Она отступает на шаг и изучает костюм и брюки, подперев указательным пальцем подбородок.

— Хм, — она закрывает глаза. — Можешь рассыпать их по брюкам. — Её глаза всё ещё закрыты, и я улыбаюсь тому, что она находится со мной в одной комнате.

Этторе оборудовал швейную мастерскую, и это нечто божественное.

У этой комнаты всё ещё чёрные стеклянные стены, но солнечный свет каким-то образом проникает внутрь. В центре стоит большой стол для раскроя. Манекены расставлены вдоль одной стороны комнаты, вплотную к стене, чтобы любой, кто находится снаружи, мог видеть, что на них надето. Четыре швейные машинки выстроились в ряд перед столом у другой стены, а за ними находится полка с аккуратно сложенными швейными материалами.

Кроме того, здесь есть и моя часть комнаты: швейная машинка на столе, который стоит немного в стороне от остальных, стеллажи с принадлежностями для шитья и рисования и стопки модных журналов. Когда я вошла сюда сегодня утром, то была шокирована, но что меня особенно поразило — это наушники, лежащие на моём столе.

Люди, которые мне помогали, ушли на обеденный перерыв, и именно в этот момент приехала Валери.

— Ты должна видеть всё это здесь, в голове, — говорит Валери, поднимая указательные пальцы к вискам. — И я уже вижу совершенство, — улыбается она, с удовлетворением выдыхая. — Молодец, — она наклоняет голову в мою сторону.

— Спасибо, — отвечаю я, ощущая тепло, разливающееся по телу, и на моём лице появляется улыбка.

Этторе спас меня из лап Братвы и подарил жизнь, о которой я давно перестала мечтать. Он изменил её, но так, что она вернулась на путь, по которому я шла до всех этих событий.

Он дал мне то, ради чего я просыпаюсь каждое утро — жизнь, ради которой стоит просыпаться, цель. Я всегда буду в долгу перед ним. И, возможно, это и есть моя жизнь. Я создана для того, чтобы существовать только в рабстве. Это не свобода, но это рай по сравнению с тем, что я пережила.

Валери, одетая в обтягивающие синие джинсы, серебристые туфли-лодочки на высоком каблуке и стильный белый топ, дополняет свой образ рваным свитером цвета пудры с открытыми плечами. Я понимаю, что её стиль призван выразить её чувства.

— С твоей поддержкой мы сможем достичь цели по продажам, — говорит она, выдвигая табурет и беря контейнер с материалами. — А на деньги, вырученные от продаж, я могу спонсировать твою первую коллекцию, — добавляет она, усаживаясь и перебирая вещи в контейнере.

— Да! — Восклицаю я, почти крича от восторга при мысли о такой возможности.

Босиком, слегка одурманенная ночной работой, я подбегаю к ней. Взяв пачку пуговиц, которые она принесла, я мысленно подбираю их к костюму, который они будут лучше всего дополнять.

Пока мне удалось сшить только один костюм, но ему не хватает штанин и пуговиц. Я уверена, что к завтрашнему дню я с командой из пяти человек, решим эту проблему и подготовим ещё один костюм.

— А потом ты сможешь вернуться в мир моды, — я хлопаю в ладоши, и несколько пуговиц отлетают.

— Я не стремлюсь вернуться в мир моды, — она тяжело вздыхает. — У меня было своё время, — фыркает она. — Я думаю, что мир прошёл мимо определённых вещей и людей, — она указывает на себя и свой наряд.

— Не стоит так говорить… Что не так с твоим нарядом? — Я пытаюсь найти что-то, что могло бы заставить её задуматься, что он недостаточно хорош. — Он шикарный, как и модель.

— О, да? — Смеётся она.

— Именно так.

— Не надо меня опекать, — огрызается она.

— Могу представить, как Рианна зажигает в этом, это похоже на её стиль, но это было бы идеально для обложки альбома Тейлор.

— Хм, — кивает она, — я сделала это, вдохновившись её фольклорным альбомом.

— Тебе просто нужно одно большое мероприятие, чтобы продемонстрировать свои работы. — Продолжаю я свои попытки.

Она с улыбкой говорит:

— Кажется, приближается гала-концерт Met Gala. — Она легко пожимает плечами, и это вызывает у меня бурю эмоций.

— Это же замечательно! — Восклицаю я. — Твои работы из коллекции «Противоположное в движении» идеально подходят к теме «Алхимия искусства». — Я встаю и начинаю ходить взад-вперёд, представляя, как увижу Валери Мур на этом легендарном мероприятии. Кажется, это было целую вечность назад. Я прочитала об этой теме в одном из модных журналов, которые Этторе дал мне за несколько дней до этого.

Но она грустно улыбается, и её голубые глаза становятся холодными.

— Это больше не мой мир, Зои, — говорит она, качая головой. — Никто из присутствующих не захотел бы надеть что-либо из моих старых вещей. Она сухо усмехается, словно вспоминая что-то болезненное. — Нет, я не могу пойти туда, — отмахивается она от этой идеи, махнув рукой.

Что заставляет её думать, что она не соответствует современности?

Я знаю, что она мой кумир, и я не могу перестать восхищаться ею. В магазине она мне показала свою последнюю коллекцию под названием «Мир моды Диснея», и я была в полном восторге. Эта коллекция идеально подходила для Met Gala. Она использовала особую технику окрашивания тканей, которая создавала эффект омбре, что делало её наряды поистине великолепными.

— Я могу назвать несколько знаменитостей, которые были бы в восторге от твоей последней коллекции, — говорю я, присаживаясь за стол и облокачиваясь на него. — Рианна, Леди Гага, — начинаю перечислять я, — Мы также можем попробовать...

— Рианна всегда одевается у Гуо Пея, — говорит она, развеивая моё волнение. — А Леди Гага? — Она смотрит на меня так, словно я сошла с ума. — Она преданна Брэндону Максвеллу. Кто этого не знает? — Я поднимаю руку:

— Ну... я.

Она хихикает, качая головой:

— Очевидно.

— Почему не Зои? — Спрашивает Этторе, который только что вошёл в комнату.

В его хрипловатом голосе звучит холод, от которого по моей спине пробегают мурашки.

— Она могла бы прийти на Met Gala в одном из твоих нарядов, — он приближается к нам и останавливается у дальнего конца стола.

Я в полном недоумении по нескольким причинам. Во-первых, он предложил мне посетить концерт Met Gala. Это уже само по себе заставляет меня учащённо дышать, но почему-то не это вызывает у меня настоящий трепет, а его присутствие, которое, кажется, усиливается с каждой секундой.

— Я? — Спрашиваю я, указывая на себя, и он кивает в ответ. — Нет, — я качаю головой, осознавая, насколько это безумная идея. Затем я представляю толпу, и это становится ещё более невыносимым. — Я бы никогда не смогла прийти туда одна. Это было бы слишком страшно для меня. — Говорю я. И тут я вспоминаю о стоимости билета, и это звучит ещё более устрашающе. — Я вообще не смогу присутствовать. Билеты стоят семьдесят пять тысяч долларов каждый. Это слишком дорого, — заключаю я.

У меня учащённое дыхание, и кажется, что моё сердце может не выдержать в любую минуту. Это слишком много для меня. Я не могу присутствовать на гала-концерте Met Gala. Я пока не заслуживаю этого, и я не уверена, что когда-нибудь смогу стать достойной.

Он пожимает плечами, а затем обращает внимание на Валери:

— Почему бы тебе не пойти с ней?

Он вообще слышал, как я говорила о цене билета?

— Я не могу, — отвечает Валери, взмахивая руками в воздухе. — Там будет моя бывшая протеже, а я поклялась, что никогда больше с ней не увижусь.

Они вообще меня слушают? Они видят, что я синею от того, что слишком долго задерживаю дыхание?

Валери поднимает то, с чем играла.

— Но это может поместиться вот здесь, — говорит она, указывая на один из моих эскизов, к которому понадобится отворот. Каким-то образом за короткое время нашего разговора ей удалось сотворить чудо, и все же она считает, что вышла из моды.

Я отвлеклась от своих мыслей, чтобы обратить внимание на Валери.

— Что случилось, Валери? — Спросила я, наклонившись ближе и пытаясь поймать её взгляд, но она не поднимала глаз от лацкана, который держала в руках.

— Жизнь — сложная штука, — с грустной улыбкой произнесла она. — Я должна... — Она указала на дверь и извинилась, вставая, но не раньше, чем я заметила слёзы, катившиеся по её щекам.