Кровь стучит у меня в ушах, когда я думаю о совершенной ошибке.

Я все испортил.

Она была права.

Это я разбил ей сердце, и я полный придурок из-за этого.

***

Я бью по мешку снова и снова, пока мое зрение не затуманивается от напряжения.

— Стой, стой, стой. — Слышу я голос Джастина за спиной, его руки ложатся мне на плечи и тянут назад. — Ты пытаешься убить себя?

— Просто выпускаю пар. — Ворчу я, отмахиваясь от него.

Я переключаюсь на работу ногами, нанося удары ногами и коленями со всей силы, на которую только способен.

На мне нет защитных щитков для голени, и я знаю, что, используя мешок этой фирмы, я в конечном итоге оставлю синяки, но мне все равно.

— Один из таких дней, да? — Я слышу, как он ворчит, бросая свою спортивную сумку на пол.

Он оставляет меня одного на несколько минут.

— Тогда пошли. — Я слышу знакомый хлопок нажимных кнопок.

Я поворачиваюсь и вижу, что он облачен в защитную экипировку.

— Хочешь выбить дерьмо из кого-нибудь? Тогда давай, — насмехается он надо мной.

Я перевожу взгляд с мешка на него.

Он улыбается мне.

— Дай мне знать, когда устанешь, и тогда мы выйдем на ринг… так будет проще надрать тебе задницу.

Я киваю в знак согласия.

Возможно, я даже позволю ему победить меня сегодня — это самое малое, чего я заслуживаю.

Я наступаю на него, уже встав в боевую стойку, и бью его до тех пор, пока не могу поднять руки, а ноги не перестают меня удерживать.

— Хватит, — рявкает он после того, что кажется вечностью.

Я опускаюсь на пол и делаю глубокий вдох за глубоким выдохом.

Он срывает защиту с ног и вокруг талии и бросает ее на пол.

Он задирает футболку и морщится, когда тычет пальцем в бок.

— Ты сумасшедший ублюдок, кажется, ты сломал мне ребро.

Я поднимаю на него взгляд и пожимаю плечами. Я слишком подавлен, чтобы говорить.

С ним все будет в порядке. Нет ничего такого, чего бы он не сделал мне за эти годы.

— Что, черт возьми, все это значило?

Я игнорирую его. Почему во мне столько сдерживаемой агрессии — это последнее, о чем я хочу сейчас говорить.

Я замечаю Рэнди в другом конце зала, и он улыбается, когда видит меня, лежащего на полу.

— Возвращаешься в форму, малыш? — Он усмехается, переводя взгляд с меня на Джастина, который все еще пытается решить, сломал он что-нибудь или нет.

Я киваю, все еще отчаянно пытаясь набрать в легкие побольше воздуха.

— Хорошо, тебе это понадобится.

Я хочу спросить его, что это значит, но слова не идут с языка — я боюсь, что если открою рот, меня вырвет.

— А зачем тебе нужна его физическая форма? — Джастин вмешивается, спасая меня.

— Ему бросили вызов. — Рэнди ухмыляется.

Джастин лезет в свою сумку со снаряжением и бросает мне электролитный напиток.

Он попадает мне на плечо, и я тянусь за ним трясущимися руками. Я бы точно ее не поймал.

За последние два с половиной часа я довел свое тело до предела.

— Кто бросил ему вызов? — Спрашивает Джастин.

В этом нет ничего нового, но взволнованное выражение лица Рэнди удивляет.

Он приходит в восторг, только когда вызов бросает громкое имя.

— Сонни Перес.

Дерьмо.

Это очень важно.

Первую половину своей карьеры я дрался в легком весе — я обладатель пояса в этом дивизионе. Совсем недавно я вышел в клетку в полусреднем весе — примерно на пятнадцать фунтов тяжелее, чем был.

Сонни — чемпион в среднем весе, он на целую весовую категорию выше меня.

— Он хочет оспорить этот блестящий новый пояс.

С моей стороны было бы неразумно отказываться от этого боя.

Я буду весить чуть больше минимального, а он — чуть меньше максимального.

Мы будем стоять в этой клетке с разницей в десять-пятнадцать фунтов между нами.

— Ни за что на свете, убери эту дурацкую ухмылку со своего лица, ни за что на свете мы не сможем...

— Прими его, — перебиваю я его, обретая дар речи.

Произнося эти слова, я успокаиваюсь и понимаю, что меня никто не отговорит.

Мне нужно отвлечься от Рэмси, и что может быть лучше, чем подготовка к тому, что может стать самым тяжелым боем в моей карьере.

— Хоррор, он переходит в другую весовую категорию, он раздавит тебя.

— Я наберу вес.

— Это не поможет, — возражает Джастин. — Ты же знаешь, что они заставят тебя отказаться от этого пояса в легком весе, если ты в ближайшее время не согласишься на еще один бой — вот на чем нам следует сосредоточиться.

— Я сказал, прими его. — Я пронзаю его взглядом, не оставляя места для возражений.

— Это будут твои гребаные похороны, — бормочет он себе под нос.

— Серьезно? — Спрашивает Рэнди, в его глазах пляшут огоньки предвкушения.

— Позвони им. Мы согласны. — Я киваю.

— Когда они хотят бой? — Спрашивает Джастин.

Возможно, ему совсем не нравится эта идея, но он будет рядом со мной и будет тренировать меня всю дорогу.

— Через месяц.

— Этого хватит. — Я киваю ему.

— Иисус, Мария и Иосиф. — Джастин кладет блокнот на землю. — Ты что, решил покончить с собой или что-то в этом роде? Ты серьезно хочешь сразиться с Сонни Пересом через четыре с половиной недели?

— Я не просто хочу, — говорю я, поднимаясь на ноги и направляясь в душ. — Я готов.

Рэмси

Такие слова, как «жажда смерти», «идиот», «крутой ублюдок» и «самоубийственная миссия», звучат у меня в ушах.

Даже Джулиет не может успокоить Джастина сегодня днем.

Последние четыре недели он приходил ко мне раз в неделю, разглагольствовал и бесновался, и обычно у него была какая-нибудь травма, из-за которой он нуждался во мне, чтобы вылечить ее.

Каждый раз, когда он подходит к моей двери, я оглядываюсь ему за спину, чертовски надеясь, что Хадсон будет там с ним... но его никогда не бывает.

Я не видел Хадсона Скотта по прозвищу «Хоррор» чуть больше четырех недель, но я, безусловно, услышала достаточно, чтобы не пытаться забыть его.

Не то чтобы я когда-нибудь смогла его забыть. Я не уверена, кого я обманываю.

Как бы мне этого ни хотелось, он навсегда запечатлелся в моем мозгу и сердце.

— Напомни мне еще раз, почему он принимает этот бой? — Джулиет бросает на меня сочувственный взгляд.

Я не знаю, почему она чувствует себя ответственной за неустанное нытье Джастина, но это явно так.

Честно говоря, я не уверена, приходит ли он сюда повидаться со мной или с ней, он всегда обнимает меня, а затем занимает свое обычное место на диване рядом с Джулс.

Вот тогда-то и начинаются стоны.

— Потому что он идиот. — Он роняет голову на руки и стонет. — Сонни — убийца, даже если он будет в более низкой весовой категории; он будет жестоким.

Я содрогаюсь.

Меньше всего я хочу слышать о том, что кто-то «жестокий» сидит в клетке с человеком, в которого я влюбилась, но которого хочу ненавидеть.

Какие бы жестокие вещи он ни говорил или ни делал, я не хочу, чтобы с ним случилось что-то плохое. Я не хочу видеть, как ему причиняют боль.

— Значит, ему надерут задницу? — Нервно спрашиваю я.

Джастин поднимает на меня взгляд. — Честно говоря, я не знаю, и это меня пугает.

— Никогда не знаешь, кто победит в драке, Джастин, — напоминает ему Джулиет.

— Но я-то знаю, — возражает он. — Я еще ни разу не вводил его в заблуждение. Он непобедим в своей профессиональной карьере, и я бы очень хотел, чтобы так оно и оставалось.

— Все иногда проигрывают, — бормочу я, и только когда произношу эти слова, понимаю, откуда я их услышала.

Именно это сказал мне Хадсон, когда провожал меня домой той ночью — ночью, которая изменила все между нами.

— Не Хоррор, — возражает Джастин, и в глубине души я с ним согласна.