После этого мы сели молча есть хлеб и кусочки сала, которые он достал из кладовки, и всё это зажевывали местным аналогом лука. Простая, но сытная еда.

Я вдруг понял, что до сих пор толком-то и не ел, и голод дал о себе знать только когда я почувствовал запах пищи.

Впрочем, жуя всё это я надеялся, что со временем найду возможность готовить что-то более… интересное. За свою одинокую под конец жизнь, я привык уделять готовке время и научился многому. Шеф поваром себя бы не назвал, но приготовить большинство блюд и супов на высоком уровне я бы мог. В готовке ведь главное что? Не спешить. А люди обычно спешат: то работа, то занятия, то дети, то другие дела. А старику…куда ему спешить? Вот и научился относиться к готовке как к любимому занятию.

Впрочем, спешить с демонстрацией подобных навыков тоже не стоит: всё надо делать постепенно, слишком резкое проявление не присущих внуку навыков Грэм уже объяснить ударом цветка не сможет. Невозможно настолько сильно измениться. Да, можно переосмыслить свои поступки и пытаться быть лучше…но не быть другим.

После еды Грэм как будто немного подобрел и даже перестал бурчать. К счастью, за этот день он ни разу не заикался о том, чтобы меня выгнать. Либо эту мысль он отложил, либо считал, что я еще слишком слаб для подобного.

Сейчас, боюсь, если окажусь вне этого дома, то мне придется туго. Я еще недостаточно разобрался в местном мироустройстве и даже Дар не открыл, чтобы хоть что-то из себя представлять.

— Спасибо за еду. — сказал я и поднялся.

Пусть немного клонило в сон, но я хотел разобраться с Даром, и не хотелось делать это на глазах у деда.

Оказавшись снаружи я задумался.

Долги…страшное слово, что в этом мире, что в моем. И думаю тут с должниками никто не церемонится.

Того же Грэма относительно не трогали лишь потому, что все знали, что он сильный Охотник, который может добыть редкое духовное растение или цветок. А значит рано или поздно он все-таки выплатит долги, что всегда и делал. Но в долг давали ему не только поэтому. Грэм был старожилом этого места, он знал чуть ли не каждого жителя поселка. Как знал и их родителей. Будь он пришлым человеком, отношение было бы другим. Но тут, в обществе, похожем на средневековое, связи между людьми были другие, часто более крепкие, чем в современном обществе, где я жил. Да, «текучка» вокруг поселка была: добытчики, сборщики, торговцы… Но всегда оставался «костяк» людей, которые жили тут неизменно.

Я немного посидел на деревянных ступеньках крыльца, наблюдая как Шлепа методично обходит свои владения — сад, который казался одновременно и убежищем, и тюрьмой.

Ладно, хватит сидеть. Я поднялся и прошелся по саду, стараясь теперь присматриваться к каждому, даже засохшему и погибшему растению и находить его соответствие в тысячах растений, которые запомнил во время теста. Это было не так просто, как во время теста системы: там мне как будто что-то помогало, ускоряло процесс мышления, а тут… тут всё вернулось к моей обычной памяти. Впрочем, и ее должно хватить.

Я останавливался у каждой грядки: увидел гнилые стебли растения — и узнал лунную петрушку, чуть подальше рос огненный шалфей, который сожгло прямыми лучами солнца, а вот тут, похоже, были серебряные розы, которые кто-то очень грубо, по варварски срезал. И я догадывался кто. Элиас. Срезал и продал.

Вокруг стояла тишина, которую прерывал только шелест листвы и жужжание мух. Но скоро сквозь эту тишину начал доносится дальний стук топора в поселке, чуть в отдалении слышались удары молота о наковальню. По воспоминаниям Элиаса я знал, что неподалеку находилась и кузня, и кожевенная, где выделывали шкуры только что убитых животных, а чуть над поселком, дальше по реке, стояла мельница. Мирный поселок. Обманчиво мирный.

Совсем рядом в лесу рычат монстры, а где-то вдали, над лесом, возвышались исполинские силуэты Древ Живы — свидетели того, что мир этот куда больше и страшнее, чем может показаться из тихого уголка у окраины поселка.

Я подошел к калитке и посмотрел на дорогу, ведущую к поселку.

Элиас влез в такое дерьмо, что выбираться придется долго. Тело деда разъедает яд, а долги висят над шеей дамокловым мечом. И долг Трану был далеко не единственным и не самым большим, просто самым…срочным.

Но теперь это моя жизнь и мое тело.

И я единственный, кто может что-то изменить. Если стану сильнее.

Я опустился на корточки возле одной из грядок, машинально выдергивая сорняк. Я сжал его в ладони, чувствуя, как сок растения пачкает пальцы. Зеленый, горьковатый запах ударил в нос. Благодаря системе я теперь знал, что это была Ползучая Горечь — агрессивный сорняк, который высасывает из почвы все полезные вещества. Обычно от него избавлялись при первых признаках появления, а тут он разросся в некоторых частях сада.

Каждое из растений можно было бы спасти с помощью Анализа, который бы указал на его проблемы. Вот только даже если я смогу восстановить часть растений в саду — что дальше? Продавать травы на рынке? Нести травникам?

Но сколько я смогу заработать на таких растениях? Да, они полезные и что-то будут стоить, но самых ценных экземпляров тут нет: их либо своровал Элиас, либо продал сам дед. Из того, что тут есть я выгадаю где-то пару серебряных в неделю, если очень повезет. А долг деда только Трану десять серебряных. И у нас осталось три дня.

Я знаю тысячи растений благодаря системе, но что толку от знаний, если я не могу их добыть? Ценные травы растут глубже в лесу — там, где водятся монстры, а на окраине есть только самые простые, которые стоят медяки.

Единственное мое реальное преимущество — система и дар.

Если я стану одаренным, то всё изменится: я смогу зарабатывать, помочь Грэму и отдать долги и налаживать, менять уже свою жизнь. Все одаренные ценятся здесь: травники, охотники, целители, приручители… Любая специализация даст мне возможность не просто выжить, а жить.

Я поднялся, отряхивая руки о штаны, и еще раз медленно обошел сад. Это помогало спокойно думать.

Шлепа переваливался следом, время от времени клюя зазевавшихся жуков.

— Что делать, пернатый? — тихо спросил я у гуся. — Как вытащить нас с дедом из этого дерьма?

Я остановился у забора, глядя в сторону леса. Солнце уже поднялось высоко, и в его лучах отчетливо виднелась золотистая пыльца, падающая с крон Древ Живы. Она медленно опускалась, словно снег в замедленной съемке, оседая на листве обычных деревьев, на траве, на крышах домов и снова становясь невидимой.

Жива…

Воспоминание о Гарте всплыло само собой: его наглая ухмылка, уверенность в движениях, та легкость, с которой он готов был задушить меня одной рукой. Он был одаренным Охотником — человеком, которого боялся и которому не смел перечить Элиас.

Ну а Грэм, который одним ударом сбил Гарта с ног… Даже будучи больным, отравленным и медленно умирающим он был опаснее молодого одаренного Охотника.

В этом мире сила решала всё. Сила и возможности, которые давал пробужденный Дар.

Мне нужен Дар, а я… Я просто стою здесь и думаю о прополке грядок.

Я выбрал место в саду и, скрестив ноги и выпрямив спину, сел, как делал много раз в прошлой жизни во время утренних медитаций. Молодое тело легко приняло положение, спина выпрямилась сама собой.

Шлепа устроился рядом, изредка поглядывая в мою сторону своими умными глазками. То, что гусь мягко говоря необычный, было уже понятно как по металлическому блеску под перьями, так и по уму.

— Ладно, — пробормотал я себе под нос. — Если я собираюсь что-то изменить, нужно начинать прямо сейчас.

Я вызвал знакомое уже окно статуса и нашел строку с Даром.

[Для пробуждения Дара необходимо накопить 100 единиц живы. Начать накопление? Да/Нет.]

Сто единиц живы.

Звучало просто, но вот вопрос — сколько это? За какое время можно накопить? И что будет, если я провалю этот процесс?

Система, — мысленно обратился я. — Начать накопление живы для пробуждения дара.