Для него настал момент действовать или умереть.… Он должен выбрать, что ему важнее.

Он смотрит прямо на меня, его темные глаза горят желанием, когда он уверенно переступает порог.

Он сделал свой выбор.

Я однозначно сделала свой.

В тот момент, когда он поцеловал меня, у меня его больше не было.

Он закрывает за собой дверь и прижимается ко мне, так что мы снова прижимаемся друг к другу. — Джулиет заставила меня пообещать, что я не разобью тебе сердце, — бормочет он.

Я нервно хихикаю, теребя кончик рукава. — Я не знаю, что иногда приходит в голову этой девушке.

Он не смеется. Вместо этого он пристально смотрит на меня, заглядывая в глубины моей души, затем наклоняется и проводит кончиком носа от моего уха к горлу.

— Я не разобью тебе сердце, если ты не разобьешь мое, — говорит он хриплым голосом мне на ухо, и я растворяюсь в нем.

Не знаю, кого я пытаюсь одурачить. Возможно, мое сердце еще не принадлежит ему, но, несомненно, именно он держит в руках все нити.

— Договорились, — шепчу я.

Он целует мою ключицу и спускается к округлостям грудей. У меня снова подкашиваются колени.

— Если ты собираешься целовать меня так, тебе, возможно, придется поддержать меня, — мой голос звучит как стон, когда он покусывает и целует мою кожу.

— Я собираюсь сделать гораздо больше, чем это, Рэмси, — говорит он, поднимая глаза, чтобы встретиться с моими.

Эти слова — обещание.

Этот парень собирается украсть мое сердце, я это чувствую — мне остается только молиться, чтобы он сдержал свое слово и не разбил его вдребезги, как только оно окажется у него в руках.

Мы оба знаем, что он способен разрушить что угодно. Даже я, если только мой брат не убьет меня первой, как только узнает, что здесь сегодня произошло.

Дерьмо.

Хадсон все еще смотрит на меня, и на мгновение мне кажется, что он действительно может читать мои мысли, потому что его взгляд смягчается, а рука поднимается и убирает с моего лица выбившиеся пряди волос, прежде чем обхватить мой подбородок двумя пальцами.

— Есть только мы, — шепчет он. — Только ты и я, Пинки.

К черту последствия. К черту правила. Я бы сейчас отдала все, что угодно, лишь бы быть только с ним.

— Это всего лишь мы, — отвечаю я, притягивая его лицо к своему, и наши губы сливаются в порыве страсти и жара.

Я прижимаюсь спиной к стене, обхватив одной ногой его бедро, прежде чем успеваю сделать еще один вдох.

— Хадсон, — стону я, когда он снимает с себя куртку и позволяет ей упасть на пол.

— Подними, — рычит он, дергая за край моей майки.

Я делаю, как он просит, и он стягивает ее через голову, снимая вместе с ней и кофту.

Он бросает их через плечо, не отрывая взгляда от моего тела.

Он не торопится, его взгляд лениво блуждает по моей груди, теперь прикрытой только лифчиком, пока его пальцы быстро расстегивают пуговицу на моих джинсах.

Он оставляет их расстегнутыми, и я пользуюсь возможностью, чтобы избавить его от футболки.

Я позволяю своим пальцам блуждать по его подтянутому торсу так, как мне хотелось каждый раз, когда он лежал на моей больничной койке.

Я исследую каждую впадинку и каждый бугорок его мышц, пока его голова не наклоняется вперед, и он не издает стон.

— Ты едва прикасаешься ко мне, и я чувствую слабость.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — выдыхаю я, когда его губы снова касаются кожи на моей шее.

Его пальцы скользят по моим обнаженным бокам, и я чувствую, как по коже пробегают мурашки.

— Отведи меня в мою комнату, — шепчу я.

Он обхватывает меня руками и без усилий поднимает на руки, так что мы прижимаемся друг к другу, а мои ноги обхватывают его бедра.

Он ведет нас, ни на секунду не отрывая от меня взгляда, через гостиную и по коридору в мою спальню.

У парня есть навыки; мы ни на что не натыкаемся.

— Это моя комната, — неуверенно заявляю я, когда он садится на край моей кровати, посадив меня к себе на колени.

— Я знаю, я как-то раз заглядывала сюда, когда ты была в ванной.

— Ты рылся в моей комнате, чемпион? — Я ухмыляюсь.

Он усмехается. — Я так и сделал, и я даже не жалею об этом.

Я провожу руками по его затылку, мимо гладко выбритой макушки к более длинным волосам на макушке.

Я могла бы прикасаться к нему так весь день.

— Я не могу поверить, что это наконец-то происходит. Я так сильно хотел тебя.

Я киваю в знак согласия, слова застревают у меня в горле. Я не знаю, как переварить тот факт, что он хочет меня. Я знаю, что это действительно так, я чувствую, насколько он возбужден.

Я сомневаюсь, что в мире найдется женщина, которая бы ему отказала, но он здесь, со мной, а не с кем-то другим.

Это знание придает мне силы.

— Ты такая красивая, — говорит он, и смех вырывается из моего горла.

В его устах это слово звучит неправильно.

— Слишком симпатичная? — Он ухмыляется.

— Слишком симпатичная… но мне это нравится.

— Ты, черт возьми, самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел, — рычит он, с легкостью переворачивая меня на спину, так что я оказываюсь на кровати, а он нависает надо мной.

Я задыхаюсь от взгляда его темных глаз. Это что-то первобытное, даже дикое.

Жарко, как в аду.

— Так лучше? — рычит он.

Я киваю, широко раскрыв глаза.

Он мрачно усмехается, его губы растягиваются в улыбке.

Он отодвигается и стоит в изножье кровати, наблюдая за мной, пока расстегивает пуговицу и ширинку своих темных джинсов.

Он стягивает их с ног, и я чуть не стону при виде него в серых «Кельвин Кляйн», выглядящего чертовски сильным и сексуальным, как грех.

Не думаю, что когда-либо видела, чтобы кто-то выглядел так хорошо, а я потратила много времени на просмотр изображений в Google.

Каждый дюйм его тела идеально подтянут. Он снова набрал вес, который сбросил перед своим последним боем, и его мышцы стали упругими и рельефно очерченными.

— Тебе нравится вид? — спрашивает он, и в уголках его рта появляется ухмылка.

— Нравится — это еще мягко сказано, — бормочу я.

Он посмеивается и наклоняется вперед, его руки опускаются по обе стороны от моих бедер.

Он просовывает большие пальцы за отвороты моих джинсов и стягивает их вниз по ногам.

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой беззащитной.

У меня был секс с несколькими парнями, но ни один из них не смотрел на мое тело так, как Хадсон — как будто он хочет поклоняться каждому его дюйму.

У меня такое чувство, что сегодняшняя ночь покажет мне разницу между мужчинами и мальчиками.

— Серьезно, Рэмси, ты чертовски красива.

Его слова, его тон, его взгляд...… он — идеальное сочетание нежности и ужаса.

Его пальцы задевают кружево моего нижнего белья, и мне приходится сдерживать стон.

Это уже слишком, слишком напряженно, а мы еще даже не начали.

Он едва прикоснулся ко мне, а я уже так завелась.

Он хихикает, этот ублюдок точно знает, что он со мной делает.

Я приподнимаюсь на локтях и опускаю руку, поглаживая его твердую длину от основания до кончика через боксеры.

Клянусь, у него закатываются глаза.

— Сейчас ты не смеешься, не так ли? — Я ухмыляюсь.

Он опускает мое плечо, заставляя меня лечь обратно на кровать, прежде чем устроиться у меня между ног.

Он двигает бедрами и прижимается ко мне самым восхитительным образом.

— Ты нужен мне, Хадсон, — стону я.

Я никогда ни в чем так не нуждалась.

Он наклоняет голову к моему уху и втягивает мочку в рот, продолжая тереться об меня членом.

Я чувствую, как мои ногти впиваются в него, одна рука у него на спине, а другая в волосах.

Его рука проскальзывает между нами, и я чувствую, как он тянет меня за собой.

Этот ублюдок только что порвал мое совершенно новое нижнее белье.

— Они были новыми, — говорю я, и мой голос выходит хриплым и легким, а не твердым, как я хотела.

— Я куплю тебе новые, — бормочет он мне в шею.