Я как-то легко принял, что у меня появилась новая семья, возможно, сказывалась память предыдущего владельца. Когда мне сообщили о гибели отца, по сути, чужого мне человека, то горевал вместе со всеми, удивляясь, что хотелось даже поплакать, но сдержался. Сейчас я чувствовал ответственность за этих людей. Нужно было где-то найти деньги хотя бы на погашение процентов раз в месяц, в противном случае нас ждала долговая яма, а потом и рабский ошейник.

Этот мир очень жесток, в нём имелись аристократы, свободные люди и рабы, по крайней мере, в этом королевстве. Мы пока были свободными, но если не удастся раздобыть денег, то наша свобода закончится. На разные шахты, а эти места самые трудные для рабов, нас точно не отправят, слишком слабые. А мои братья семи и восьми лет даже кирку поднять не смогут, мама тоже щупленькая. Скорее всего, будем обрабатывать земли какому-нибудь землевладельцу, которому будет наплевать на наш возраст, как и на то, голодные мы или нет. Тут даже крестьянам тяжело, часть урожая приходилось отдавать своему господину, что уж про рабов говорить, их даже за людей не считали.

Вроде бы прибыл сюда из другого более развитого мира, а ничего хорошего придумать не мог, не хватало на это мозгов. Даже если и придумаю, то на реализацию любого плана требуются время и деньги, а у нас нет ни первого, ни второго, но становиться рабом очень не хотелось. Видно Катарина, так звали мою мать, уже смирилась с нашей горькой участью, она часто плакала по ночам или сидела около нас. Наверное, опасалась, что с детьми её разделят, ведь могли же продать разным хозяевам и вряд ли получится встретиться когда-то ещё. Теоретически раб мог себя выкупить, да только где раб возьмёт на это деньги и, как мне кажется, деньги немалые.

Катарина была неплохой швеёй, к ней часто приходили деревенские. Но заработать большие деньги она не могла при всём своём желании, да и откуда у крестьян серьёзные деньги, сами живут небогато. В общем, требовалось как можно быстрее подниматься на ноги и что-то придумывать, хотя бы чтобы была возможность сытно питаться. Даже когда отец был жив, мы не ели досыта, у всех нас растущие организмы, а сейчас всё стало совсем плохо. Благо, что некоторые крестьяне за услуги матери расплачивались едой.

Несмотря на сильную усталость, я всё же нашёл в себе силы подняться, времени мало, требовалось начинать зарабатывать. У меня появилась одна идея, которая могла хоть как-то изменить сложившуюся ситуацию. Дело в том, что рядом с деревней текла река, а на ней я почему-то не увидел рыбаков, вообще ни одного, разве что ходили торговые суда. Была мысль, что местный барон запрещает это делать, но такого запрета не было, об этом я смог быстро узнать. Братишки даже смеялись, когда я такое предположил. Как узнал позже, рыбу тут били деревянными острогами или же огораживали большой участок мели и загоняли туда рыбу. В общем, способ так себе, особенно если учесть, что река глубокая и отмелей в ней мало. Зато рыбы точно хватало, в этом я смог убедиться. Что такое простая удочка, местные вообще не знали, хотя о ловле сетями им было известно. Правда, эти сети стоили немало и не были широко известны. Катарина с трудом об этом вспомнила, отец что-то давно рассказывал. В общем, я решил попробовать порыбачить, чтобы хоть как-то разнообразить наш рацион питания, а может, даже получится что-то продать.

За зверей в лесу барон взимал плату, а вот на рыбу никакого налога не было, чем я и решил воспользоваться. Все реки вроде как принадлежали королю, поэтому никто из аристократов не мог заставлять крестьян платить налоги за пользование благами реки.

— Ты куда это собрался? — Встревожилась мама, когда я вышел из землянки и собрался идти в деревню. — Ещё совсем слабый.

Наша землянка находилась за территорией деревни почти у самого леса, мы даже не находились под защитой стен поселения. Это было опасно, про лесных хищников ходили страшные слухи. Перед сном приходилось баррикадировать дверь, чтобы не пожаловали ночные гости, даже днём приходилось быть настороже.

— К кузнецу нашему схожу, — вздохнул я.

— Зачем? — Уточнила мама.

— Ну, у них с отцом вроде были неплохие отношения, вдруг поможет, — сказал я.

— Не поможет, сынок, — вздохнула мать, вставая. — Он и так один раз помог деньгами. Дал просто так, безвозмездно, а у него своя семья большая.

— Я не собираюсь просить деньги, — пожал я плечами. — Ладно, потом сама всё увидишь, пойду.

— Подожди, — снова остановила меня мать, а после посмотрела на двух играющих детей. — Проводите брата!

Тук и Лестор пошли вместе со мной, точнее побежали впереди, когда я отказался от их помощи. Совсем мелкие и худые, едва ветром не сдувает, куда им меня тащить, к тому же маленькие ростом. Больше мешать будут, чем помогать.

Деревня представляла собой довольно жалкое зрелище. Из трёх десятков домов только три выглядели прилично: наш бывший дом, дом старосты и кузнеца. Они были поставлены из нормальных стволов, а вот остальные дома делали из всего, что под руку попадётся. Вроде бы и лес рядом, но видно у местных жителей просто не было времени поставить себе нормальные дома, вряд ли местный барон запрещал рубить деревья.

Не все жители сочувствовали нашему горю. Конечно, большая часть встреченных людей смотрели с жалостью, но хватало и злорадных взглядов. Как мне кажется, сказывалась откровенная зависть, всё же раньше мы по местным меркам жили очень хорошо, даже богато и за короткое время скатились в откровенную нищету. Окна в домах из-за нападения всё тех же хищников походили больше на бойницы. Видно частокол не всех спасал, хотя я ещё ни разу не слышал о том, чтобы нападало зверьё, а ведь мы находились за территорией деревни. Тем не менее, лесные обитатели нами пока не заинтересовались. Почти все маленькие дети бегали босиком, детишек тут хватало, моего возраста почти не было, все в полях при деле. Впрочем, скоро должны начать возвращаться, вечер на носу.

Мы не отличались от местных, если смотреть по одежде. Мои братья тоже бегают босиком, хотя у них имеется обувь, об этом я знал наверняка, только теперь приходилось беречь одежду. Я этого не понимал, они ведь быстро растут, а значит, скоро их обувь станет им мала, тогда её нужно будет или продать, или на что-нибудь обменять, скорее второе. Мне же никто не запрещал надевать кожаные сапоги, видно считалось, что в своём возрасте я не испорчу обувь, а может, считалось неприличным взрослому парню, к которым я уже относился, ходить босиком.

Мне повезло, кузнец был на месте, он как раз закончил какую-то работу и прибирался в кузнице. Увидев меня, он обрадовался, что было хорошим знаком.

— Тобиас! — Воскликнул мужчина. — Гляжу, идёшь на поправку!

— Иду, — сказал я и буквально рухнул на скамью. — Жаль, что не получается быстро восстановиться.

— Да, — вздохнул кузнец. — Тяжело без отца-то?

— Хвастаться нечем, — нахмурился я, а сам кузнец немного смутился. Видно понял, какую глупость сморозил.

— Ты просто так ко мне или по делу? — Тут же перевёл тему разговора кузнец.

— По делу. Просьба у меня к вам будет, нужно кое-что сделать, и кроме вас мне с этим никто не поможет, — не стал ходить я вокруг да около. — Нужно кое-что отковать, только с деньгами у нас пока проблемы, потом при случае отдам за работу и материалы.

— Да чего там, — махнул могучей дланью кузнец, — сочтёмся, всё ж не чужие. Чего тебе нужно?

Я подобрал палочку и начал рисовать прямо на земле то, что мне нужно выковать. Кузнец долго хмурился и чесал затылок, особенно когда я ему сказал, какой у этих крючков должен быть размер и что они не должны разгибаться. Само собой, он меня спросил, зачем мне вообще понадобилась такая ерунда. Скрывать не стал, хотя в подробности не вдавался.

— Завтра утром приходи, — наконец-то согласился он мне помочь. — Авось что-то получится.

К моему удивлению, откладывать это дело он не стал, сразу же принялся за работу. Сомневался я, что у кузнеца получится сделать хоть что-то похожее на известные мне крючки, но если рыба тут непуганая, то была возможность её поймать, другого выбора у меня не было, на большее просто негде взять денег. Пока шёл домой, подобрал несколько гусиных перьев возле двора, в котором держали гусей, а вот на реку их не отпускали, большие птицы запросто могли стать кормом для хищных рыб. Их выпускали в небольшое озерцо метрах в пятидесяти от деревни.