограда, вьюнков и всевозможных лиан. Даже территория вокруг фонтана, красовавшегося перед входом в резиденцию, была накрыта стеклянным куполом, который также был заплетён вьюнком, и струи фонтана лишь отчасти угадывались в тени.

Вот уж не знаю, с чем было подобное связано, но я, при всём при этом, даже не могу сказать, что выглядела резиденция мрачно. Ничего подобного. Скорее, она выглядела как невеста на одной из восточных свадеб: пышно, торжественно, но при этом скрывая основные богатства от взгляда непосвящённых.

Место для посадки моей делегации виднелось здесь же — небольшой пятачок, видимо, располагавшийся недалеко от въезда на территорию; там нас уже встерчали. Приземлившись, я тут же дал знак химерам ожидать меня, а Гора во всеобщей неразберихе, пока приближалась приветственная делегация, убрал в своё Ничто, пообещав при необходимости сразу же звать его.