Толпа аплодирует и кричит, и внезапно я понимаю, что с меня хватит.

— Поехали. — Джастин поднимает руку в воздух и делает круг, показывая моей команде, чтобы они собирались и уходили.

Он хорошо меня знает. Из-за этого факта мне будет еще труднее рассказать ему обо мне и Рэмси.

Мы выбираемся из клетки, охранники расчищают мне путь к бегству.

Я вижу, как Джастин проходит мимо, подхватывая Джулиет, и ухмыляюсь.

Может быть, он все-таки поймет, что с этой девушкой он как мотылек на пламя.

Рэнди бежит впереди — меня ждет ледяная ванна, но, в отличие от обычного, я не хочу часами отдыхать.

Я просто хочу ее увидеть.

Она — единственное, что мне нужно для лечения.

— Я просто должен кое-что сделать, — говорю я парням, отставая.

Джастин хмурится, глядя на меня.

— Что, черт возьми, тебе может понадобиться прямо сейчас?

— Я буду через минуту, просто дайте мне секунду побыть одному. — Я кивком головы указываю в сторону своей раздевалки, жестом приглашая их пройти вперед.

Он хмурится еще сильнее, но делает, как я просил, и ведет Джулиет с собой в раздевалку, Оуэн следует за ним.

Я жду, пока они скроются, а затем пересекаю холл, направляясь в комнату, где, как я знаю, меня будет ждать Рэмси.

В последнее время я не могу особо рассчитывать на Расти, но я знал, что он позаботится о ней вместо меня.

Я тихонько стучу в дверь и слышу, как ее нежный голос отвечает:

— Войдите.

Я открываю дверь, и только когда ее взгляд падает на меня, до меня доходит все.

Она, я, наш ребенок, моя ссора.

— Боже мой. — Она издает сдавленный звук, и я бросаюсь вперед, подбегая к ней как раз вовремя, чтобы ее вырвало в мусорное ведро рядом с диваном.

— Рэмси, ты в порядке?

— Это... — она снова давится. — Это к...

— Ребенок? — Я перебиваю ее: — Рэмси, что-то не так с ребенком? — Спрашиваю я.

За моей спиной раздается смертельно холодный голос.

— Это кровь.

Блядь. Кровь.

Блядь. Этот голос.

Я отскакиваю от нее и одновременно поворачиваюсь, чтобы встретить мужчину, который, как я знаю, стоит у меня за спиной.

Джастин кипит, его грудь вздымается и опускается, когда он смотрит на меня.

— Скажи мне, что это не ты обрюхатил мою младшую сестру.

Я делаю медленный, выверенный шаг в его сторону.

— Я не могу тебе этого сказать.

Он морщится, как будто я ударил его по лицу.

— Ты покойник.

— Джастин, — шепчет Рэмси у меня за спиной. — Не надо.

— Выйди, — требую я, указывая на дверь. — Мы не будем делать это у нее на глазах.

— Согласен, — ворчит Джастин, его лицо подергивается от напряжения, которое он прилагает, чтобы не растерзать меня здесь и сейчас.

Он поворачивается и выходит за дверь, и я двигаюсь следом.

— Хадсон, пожалуйста, не надо, — умоляет она меня.

Я не оборачиваюсь. Я не могу. Один взгляд на мое лицо, и она снова упадет в обморок или ее вырвет.

— Что бы ни случилось, оставайся здесь, пока я не вернусь за тобой, поняла?

— Хадсон, — хнычет она.

— Все будет хорошо, Пинки, я обещаю. Мне следовало сделать это давным-давно.

Я выхожу из комнаты и слышу, как она начинает плакать.

Мое гребаное сердце разрывается от того, что я вот так оставляю ее, но я должен это сделать.

Мы должны поговорить об этом открыто, если я хочу, чтобы у нас был хоть какой-то шанс остаться в жизни друг друга.

Он мой лучший друг. Он будет дядей моего ребенка.

Он бросается вперед, когда видит, что я закрываю за собой дверь, и широко размахивается, промахиваясь мимо меня на целую милю.

— Джастин, просто послушай, черт возьми, — говорю я, уворачиваясь от очередного удара.

— Послушать? Зачем? — спрашивает он. — Что бы узнать, как ты за моей спиной трахнул мою сестру и она забеременела? Это то, что ты хочешь, чтобы я услышал?

— Это не так.

Он бросается на меня, но я отскакиваю в сторону.

Мы кружим друг вокруг друга, как в клетке, с той лишь разницей, что здесь нет судьи — некому помешать нам убить друг друга.

— А на что это похоже, Хоррор? — он кричит на меня, повышая голос.

— Я люблю ее. Я хочу быть с ней до конца своей гребаной жизни! — Я кричу в ответ.

Он сбивается с шага, и его руки опускаются по бокам.

Танец прекращается.

Мы стоим друг напротив друга, ни один из нас не двигается.

— Ты любишь ее?

Я киваю.

— Ты когда-нибудь, только что встретив кого-то, сразу же испытывал к нему то, чего, как ты знал, не должен был испытывать? — Спрашиваю я, уже прекрасно зная, что его ответ будет утвердительным. Он был... черт возьми, он все еще это чувствует.

— Да, черт возьми, испытывал, — гремит он, его руки заметно трясутся.

— Итак, что ты с этим сделал?

— Спрятал это дерьмо поглубже. — Он усмехается. — Спрятал это под шутками и поддразниваниями и попытался забыть о его существовании.

— И как, черт возьми, это у тебя получается? — Требую я, мое собственное дыхание становится затрудненным.

— Не очень, — признается он с рычанием. — Но так и должно быть.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь.

На этот раз, когда он бросился на меня, я позволил ему вступить в контакт, и он с громким стуком повалил нас обоих на землю.

Он целится в мое и без того избитое и покрытое синяками лицо, и я должен признать, что у этого ублюдка все еще есть возможность нанести удар справа.

Я даже не ударил его в ответ — у меня нет на это права. Он заслуживает того, чтобы разозлиться.

— Какого хрена? — Я слышу голос Расти и чувствую, как Джастина отрывают от меня.

Я вытираю кровь, льющуюся у меня из носа, и вижу, как Зверь удерживает Джастина, пока тот пытается освободиться.

— Он обрюхатил мою сестру, — рычит Джастин.

Зверь бросает на меня взгляд.

— Черт, Хоррор, правда?

Я киваю, и Джастин вырывается еще сильнее.

— Успокойся, мать твою, — требует он.

Джастин замирает.

Расти протягивает руку, чтобы помочь мне, и я поднимаю свою задницу.

Джастин указывает на меня пальцем.

— Ты знал, чем это для нас обернется, но все равно пошел и сделал это.

Мое сердце бешено колотится, но во мне не осталось сил сопротивляться. Я не хочу с ним ссориться — я просто хочу, чтобы он понял.

Я хочу, чтобы он принял нас.

— Я знаю, что сделал, — соглашаюсь я.

— Итак, ты сделал свой выбор. Ты выбрал ее.

— Да выбрал.

Он собирается заговорить снова, но я перебиваю его.

— Я не собираюсь стоять здесь и извиняться за это. Я выбрал ее. Я бы выбрал ее снова, а не кого-то другого. Даже тебя.

Я вижу, что он сопротивляется, но я не могу остановиться сейчас.

— Я знаю, что из-за этого я никудышный друг, но что есть, то есть. Рэмси заслуживает того, кто поставит ее превыше всего остального, и я намерен поступать именно так до конца своей жизни, если она мне позволит.

Я вижу, какая война идет у него в голове.

— Ты действительно думаешь, что она заслуживает чего-то меньшего? — требую я.

— Нет, но...

— Никаких «но». Ты знаешь, я буду заботиться о ней лучше, чем кто-либо другой. Я никогда не допущу, чтобы что-то случилось с ней или с нашим ребенком, даю тебе слово. Я буду ставить ее превыше всего. Даже если это будет стоить мне нашей дружбы, я все равно выберу ее.

Он смотрит на меня пустыми глазами.

— Отпусти меня, — шипит он на Зверя.

Тот неохотно отпускает его, и Джастин отмахивается от него.

— Я ухожу отсюда, — говорит он, поворачивается и уходит.

Расти глубоко вздыхает, глядя ему вслед.

— Ну и черт с тобой.

С этим не поспоришь.

— Давай-ка приведем тебя в порядок, чувак.

— Мне нужно увидеть Рэмси, — возражаю я.

— Не похоже, что ты это сделаешь, — замечает он.

Я дотрагиваюсь до крови, стекающей по моему лицу.

Блядь. Он прав.

Он подталкивает меня в сторону моей раздевалки.

— Я уговорю Джулиет навестить ее, — заверяет он меня.