— Верни топор в петлю. Иди по тропе. И без глупостей.

— Как скажешь, Грол — усмехнулся я, выполнив его команду и загрузив бедолагу ещё сильнее, повторно назвав орка по имени.

По хорошему рассказать о нём мог только его родич, чей топор я несу, но с чего бы ему давать настолько точное описание, что даже по голосу узнать кого-то могу. Первый то раз был, когда мой провожатый ещё прятался за ветками. Выходило, что чужак либо сказал имя на удачу, либо ему и правда Духи Предков ворожат. Так мы и шли, я беззаботно шагал вперёд, не боясь удара по затылку, Грол ломая голову над ситуацией. Но часовые засели не очень далеко от посёлка, так что вскоре нас заметили и встретили местные зеленокожие, задав очевидный вопрос:

— Откуда здесь человек?

— Я принёс топор Чашкака, так мне велели Духи Предков — отчеканил я на чистом орочьем, пока мой провожатый, оставивший племянника бдеть на посту, не вставил свои пять копеек.

Группа орков удивилась, но опять же проявила внешнюю невозмутимость, лицо здесь держать умели. Однако предводительствующий несколькими сородичами молодой сын вождя тоже счёл дело слишком важным, а потому через несколько секунд проговорил:

— Ждите здесь и глаз с него не спускать.

Я лишь пожал плечами, хотя ситуация выходила довольно своеобразной. Стоит человек у стойбища зеленокожих в окружении десятка дикарей и все они многозначительно молчат. Хотя на деле все мы не очень понимаем что делать и чем дело кончится. Не хотелось бы всех тут убивать, но если они начнут первыми, то моё обещание не причинять вред родичам покойного станет не действительным и топор я верну что называется лезвием вперёд. Пусть выжившие расскажут остальным, как не хорошо нарушать собственные обычаи. Дипломатия ведь возможна только в тех случаях, когда дипломаты неприкосновенны.

Пока я размышлял о переговорах и их сложностях, к нам на поляну перед стойбищем явился вождь Щардан и ученик шамана Нараб. Начавший седеть, но ещё крепкий зеленокожий проговорил ритуальную фразу:

— Ты ли взял жизнь и топор моего родича по крови?

— Я. И я же принёс его в его дом с миром, но не войной — ровно ответив я, внутренне приободрившись. Со мной стали говорить, а не пытаться убить. Могло быть наоборот.

— Что есть тебе сказать в оправдание за смерть моего родича? — задал новый вопрос вождь.

— Он пытался убить меня так же, как я его. Но Духи Предков рассудили так, как рассудили — ответствовал я, валя вину на местную метафизику. Шутка про неисповедимые пути работает во всех мирах.

— Возьмёшь ли ты себе в жёны женщин моего родича и станешь ли отцом его детям? — прозвучал новый ритуальный вопрос. Вообще подобная практика тут была вполне в ходу и положительный ответ стал бы заявкой не на мир, а на союз. Правда кого-то надо было бы отдать ответными заложниками или самому вступить в это племя.

— Нет — твёрдо ответил я.

— Чужак презирает нас! — тут же донёсся выкрик от какого-то козла из задних рядов. Причём более чем уверен, что свою дочку бы он за меня не отдал да и сам в племени ничего не решал. Иначе бы в передних рядах был. Однако горлопан не унимался — Он считает наших женщин уродками!

— Так ли это? Мы противны тебе, убийца моего учителя? — резко вставил свои пять копеек ученик шамана, видимо чующий на мне кровь наставника, не дав вождю и рот раскрыть. Мудрый лидер желал мира, но не все были с ним согласны. Всё как всегда.

— Нет, ученик злокозненного колдуна — с сарказмом ответил я — Ваши женщины красивы, особенно Вионда, дочь Дакрока. Нет в этом мире девы прекрасней во всех народах! Или духи ночи уже совсем затмили твой разум и ты считаешь иначе?

— Тихо! — рявкнул вождь, призывая всех к порядку, пока я наслаждался ситуацией.

Дочка гранд-вождя была известна своей красотой и неуступчивостью, теперь вот выяснилось, что на неё даже люди западают. Точнее на рассказы о ней, потому как видеть её розовокожий сам не мог. Однако ситуация конечно выходила весёлая, учитывая что кажется уже все достойные зеленомордые претенденты были ей с папашей отвергнуты. Хорошо они хоть про гидру не знают… Ну или наоборот плохо, заявка-то на великую добычу железная.

Но как бы там ни было, а местный царёк заткнул всех гневным взглядом и продолжил:

— Желаешь ли ты часть имущества моего родича, которого ты победил?

— Нет — опять ответил я, а потом достал с пояса кошель и стальной кинжал людской работы — Пусть оно достанется его жёнам и детям. А от себя я добавлю это.

Мешочек с монетами и оружие упали на землю, проводив их взглядом вождь продолжил:

— Есть ли в твоём сердце вражда к нам?

— Нет. И покуда вы не поднимете на меня топор, я не подниму его на вас — был мой ответ.

— Тогда отдай мне оружие моего родича и не обнажай своё впредь — проговорил орк.

— Тогда прими оружие своего родича и не обнажай своё впредь — закончил я ритуал протянув топор бугая топорищем вперёд.

Вождь взял его, взвесил в руке, а потом закинул на плечо, проговорив:

— Покинь нашу землю.

Я молча кивнул, развернулся и пошагал назад. Семью покойного под защиту не принял, значит не друг, просто не враг. Вредить такому не надо, но в дом его тоже никто не позовёт и пищу не разделит. Всё логично, всё так, как и должно быть.

Мой дипломатический визит к зеленокожим закончился вполне успешно. В первую очередь я считал успехом то, что жертв не случилось. Особенно среди мирного населения. А во-вторых противнику полезно напоминать, что мы всё таки похожи. В прошлой жизни я не был специалистам по войнам и пропаганде, но хорошо запомнил термин «расчеловечивание». У нас благородные воины и ни в чём неповинное мирное население, у них маньяки с оружием в руках, а за их спинами подающие патроны психопаты, которые хотят нашей смерти, а следовательно их всех тоже надо немножечко того хотя бы из обычного инстинкта самосохранения. Мы ведь не хотим, чтобы они снова попытались нас убивать? Или чтобы они воспитали своих детей так, чтобы они начали убивать наших детей? Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. В одной постсоветской державе это самое «расчеловечивание» дошло до того градуса, что её граждане стали называть «жителей страны справа» орками.

Не уверен, что тут применим тот же термин, всё таки орки не люди, а люди не орки, но другой мне придумывать откровенно лень. В конце концов розовокожие и зеленокожие могут иметь общее потомство, а потому являются всё таки одним видом. Примерно как собаки разных пород вроде лаек и кане-корсо. Да, сравнение грубое, спору нет, но суть оно передаёт. Алабай не слишком похож на овчарку, а та отличается от добермана, что ж тут поделать? У орков другой цвет кожи, жёлтые зрачки, не свойственные людям и заметно увеличенные клыки. Отличий вроде как побольше, чем у коренного датчанина и африканского негра, но тем не менее их родственность для меня очевидна. Правда если я заикнусь о ней вслух, меня в лучшем случае посчитают юродивым. Причём обе стороны. Однако в моих силах было чуть снизить накал борьбы хотя бы в одном отдельно взятом месте, что я и сделал, причём не сказать что большими усилиями. Были бы у племени Шардана рабы, выкупил бы их и впредь можно было бы договориться на какой-то обмен пленными. Но не свезло. Однако пока хватит и того, что подопечные немолодого вождя не пойдут в новый набег именно мстить. В идеале бы было вообще по всем племенам так пройти, чтоб местные главнюки просто послали гранд-вождя, заявив, что у них с людьми перемирие. Не то чтобы оно продержалось бы дольше нескольких лет, дикари есть дикари и набеги бы неизбежно продолжились, но и то было бы приятным достижением, давшим нам передышку.

Сейчас же я просто вернулся в форт и набросился на еду после трудового дня, однако меня вскоре отвлекли. Примчался боец Кстандра и пришлось идти к коменданту. Тот встретил меня в своём кабинете, но к счастью не с грозной миной, а будучи в приподнятом настроении. По крайней мере внешне. Не то чтобы я был ровней Станиславскому, но всё равно чувствовалось в поздравлениях у мужика что-то искусственное и вызывающее недоверие. Так что выслушав положенные слова и похваставшись успехами в рейде, я проговорил: