С каждой вырванной травой, с каждой очищенной грядкой я чувствовал странное удовлетворение от проделанной работы, результат которой был виден сразу. Мыслями вернулся к Грэму. Его черная хворь, что это, яд? Или что-то другое? Не знаю почему, но память Элиаса молчала об этой болячке, а значит частой ее точно не назвать. Грэм что-то подхватил глубоко в лесу, и как с этим справиться тут, в поселке, не знали. Чем-то действие этой «хвори» мне напоминало даже не яд, а…какого-то живучего паразита, который медленно захватывает тело жертвы. Старик точно не говорил внуку о деталях этой болячки, так что…предстояло разговорить его самому.
Утерев пот, я взглянул на бьющие в лицо солнце и даже от этого простого действия получил удовольствие.
Наткнулся на грядку с корнеплодами, похожими на морковь — увы, большая часть была погибшими, сохранилась только парочка самых стойких экземпляров, которые находились ближе всего к забору. Я осторожно разрыхлил вокруг них почву, убедился, что все сорняки удалены и двинулся дальше. Гора сорняков в корзине всё росла и росла.
Встречались мне и незнакомые «культурные» растения, которые каким-то чудом уцелели в этом хаосе. Я заметил несколько кустов без цветов и без ягод — их покрывал какой-то грибок, листья почернели и скрутились. Еще были небольшие фруктовые деревца, которые, видимо, Грэм посадил не так давно — плодоносить они начнут еще не скоро. Вокруг них тоже всё убрал и осторожно подвязал из того, что было. Попался мне еще огромный лопух с толстыми желтыми прожилками, прижатый к земле и истощенный. Когда очистил сорняки, он буквально на глазах начал поднимать листья к свету. Его листья обладали сильным мочегонным свойством. Не знаю зачем он был Грэму, но раз посадил — значит, было нужно.
Я продолжил работу. Через часа два уже было видно невооруженным глазом, что даже сильно истощенные растения «задышали», когда от них убрали большую часть сорняков.
Следующим этапом стала обрезка. Многие растения страдали от старых, засохших побегов, сгнивших и не отпавших листьев, растений-паразитов, которые обвились вокруг них намертво, — все это нужно было убрать. Я аккуратно удалял всё мертвое, больное и поврежденное.
Скоро там, где ещё утром был хаос из сорняков и умирающих растений, теперь виднелись аккуратные, расчищенные грядки. Культурные растения получили пространство для роста, почва была разрыхлена, подпорки восстановлены. Правда, тех культурных растений осталось как кот наплакал, но…это вопрос времени. Засажу тут еще всё. Обидно, что продал те срезанные побеги серебристого шиповника — вот их бы вырастить тут… Но их взял Хабен скопом со всем, а я тогда как-то больше думал о том, как получить противоядие для старика. Эх…
Работа была медитативной, монотонной, успокаивающей. Руки сами находили нужные движения, тело понемногу привыкало к физической нагрузке. После нескольких дней безумной активности это размеренное занятие было как бальзам на душу. Сюда бы небольшую пасеку, побольше фруктовых деревьев, кустики малины и смородины — вот была бы красота!
После основной работы, когда с сорняками было покончено в части сада, который был перед домом, я пошел за небольшой мисочкой. У меня возникла мысль, что там, где росли ценные растения, могли остаться их семена. Возможно, некоторые из них даже не погибли, а сохранили потенциал роста. Здесь же, с учетом присутствия живы, семена могли оказаться еще более жизнеспособными. Если найду хотя бы парочку из тех дорогих растений, которые когда-то были в саду, то с Даром, с живой, смогу вырастить их и продать. И это уже будет приличная сумма. Ладно, размечтался.
В этот раз обращался к воспоминаниям Элиаса, тщательно вспоминая «где именно» он срезал растения — где-то могли еще остаться живые корни. Пришлось поразрывать землю в таких местах (а их было с десяток), но зато я был вознагражден, и пустая мисочка наполнилась семенами. Часть из них была сгнившей, часть каким-то чудом сохранилась, но я вытаскивал из земли всё: возможно мой Дар поможет вернуть в жизни даже сгнившие семена. Проверить точно стоило. Хоть еще в чем-то память Элиаса оказалась полезной.
Через час я был весь измазан в земле, покусан насекомыми, но доволен: несколько десятков семян лежали в мисочке и ждали… Ждали своего шанса на жизнь, которая спала в них.
После я еще раз прошелся вдоль грядок, высматривая более мелкие полезные растения, или даже просто их ростки, которые смогли уцелеть.
И одно такое я вдруг увидел прямо у забора. Оно было потрепанным, пожухлым и со сгнившими листьями, но продолжало упрямо цепляться за жизнь — что-то вроде вьюнка. Глядя на него, мне в голову пришла одна мысль.
А что, если…проверить на нем? С дубом не вышло «наладить контакт», но может тут получится?
Я присел рядом с ним, положил ладонь на уцелевший лист и попытался направить в растение крошечную долю живы. Совсем немного, буквально каплю — так же, как делал при варке отваров.
Эффект был моментальным! Всё мое тело будто пронзила молния и я почувствовал растение.
[АКТИВИРОВАНА СПОСОБНОСТЬ ДАРА: СИМБИОЗ]
На короткое мгновение, я почувствовал «тело» растения как свое собственное. Ощутил полусгнившие корни, пожухлые и скукоженные листья, которые не могли уловить достаточно солнечной энергии, ощутил как «душит» справа и слева его корни сорняк, не давая возможности отыскать питательные вещества в почве. Я понял его ежесекундную борьбу за существование, которая не прекращалась ни на миг.
Жива, которую я направил в растение, разошлась по его телу: я видел внутренним зрением как золотистая энергия течет по сосудам стебля, спускается к корням и поднимается к листьям. Как она стимулирует рост, подавляет гниль.
И вновь во время использования Дара я ощутил, как в мысли проникает что-то растительное, медленное, нечеловеческое, словно я сам становлюсь растением медленно, постепенно.
Вот он — момент, когда нужно разорвать связь! — понял я, отдернул руку от растения и, тяжело дыша, сел рядом.
Успел. Тогда, с дубом, я не понимал всей опасности, но теперь я был начеку и предупреждения системы не появилось. Или же…растение было слишком слабым, слишком маленьким, чтобы воздействовать на меня?
Ладно, не о том думаю, главное, что растение ожило. Этого не было сильно заметно, но стебель словно стал более упругим, кое-где пропала желтизна. Да, он не зазеленел вдруг, не выпрямился и листья не начали расти, но для меня изменения были более чем видны.
То же самое, и так же осторожно проделал и с Солнечной Ромашкой.
Когда «почувствовал» растение, то осознал, что одной живы и воды тут будет мало. Нужна была другая земля, а лучше вообще в кадочку пересадить его. А землю и вовсе лучше взять не из сада, она тут уже истощена, — а ту, что поближе к лесу.
Этим и занялся: нашел пустую кадочку, взял тяпку и неспешным шагом двинулся к лесу. Нашел место, где земля была достаточно мягкой и взял ее. Когда откапывал землю, несколько раз просто погружал руку в нее и прислушивался к ощущениям. Разница была очевидна: в самой земле у леса живы больше, чем в той, истощенной, в нашем саду. Потом осторожно пересадил Солнечную Ромашку.
Рядом, переваливаясь, кругами ходил Шлепа. Небось подумал, что я опять что-то ворую. Ну хотя бы не щипался и ладно.
Скоро Солнечная Ромашка, обрезанная от мертвых корней, была пересажена в кадочку. Вновь я использовал свой Дар, чтобы понять, стало ли ей лучше, и чувствует ли она разницу? Чего ей еще не хватает? И добавил следом частичку живы.
И вот после всего этого политое, пересаженное, наполненное живой растение ожило. Внешне это никак не проявилось, но я знал, что жива ушла в корни, укрепила их, напитала силой стебель и остатки достались уцелевшему листочку.
Я вытер пот и выдохнул. Поставил Ромашку на подоконник, как раз под лучи солнца. Ей было это необходимо.
— Что ж… — сказал вслух, — Пора отмыться.
Воды оставалось мало, одной ходки явно недостаточно, но на то, чтобы отмыть основную грязь хватит. Руки, ноги, даже лицо — всё было грязным после работы в саду, а заходить в дом таким не хотелось. Рядом бегал Шлепа и что-то довольно гагакал. Надеюсь, это он показывает, что ему нравится чистый сад и проделанная мной работа.
