— Простите, мне не следовало приходить. Увидимся позже, ребята.

Она поворачивается и устремляется к дверному проему, а я вскакиваю со своего места и следую за ней, даже не успев подумать об этом.

Джастин хватает меня за руку.

— Нам нужно тебя разогреть.

Я отмахиваюсь от него и направляюсь к двери.

— Мне просто нужно пять минут, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Я не оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть его реакцию, потому что, честно говоря, мне все равно, что он думает о том, что я гоняюсь за Рэмси.

Я просто обязан принять бой.

Я не слышу, чтобы кто-то шел за мной, и я чертовски благодарен за это; я не в том настроении, чтобы следить за своими словами.

— Рэмси, — кричу я вслед ее удаляющейся фигуре, и мой голос превращается в хриплое рычание.

Она оборачивается и смотрит на меня через плечо, выражение ее лица подавленное, но она не останавливается.

Она разворачивается обратно, уже двигаясь быстрее, и врезается прямо в одного из официантов у бара.

— Черт, — ворчу я, когда она падает на пол, а содержимое ее сумки рассыпается по всему коридору.

Я подбегаю к ней и беру ее за локоть, чтобы помочь сесть.

— Мне очень жаль, — рассыпается в извинениях официант.

— Все в порядке, — говорит Рэмси, в то время как я говорю: — Просто уходи.

Он бросает на меня один взгляд и убегает туда, откуда пришел.

— Пинки, — выдыхаю я, когда она смотрит на меня снизу вверх, ее золотистые глаза все еще большие, как блюдца. — Ты пришла.

Она опускает взгляд и начинает рыться в содержимом своей сумки.

— Прости, я должна была знать, что ты занят, я просто хотела сказать тебе, что я здесь… что я получила твою записку... — бормочет она, запихивая губные помады, ручки и прочую ерунду обратно в свою огромную сумку.

Я чувствую, как мое сердце бешено колотится в груди.

Это не то, что мне сейчас нужно, но я не могу снова уйти от нее, не в таком состоянии.

Я начинаю собирать вещи и передавать их ей.

Я слышу, как она ахает, и опускаю взгляд на предмет, который я передаю ей в руки.

Мое сердцебиение учащается.

Это тест на беременность. Результат положительный.

— Это...

— Хадсон, — говорит она шепотом.

— Это... — Я пытаюсь снова, но безуспешно. — Ты...

Она вскакивает на ноги, вырывая у меня из рук положительный тест на беременность.

— Ты беременна? — Требую я ответа, стоя на месте.

Она поднимает на меня глаза, полные слез, и кивает.

— Я узнала об этом только сегодня, — шепчет она.

— Он мой?

Она опускает взгляд, но я этого не допускаю, беру ее за подбородок и заставляю посмотреть мне в глаза.

— Это. Этот. Малыш. Мой?

Она снова кивает, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Не знаю, испытываю ли я больше потрясения или облегчения.

Я собираюсь стать отцом, но, учитывая, что она будет матерью нашего ребенка, эта идея, похоже, не вызывает у меня такого шока, как должно было бы.

— Мне жаль, — повторяет она, и тон ее голоса почти разбивает мне сердце. — Мы не хотели, чтобы это случилось... мы предохранялись...

— Рэмси.

— Я не знаю, как это случилось... — продолжает она. — Если ты не хочешь в этом участвовать, я все пойму.

— Ты не могла это сказать, — рычу я, сузив глаза.

Одинокая слезинка скатывается по ее щеке, и потребность прогнать ее угрожает захлестнуть меня.

— Я не буду заставлять тебя делать то, к чему ты не готов, ты можешь участвовать в этом так мало или так сильно, как захочешь... Боже, мне так жаль.

Я действительно многое сделал для этой женщины.

Вот она, стоит передо мной, говорит, что я вот-вот стану отцом, и она напугана, в ужасе даже от того, что я, возможно, не захочу иметь ничего общего с ней или моим ребенком.

Она не могла ошибиться сильнее, чем сейчас.

Я не планировал становиться отцом, пока еще нет, и уж точно не планировал, что она забеременеет, когда мы даже официально не были вместе, но это то, что случилось.

Жизнь порой может устроить мне ад, но я всегда сопротивляюсь вдвойне сильнее, и этот случай не станет исключением.

Я борец, это то, чем я занимаюсь... и я буду бороться за нее. Я буду бороться за нее сильнее, чем за что-либо другое.

За нее и за своего ребенка.

Я отпускаю ее подбородок и делаю шаг ближе к ней, мои руки, которые крепко сжаты, готовые причинить боль, скользят по ее талии нежнейшими прикосновениями.

Я прижимаю ее к своей груди, и она прижимается ко мне, крепко обвивая руками мою шею и цепляясь за нее изо всех сил.

— Тебе не за что извиняться, — шепчу я ей на ухо, медленно и нежно проводя рукой вверх и вниз по ее спине. — Мы этого не планировали, но риск есть всегда.

Она кивает, всхлипывая.

— Мы в этом вместе, Пинки.

Она поднимает на меня глаза, и на ее ресницах отражается боль.

— Но мы не вместе.

— И это моя вина. Я облажался.

— Хадсон, тебе не нужно ничего говорить, — говорит она, и в ее голосе звучит мольба. — Мне вообще не следовало здесь находиться, у тебя скоро бой, а я морочу тебе голову… Я...

Я, черт возьми, больше не могу этого выносить.

Она думает, что я не хочу ее.

Я, черт возьми, покажу ей.

Я прижимаюсь губами к ее губам и заставляю ее замолчать в поцелуе.

Она удивленно отстраняется, с ее губ срывается мое имя, прежде чем она наклоняется и наши губы снова сливаются.

Это так безрассудно — заявлять на нее права здесь, на виду у всех, но мне уже все равно.

Она моя.

Я принадлежу ей.

Пора бы и остальному миру обратить на это внимание.

Я слышу громкоговоритель на главной арене, объявляющий, что до начала боя осталось сорок минут.

— Черт, — бормочу я, отстраняясь от нее.

Ее глаза медленно открываются, она прикусывает нижнюю губу.

Я улыбаюсь, мое сердце наполняется радостью. Она чертовски идеальна, и она вся моя.

— Мне пора идти.

Она кивает, но сжимает меня крепче. Она приподнимается на цыпочки и еще раз касается моих губ своими, прежде чем отпустить.

— Мы поговорим после? — Спрашиваю я, не желая уходить, хотя и знаю, что у меня нет времени.

Она кивает.

Я по-прежнему не двигаюсь.

— Иди, — требует она, подталкивая меня в сторону моей раздевалки.

Я усмехаюсь и направляюсь в указанном направлении.

Отойдя всего на четыре шага, я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней.

Она все еще стоит там, где я ее оставил, наблюдая за мной, одна ее рука покоится на все еще плоском животе.

И тут меня снова осеняет. Я собираюсь стать отцом.

Я не могу сдержать улыбку, которая расползается по моему лицу.

— Ты опоздаешь, — предупреждает она меня.

Я пожимаю плечами.

Она закатывает глаза. — Поговорим после.

— Я знаю. — Я киваю, по-прежнему не двигаясь.

Она вопросительно приподнимает бровь.

Мне нужно кое-что сказать сейчас, кое-что, что мне нужно излить, прежде чем я окажусь в центре внимания.

— Ты задала мне вопрос — я знаю, ты просто повторяла то ужасное дерьмо, которое слышала от меня, но я все равно хотел дать тебе ответ.

— О чем ты говоришь? — Она хмурится.

— Ты спросила меня, что, по моему мнению, должно было произойти, между нами, думал ли я, что мы влюбимся друг в друга и убежим навстречу закату.

На нее накатывает чувство узнавания, и, клянусь, она выглядит так, будто вот-вот снова заплачет.

— Я не знаю, как насчет заката, Рэмси, но в остальном — это именно то, что, как я думал, должно было случиться. С того момента, как я увидел тебя, я мечтал о вечности.

— Хадсон, — выдыхает она, когда я отворачиваюсь и направляюсь обратно к своей команде.

— Я люблю тебя, Рэмси Эштон, — бросаю я ей через плечо. — Всегда любил и всегда буду любить.

Она не отвечает, но, дойдя до двери, я не могу не оглянуться на нее.

— Эй, чемпион, — кричит она мне вслед, — удачи.

Я ухмыляюсь. У меня есть все, что мне нужно, прямо здесь.