Я выбираю чёрное платье, в котором, я уверена, он был бы рад меня видеть. Я провожу пальцем по этикетке. Это дизайнерское платье, на которое я могла бы потратить годы работы, но которое, к сожалению, никогда не смогу себе позволить.

Как и все остальные подарки, которые он мне сделал, это платье заставило меня задуматься.

Неужели он хочет, чтобы я чувствовала себя обязанной ему за такую роскошь?

Я с гордостью держу в руках чёрное платье и направляюсь к дверям, представляя, как буду выглядеть в этом великолепном наряде, пытаясь увидеть себя за тёмными стёклами.

Вдруг двери открываются, и я отшатываюсь назад, чувствуя, как сердце подпрыгивает к горлу. Я не понимаю, что сделала, чтобы они открылись, но когда я оглядываюсь, моё сердце снова начинает бешено биться, а рот открывается от удивления.

Перед моим взором предстают обувь, сумки и украшения.

Неужели это для меня?

Это невозможно!

Я качаю головой, отказываясь даже приближаться к ним. Они слишком дорогие и безупречные для меня. Я не смогу их носить, потому что они слишком хороши для меня. Даже это платье я не могу надеть, поэтому я отбрасываю его, как раскалённый металл.

Но это… Я разглаживаю тонкую ткань своего костюма из клуба братвы. Я заслуживаю этого. Я беру одну из его чёрных рубашек и завязываю её поверх клубного наряда. Я позавтракаю, как он велел, но не дам себе уступить соблазну и надеть что-то, чего не заслуживаю.

В моих руках оказывается записка, и я вспоминаю то знакомое чувство, которое испытала, глядя ему в глаза. Почерк на записке остаётся в моей памяти. Он кажется знакомым, как будто я когда-то уже видела такой. Но почему-то чего-то не хватает.

Я выхожу из своей комнаты и осторожно иду по тёмному коридору, стараясь не сбиться с шага, пока мои глаза привыкают к абсолютной темноте. Когда я подхожу к лестнице, то замечаю отблеск золотисто-коричневого света на её перилах. А затем в поле зрения смутно вырисовывается весь первый этаж.

Я ищу глазами, но не могу ничего разглядеть, поэтому спускаюсь вниз. Мои босые ноги ощущают холод пола, когда я иду на кухню, с важным видом уперев руки в бока.

Я останавливаюсь у входа в зал для завтраков, который тоже выполнен в чёрном цвете, но обставлен белой мебелью, чтобы создать резкий контраст. Исключение составляют только золотые посуда и столовые приборы.

За столом величественно восседает он, одетый в свою чёрную парадную рубашку и брюки с запонками из чёрных камней. Его глаза сверлят меня, словно пытаясь проникнуть в самую душу.

Солнце заглядывает в открытое окно у него за спиной, создавая ощущение тепла и уюта.

— Доброе утро, — бормочу я, опуская взгляд на свои босые ноги. Я откашливаюсь, и у меня текут слюнки при виде еды, разложенной передо мной. Это похоже на настоящий шведский стол.

— Доброе утро, — ледяная нотка в его голосе словно бумерангом отдаётся в моей голове. — Что на тебе надето?

Пока он не проявлял никаких признаков агрессии, и я хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Но он, должно быть, очень рассержен тем, что я не надела одежду, которую он мне купил.

Он встаёт, и стул скрипит, когда он отодвигает его. Он направляется ко мне, и я стараюсь не дрожать, когда он останавливается передо мной.

— Почему на тебе нет ничего из того, что я тебе купил? — Спрашивает он, не дожидаясь моего ответа. Вместо этого он обхватывает моё запястье и быстро ведёт меня вверх по лестнице. Мы проходим по тёмному коридору и оказываемся в моей комнате.

Он отпускает моё запястье, и я замечаю, как он сгибает руку, словно опасаясь, что у меня может быть инфекция. Или как он морщит нос, словно я его раздражаю.

Так вот почему он хочет, чтобы я носила эту одежду? Он хочет, чтобы я выглядела презентабельно в его глазах.

— Почему, Зои? — Спрашивает он с галантностью, подходя к моему гардеробу, который всё ещё открыт. Он берет чёрное платье, которое я оставила среди других вещей. — Тебе нравится это?

Я киваю, не поднимая головы.

— Одень его, — говорит он, протягивая мне платье. Я качаю головой, отказываясь взять его из его рук.

Он некоторое время наблюдает за мной, затем громко сглатывает фыркая, и я понимаю, что, возможно, провоцирую его. Но меньше всего на свете я хочу его расстраивать.

— Они все красивые, Зои, и довольно дорогие, — выдыхает он. — Но ни одно из них не сравнится с твоей красотой или достоинством. — Он сокращает расстояние между нами на дюйм. — Надень его.

Он человек немногословный. И всё же ему удалось сказать слова, которые моя душа жаждала услышать много лет. Я беру платье и проскальзываю мимо него. Сначала я расстёгиваю его рубашку и позволяю ей упасть на пол. Затем я расстёгиваю крошечный лифчик от костюма, и наклоняю голову, чтобы посмотреть, наблюдает ли он за мной, но он стоит ко мне спиной.

Если он говорит, что я так много стою, почему он не хочет на меня смотреть?

Я медленно иду к нему, аккуратно снимая нижнее белье. Раздеваться перед ним — это своего рода ритуал. Мне кажется, что я прощаюсь с жизнью, которая, как я думала, была моей единственной до того момента, пока не появился он.

Когда-нибудь я решусь спросить его, почему он выбрал именно меня.

Я подхожу к нему, остановившись за его спиной. Я совсем его не знаю. Он никогда не был постоянным клиентом, поэтому я не могу сказать, нравится ли ему, когда к нему прикасаются. Я не касаюсь его, но прижимаюсь грудью к его спине, насколько это возможно.

— Я закончила, — произношу я с нервным трепетом, ожидая, когда он повернётся ко мне лицом.

Он поворачивается, и его рука касается моей груди. Он удивлённо произносит:

— Что за...

Я останавливаю его, беру его руки в свои и накрываю ими свою обнажённую грудь.

— Ты купил меня не просто так, да?

— Зои, — он прочищает горло, слегка покачивая головой, но по тому, как он закрывает глаза и сжимает челюсти, я понимаю, что произвожу на него впечатление.

— Я не знаю твоего имени, — я подхожу ближе, стараясь не оставлять зазора между моей грудью и его телом. — Ты скажешь мне или мне следует называть тебя хозяином? — Я сжимаю его руку на своей груди и делаю глубокий вдох, потрясённая тем эффектом, который он на меня производит.

— Этторе, — произносит он хрипло. — И... — он совершает ошибку, глядя сквозь опущенные ресницы на то место, где его руки накрывают мою грудь. — Ты не обязана этого делать, — шепчет он, и его тёплое дыхание обжигает мою кожу.

— Скажи мне остановиться, — я отпускаю его, чтобы показать ему, что теперь он массирует мои соски, и двигаю руками, чтобы нежно погладить его растущую эрекцию через брюки.

Он издаёт глубокий горловой звук, который эхом отдаётся у меня в животе, заставляя мою киску сжаться.

— Я не смогу овладеть тобой, если ты сама не захочешь, — он убирает руки и делает шаг назад. — Это не сделка. Мне не нужно тебя трахать, чтобы заботиться о тебе. Ты не обязана позволять мне это делать, Зои. У тебя есть голос. У тебя есть воля. Ты сама делаешь выбор.

Блядь. То, как он произносит эти слова, звучит так эротично, что я не могу сдержаться и хочу, чтобы он это сделал.

Возможно, я не позволяла себе глубоко задумываться об этом, но он поразителен. Его красота невероятна, несмотря на шрамы. Меня тянет к нему так, как никогда и ни к кому прежде.

И всё, что мне нужно сделать, — это показать ему.

Я просовываю руку между ног, погружаю пальцы в свою киску, а затем вытаскиваю их, чтобы приподнять, демонстрируя ему влагу, которую он сумел из меня извлечь.

Это тоже впервые.

Обычно я становлюсь влажной только тогда, когда нас пичкают афродизиаками, чтобы клиенты чувствовали себя удовлетворёнными.

Я жду, что он будет делать дальше.

Это происходит так быстро, что я даже не успеваю заметить, как его ремни ослабли. Я оказываюсь на спине на матрасе, а он нависает надо мной, расположившись между моих ног.