Марина демонстративно не смотрит на меня, уставившись стеклянными глазами в телевизор. Она не здесь, не рядом. Видно, что мыслями далеко, где-то с отцом. Когда эта мука становится невыносимой, я накрываю руку дочери своей:

- Мариш, это пройдёт. Ты скучаешь по папе, это нормально. Он любит тебя и завтра обязательно позвонит.

Моя малышка при этих словах выдёргивает кисть и со слезами на глазах выкрикивает мне в лицо:

- Это ты! Ты во всём виновата! Он из-за тебя уехал и бросил нас!

Мы празднуем в комнате детей, здесь стоит ёлка и дочери некуда убежать. Остаются либо ванная комната, либо кухня. И я провожаю её взглядом, надеясь, что она поплачет и успокоится.

Беру бокал с шампанским. Моя рука дрожит, слёзы ручейками текут по щекам. Мне так больно внутри. Жаль страдающего ребёнка, жаль себя, жаль потерянных лет, своей веры в мужа и наивности.

Ничего. Я справлюсь. Возьму себя в руки.

Но как помочь дочери – не знаю.

И тут до нас доносится хлопок входной двери: Марина ушла.

Господи, куда она отправилась? У неё нет подруг, для общения хватает брата. Новогодняя ночь, на улице полно пьяных и неадекватных людей.

Я бегу в прихожую, Максим меня останавливает и начинает одеваться:

- Мам, будь дома, я схожу за ней. Позвоню!

Он выскакивает на площадку, а я прижимаю к груди руки, чтобы сердце не выпрыгнуло. Оно бьётся в отчаянии, кровоточит от горя и обиды, пытается проломить рёбра и побежать следом за детьми.

Я думала, что самым тяжёлым испытанием для меня станет период разборок с Вадимом и развод.

Теперь я знаю: самое страшное – это справиться с переживаниями детей по поводу развода.

И не потерять их…

Два часа, которые я провожу в ожидании, стоят мне седых волос, морщин и изношенных сердечных клапанов.

Сижу на стуле перед телевизором, обхватив себя за плечи руками, смотрю на экран и раскачиваюсь вперёд и назад.

Мелькающие картинки и звуки разгоняют ужас одиночества. Создают иллюзию присутствия других людей в квартире.

Мне хочется завернуться в кокон, заснуть и проснуться лет через пять, когда всё закончится. Муж оставит меня в покое, развод будет позади, дети вырастут. Но я не имею права бросить Марину и Макса…

На столе передо мной лежит телефон. Поздравительные сообщения заставляют вздрагивать, хватать гаджет, жадно читать, а потом разочарованно опускать обратно на скатерть.

Жду звонка от сына или дочери, а звонит… муж.

Заплетающимся языком, на фоне звуков какой-то вечеринки, хихиканья девиц, оглушающей музыки, он мычит:

- Лера! Лела! С Новым… С Новым годом!

И куда-то в сторону:

- Этттто мая жена… Я жене звоню!

- Вадим, ты пьян? - до такого состояния супруг ни разу в жизни не надирался.

- Я не пьян, я – суперпьян! - радуется этот полоумный. - Дай папке поговорить с детьми!

Боже, как же я от него устала... И зачем вообще трубку взяла. Просто промелькнула мысль, что ему могла позвонить Марина.

- Вадик, их нет дома, - устало сообщаю.

Но это только раззадоривает благоверного:

- Зачем ты врёшь? Хочешь, чтобы дети меня презирали? Думали, что папка их бросил? А я не бросил! Поняла? Я деньги поехал зарабатывать! Давай, поднимай свою задницу, и чтобы завтра же прилетели ко мне! В гостинице поживём несколько дней.

И тут до меня доходит: с ним рядом стоит какая-то женщина, и Вадик рисуется перед ней.

- Могу себе позволить! - говорит муж опять в сторону.

Я слышу, как девушка его подбадривает:

- Можешь, можешь, мой богатенький Буратино!

Ужас…

Я сбрасываю звонок и заношу номер мужа в чёрный список.

Каждый разговор с ним – это кладбище моих нервных клеток. Хватит!

Мне необходимо беречь нервную систему, иначе придётся зарплату тратить на таблетки и психотерапевтов, чтобы собрать себя по частям.

В замке лязгают ключи. Выхожу в прихожую и вижу, как заходит заплаканная дочь, а за нею следом сын.

- Мам, прости меня, - тихо произносит моя девочка.

Обхватываю её руками и прижимаю к себе:

- Солнышко, что бы ни происходило, помни, что я люблю вас с Максимом больше жизни. Я могу сделать вид, что простила папу и жить с ним вместе, но надолго меня не хватит. Наша жизнь превратится в ад. Поверь, никому от этого лучше не станет.

Притягиваю и сына к себе, чтобы почувствовал: мы вместе, нас трое, мы семья.

- Сейчас нам трудно, но мы есть друг у друга, а значит, выдержим. И папа никуда не уйдёт из вашей жизни. Вы будете ему звонить, видеться с ним, когда захотите. Он навсегда останется вашим отцом.

Ощущаю, как в груди появляется тепло. Мои птенчики жмутся ко мне, обнимают.

Пусть всё это и звучит пафосно, но я правда считаю, что родного отца никогда и никто не заменит.

И дети верят мне. Руками ощущаю, как их спинки расслабляются, мышцы теряют тонус, плечи опускаются. Защитный панцирь растворяется за ненадобностью.

Ведь мама сказала, что всё будет хорошо…

А маме можно верить...

Муж так и не позвонил детям первого числа. Лишь второго, ближе к вечеру набрал Марину.

Утюжу бельё, Макс смотрит в наушниках фильм, Марина рисует на планшете. И тут раздаётся звонок на её телефоне.

- Да, папа. Привет! Тебя тоже с праздником. Нет. Нет. Не знаю, когда мы прилетим.

Дочь разговаривает с отцом довольно сухо. Хмурит брови, поджимает губы. Сбрасывает звонок и опускает телефон на стол. Я её ни о чём не спрашиваю. Захочет – сама расскажет.

Вечером готовлю на кухне ужин. Марина подходит ко мне и прижимается к плечу:

- Мам, наверное, нам не стоит ехать к папе.

- Почему? - мне просто интересно, что заставило её отказаться от идеи воссоединения с отцом.

- Папа был пьян, когда звонил. И, знаешь, мне показалось, что он в номере не один, - покраснев и опустив глаза, сообщает дочь.

Что ж, для меня это ожидаемо. Похоже, что Вадик ни в чём себе не отказывает. А я и дети ему нужны лишь для того, чтобы обеспечить бытовые удобства.

Обнимаю свою малышку. Знаю, что ей сейчас несладко:

- Маришик, папа может наделать кучу ошибок, но мы за него не в ответе. Он взрослый человек. Хочешь, завтра поедем на каток? Давно мы не выбирались.

- Хочу, - лицо Марины светлеет. - Мам, а как мы теперь будем жить?

«Эх, доченька, если бы я знала...»

- Будем жить спокойно и счастливо, - обещаю и ей, и себе.

А ближе к вечеру мне звонит Баринов:

- Здравствуйте, Валерия Андреевна!

- Здравствуйте, Егор Борисович! Что-то случилось? - тревога берёт меня в плен.

- Нет, всё нормально. Хотел узнать, как у вас обстановка дома? Как Новый год?

- Всё хорошо. Спокойно отметили с детьми праздник. Спасибо, что отослали Вадима, - благодарю начальника.

- Это хорошо, что спокойно. А у меня тут море слёз, истерика за истерикой. Оказывается, я тиран, деспот и самодур со слов дочери. Лишил её семейного счастья, - горько замечает Баринов.

- Ну, ведь ничто не мешает ей сесть в самолёт и последовать за возлюбленным? - напоминаю шефу.

- Увы и ах, лететь в такую даль Лика не готова, - сквозят издевательские нотки в голосе мужчины.

- Жаль. Но может, и хорошо – чувства проверяются на расстоянии. Будем надеяться, что Анжелика передумает.

- Сомневаюсь. Не хотите поужинать сегодня вечером? - предлагает отец любовницы мужа.

Мне становится не по себе. Намёк понятен, но я – не мой супруг, который строит карьеру через постель, поэтому строго отвечаю:

- Нет, Егор Борисович, простите. Вы мой начальник, и я бы не хотела менять этот статус.

Пытаюсь обратить свой отказ в шутку:

- Тем более, это довольно рискованно. Ваши поклонницы мне не простят приближения к царской особе.

Баринов хмыкает:

- Бросьте, дамы не так страшны, как вам кажется.

Я же пытаюсь донести до генерального, что он заблуждается:

- Это вы у Милены спросите, которая встретила Новый год в больнице. Перелом ноги со смещением – сомнительная плата за удовольствие находиться рядом с вами.