Сильный удар бросил моё слабое тело вперёд, но верёвки, которые растягивали меня между деревянными столбами, не дали упасть. Тут же последовал ещё один удар, такой же сильный, только палач, а бил меня именно он, почему-то ударил не по свежей ране, как часто делал, а рядом, чтобы не доставлять лишних мучений. Надо же, у меня к этому человеку даже появилось что-то вроде благодарности.

— Достаточно! — Услышал я голос барона после очередного удара.

За всё время я не издал ни звука, закусив губу до крови, чтобы не радовать этих людей своими воплями, и точно не собирался просить милости у экзекуторов. После команды меня отвязали от столбов, с трудом смог самостоятельно спуститься с помоста.

— Поблагодари господина барона за проявленную милость, — шепнул мне староста. Ага, сейчас, пусть лучше сдохнет в мучениях, тварь высокородная.

Вокруг помоста, на котором меня пороли, стояла безмолвная толпа, в которой перемешались простые люди, стражники и жители города. Если стражники пришли просто поглазеть, то остальных согнали специально, чтобы все могли узреть, что бывает с теми, кто идёт против воли дворянина. Видимо, моё поведение сильно удивило окружающих, поэтому толпа молчала, а когда я приблизился, всё так же молча расступилась.

Барон тоже заткнулся, похоже, он был удивлён не меньше остальных. И даже не знаю, чем больше: моим молчанием во время порки или моей наглостью. Я ждал, что меня остановят и снова потащат на этот помост, чтобы пороть дальше, но никто не остановил, что радовало.

Попал я в этот мир всего три года назад, хотя никогда не верил в переселение душ, а о существовании Бога вообще никогда не задумывался. Считал, что после смерти всё заканчивается, человек просто перестаёт существовать. В моём мире меня сбила машина, сам виноват, нечего перебегать дорогу в неположенном месте, а ведь до перехода была всего пара сотен метров. Даже немного переживал из-за того, что неизвестного мне водителя могут наказать за мой глупый поступок.

Ничего особо примечательного в моей жизни не было, такой же, как и все. Единственное, что довелось повоевать во вторую чеченскую кампанию и на этом, пожалуй, всё, три года служил по контракту. Меня считали очень везучим человеком, два раза попадал в засаду, много раз участвовал в боях — и ни царапины. Разве только эта война сказалась на моём психологическом здоровье. После возвращения домой едва не спился, друзья вовремя оказали помощь, был уже на грани.

Трудно было найти себя после войны, хотел пойти в милицию, но не взяли. Довелось поработать и грузчиком, и охранником в клубе, всё же габариты мои были внушительные. Только иногда всё же уходил в запой, что дико не нравилось начальству. Один раз ещё могли закрыть на это глаза, но после повторных загулов, как правило, увольняли. Кому нужен такой работник, который может запросто не прийти.

Всё изменилось, когда я женился, правда, прожить долгую и счастливую жизнь не довелось. Беременная жена попала в аварию, я потерял и её, и ребёнка, а дальше снова запой. Наверное, так бы и подох в какой-нибудь канаве, но помог сослуживец, который определил в клинику, где меня быстро поставили на ноги, но надолго ли. Возраст уже немаленький — сорок два года, жить, по сути, незачем, семьи нет, мог снова запросто сорваться, да только не успел, машина сбила.

Очутился я в теле молодого худощавого мальчишки тринадцати лет от роду, который умирал от неизвестной болезни. Сначала даже подумал, что головой повредился, вот и мерещится теперь всякое. Время шло, болезнь понемногу отступала, моя новая мать постоянно поила меня каким-то горьким отваром. Наверное, он помогал, по крайней мере, через месяц температура уже не поднималась, но слабость никуда не ушла. Да и куда ей деться, когда я, если верить словам окружающих, три месяца провалялся в горячке. Разговаривали люди не на русском языке, это стало понятно сразу, как и то, что я понимаю, о чём они ведут беседу.

Зато было время разобраться со всем случившимся, ну и построить подходящую модель поведения, так сказать, вжиться в роль. Наверняка поведение мальчишки станет отличаться от привычного, но ведь я чуть не умер, можно было всё списывать именно на это. Сначала у меня возникла мысль, что попал в прошлое, а что язык незнакомый, так мало ли народов живёт в России. Просто в разговоре своих новых родителей я часто слышал о каком-то бароне, которому мой отец задолжал крупную сумму денег, и всё из-за меня. Услуги целителя стоили дорого, как и лекарства, чтобы поставить на ноги старшего сына. Мои родители продали дом и превратились из когда-то вполне зажиточных людей в нищих.

Мой отец служил в армии, был следопытом, а после отставки женился и стал охотником. Мать с гордостью рассказывала, что лучше него никто не мог выслеживать дичь. Они легко приняли тот факт, что я частично потерял память, поэтому всегда старались ввести меня в курс дела. Также у меня появилось два младших брата, вот с ними мне было намного легче. Довольно болтливые ребята, из них можно было вытянуть любую информацию.

Звали меня Тобиас, причём эта информация всплыла в моём сознании как-то сама по себе, даже не пришлось об этом думать и каким-то образом напрягать память. Заболел лихорадкой, но какой-то очень опасной её разновидностью. Тут многие ею болели, но больше в детстве, а болезнь отступала довольно быстро, по крайней мере, у маленьких детей. Им запросто мог помочь простой травник, а вот с подростком всё было намного сложнее. Большая часть заболевших, если вовремя не оказать помощь, просто умирали. Наверное, парень умер, а я в этот момент как-то оказался в его теле. Не знаю, как такое могло произойти, может быть, переселение душ всё же существует, однако это не объясняет мою сохранившуюся память. Как-то сомнительно, что все такие переселенцы сохраняют свою память о прошлой жизни, иначе слух об этом рано или поздно разошёлся бы по всему миру. Вскоре я перестал ломать голову над этой проблемой, жив — и хорошо, да ещё и молод, а болезнь начала отступать.

Отец убеждал, что сможет быстро выплатить огромный долг барону, даже несмотря на то, что деньги ему выделили под большие проценты. Только на этом проблемы семьи не закончились. Несчастье случилось в тот день, когда я впервые встал и вышел во двор. Правда, быстро закружилась голова, и я присел на скамейку, ноги дрожали от перенапряжения. Вестником скорби стал староста нашей деревни, который сообщил хлопочущей около меня матери, что отца в лесу растерзал какой-то зверь. Туда уже отправилась дружина барона, но люди в деревне от такой новости как-то сильно возбудились, некоторые даже стали загонять детей в дома.

О том, что тут водятся очень опасные звери, я уже знал, но не думал, что они запросто могут напасть на поселение, тем более днём, однако, судя по реакции окружающих, такое могло произойти. Мать сразу же куда-то умчалась, а когда вернулась, то как будто постарела сразу на десяток лет, из неё будто выдернули стержень. Наверное, она бы сошла с ума, если бы не её маленькие дети. Всё же забота о нас давала ей сил пережить случившееся.

Через три дня после смерти моего нового отца пришлось снова переезжать, на этот раз в какую-то землянку. Хорошо, что помогли соседи, сочувствующие вдове, и быстро нашлись покупатели на такой не самый комфортный дом, в котором мы жили. Вырученные за продажу дома деньги пришлось тут же отдать, чтобы не рос долг. Только это было лишь временным решением проблем, о чём мне и рассказала мать. Наша семья должна барону полтора золотых, по местным меркам огромные деньги. Некоторые крестьяне за всю свою жизнь не могли накопить такую сумму или вообще никогда золотой в глаза не видели.

Наверное, тут надо рассказать о финансовой системе этого мира. В ходу была медь, серебро и золото. Одна серебряная монета — это сто медных, ну а один золотой — это уже сто серебряных, всё очень просто. Мой отец, замечу, как отличный охотник и следопыт в месяц мог заработать около десятка серебряных монет. Это при очень большой удаче, обычно зарабатывал меньше. За двадцать серебряных монет в деревне можно было купить дом, поэтому раньше наша семья считалась богатой. Само собой, налоги тоже платили, ведь мы жили на земле местного барона. В общем, ситуация была так себе, нужно было каким-то образом оплачивать возникший долг, а я даже на ногах толком стоять не могу, ветром шатает. Конечно, у моей семьи раньше были некоторые сбережения, но всё потратили на моё лечение.