Абая ждали в городе те, которых Кокпай называл представителями казахской и татарской «ученой среды», а в сущности -те же имамы, ишаны мечетей на обоих берегах города. Имамы трех мечетей - «Космечети», «Тасмечети», «Казахской мечети» и пригласили из степи Абая. Имена этих имамов: Габдулжап-пар, Габдыразак, Хисами, Жамелиддин. Также был с ними имам Сарт-мечети - Миркурбан-ахон. По прибытии Абая захотели встретиться с ним и наставники левобережных мечетей - кари Маликаждар, Ашим-ходжа, хазрет Ахметжан и многие другие халфе, кари...

Не дослушав длинный перечень имен, Абай перебил Кокпая скоропалительной шуткой:

- Е! Что же это выходит? Уж не собираются ли почтенные муллы и ходжи меня отправить в Мекку? Или же, зная, что я тот самый нерадивый мусульманин, который «не преклоняет голову в ежедневном намазе», вы все, имамы, халфе, собрались вместе и решили «наставить грешника на путь истинный», совершить богоугодное дело? Кокпай, так ли это?

Альпеим невольно рассмеялся. Кокпай же молча проглотил обидную шутку, сделал вид, что никакого каверзного вопроса не слышал, и с деловитым видом продолжал:

- Абай-ага, общество духовных лиц города очень хочет выслушать ваши советы! Настоятельно просит встречи с вами. Но не только они - встречи с вами желают многие знатные люди по этому берегу и по другому. На той стороне - богатые татары, у которых дома под зелеными крышами, лавки да магазины: бай Вали, бай Садык, байбатша Икрам, бай Исхак. И еще - сам бай-батша Шернияз! На этой стороне и на той - ждут ваших советов и богатые казахи, такие как баи Сейсеке, Касен, Жакып, хаджи Билеубай, мырза Балажан, бай Турбек. Эти достойнейшие люди и духовные лица, хазреты, - все они хотят знать ваше мнение по общему мусульманскому делу.

Так говорил Кокпай, не забывая при этом украдкой наблюдать за выражением лица Абая. Он понимал в душе, что большинство из перечисленных людей, скорее всего, ненавистно для Абая, но, исполняя их поручение, не мог не назвать их имен, особенно казахских баев. И Кокпай, уже не глядя больше на Абая, продолжал свое длинное перечисление.

Далее были названы имена «каратаяков», как звали образованных казахов, ставших толмачами, конторщиками и мелкими чиновниками в городской управе. Некоторые из них стали широко известны среди местного населения, отменно разбогатели и также завели себе кирпичные дома под зелеными крышами. Было названо Кокпаем и несколько имен казахов, которые, по его словам, учились в Петербурге, Москве или учатся там. Это были, по сведениям Кокпая, все отпрыски и потомки ханов или больших торе, отнюдь не дети простых смертных Сары-Арки. «Выходец из славного рода Суюндик... достойный потомок рода Каракесек... из младшего рода Аргын... человек из крепкого аула найманов...» - с завидной осведомленностью перечислял Кокпай, сам упиваясь собственным красноречием. Он раньше всегда воспевал в своих дастанах одних ханов да султанов, и сейчас вновь оседлал своего конька.

«Назови еще имена!» - велел Абай, когда речь зашла о тех, которые тоже были, как и он, специально приглашены в Семипалатинск для участия в обсуждении всемусульманского вопроса. И были названы: торе Жабайканов Азимкан, Сакпаев Са-кип, учившийся на юридическом в Петербурге, Баспаков Башир, учившийся на ветеринара, и «большой торе» Нуржанов Кыдыр. Среди всего обширного списка прошли имена и семипалатинских чиновников: Сарманова, Самалбека, Данияра.

Абаю любопытно было узнать, как нашли между собою общий язык мусульманское духовенство и казахи-чиновники из городских ведомств. Но по этому поводу Кокпай не стал особенно распространяться. Одно дал ясно знать - все эти значительные люди из разных кругов хотят встретиться и говорить именно с Абаем. Услышав же ответ Абая о возможной встрече, Кокпай должен был передать его Ашиму-ходже и хазрету Ахметжану.

Итак, что же это за общее дело призвало собраться вместе стольких самых разных людей? Оказалось, что это - вопрос об избрании муфтия. Все мусульмане, населяющие Россию, должны были быть объединены под общим религиозным центром, во главе которого будет стоять муфтий. «Как духовному наставнику, ему должны подчиниться все мусульмане - татары, степные ногаи, казахи, проживающие в пределах Казани, Уфы, Оренбурга, Троицка, Омска, Кызылжара и нашего Семея» - было сказано на первичном сборе. Целью создания муфтията является «собирание воедино тридцати миллионов мусульман России на основе единой веры».

К тому дню уже имелось всесветное объединение мусульман под эгидой религиозного центра Шайхул-ислам в Стамбуле. Теперь же и мусульманские сообщества, разбросанные по всей Российской империи, хотят объединиться, - с тем, чтобы потом всем вместе войти под стамбульский собор. Начало движения положили богатые верующие из местных мусульманских общин и других уалаятов, ездивших нынче в хадж на святую землю, в Мекку-Медину.

На прошедшем в Семипалатинске собрании духовных лиц и богатых казахов участвовали хаджи Габдыразак, бай Икрам, хазрет Ахметжан и хаджи Бакия. С согласия местных мусульман, они составили обращение к властям: «Мы желаем иметь своего главного духовного наставника - муфтия мусульман всей России. Пусть белый царь разрешит нам избрать нашего духовного главу, - из тех, кого возлюбят все наши верующие».

По сообщению Кокпая, белый царь вроде бы уважительно отнесся к просьбе мусульман и ответил им: пусть составят по всем мусульманским общинам приговоры, подпишут их. Пусть проведут везде разъяснительные беседы с народом, для чего им нужен единый главный наставник, - и тогда вскоре российские мусульмане будут жить со своим муфтием.

Зная об огромном влиянии Абая на самые разные племена и роды степного народа, его и решили привлечь к движению, чтобы он призывал людей к благому делу единения мусульман. На него возлагались большие надежды.

Обо всем этом поведал Абаю Кокпай, внимательно, настороженно глядя ему в лицо. Абай спокойно слушал Кокпая, тоже глядя на него с задумчивым видом. Однако на этот первый разговор Абай никак не откликнулся. По завершении рассказа Кокпая его учитель тотчас отвернулся от него и, обратившись к Баймагамбету, повелел ему: «Запрягай коней!» Затем встал и начал одеваться для выхода в верхнюю одежду.

Кокпай и Альпеим следовали за ним до самых саней, надеясь, что Абай даст им хоть какой-нибудь ответ. Но только после того, как сел в сани и удобно устроился, Абай дотронулся до Баймагамбета: попридержи, - и обратился к Кокпаю, выжидающе уставившемуся на него:

- Ждешь от меня ответа? Его не будет, пока я все не узнаю об этом деле, встретившись и переговорив с некоторыми людьми. Надо посоветоваться, подумать, взвесить. Передай своим имамам, - пусть ответ ждут не раньше, чем через три дня.

Больше не слушая Кокпая, который пытался что-то еще сказать, Абай снова дотронулся до Баймагамбета: трогай! Серый конь с белыми пежинами на ногах легко взял с места и помчал сани по заснеженной улице.

В эти дни немало людей, как и Кокпай, ходило по домам нижнего и среднего жатака, разговаривая с людьми об этом деле. Разъяснительные разговоры шли и вблизи паромной переправы, и в недалеких от слободы пригородных аулах жатаков. Читали проповеди по поводу мусульманского единения слепой кари, муэдзин Самурат, халфе Шарифжан, а также известные муллы по городским околоткам и аулам - халфе Закен, Габды-шукир... Им мало было немногочисленных прихожан мечети, они решили выходить непосредственно в массу жителей городской махаллы.

На той стороне Иртыша они посетили Затон, проповедовали среди рабочих войлочного и кожевенного заводов. На этой стороне говорили с лодочниками, с рабочими скотобойни и прочей трудовой беднотой. Внушали им: «Надо идти под муфтия, всем объединяться под крылом ислама. Надо высказывать пожелания о необходимости власти «халифа-султана» для правоверных, об их единении с Шайхул-исламом.

Когда о подобных новых разговорах портовые грузчики Сеит и Абен рассказали своим друзьям, кузнецу Савелию и мастеровому Маркову из Затона, эти русские люди ответили: «Мы, русская беднота, ничего доброго не видали от попов и ничего хорошего не ждем от них. Дождетесь ли вы от своих мулл, чтобы они устроили вам рай? Поговорить надо об этом с Павловым, он лучше разъяснит, что к чему».