— Да, я тут. Здравствуйте, — здороваюсь я, стараясь не выдать своего беспокойства.

— Вика, хочу представить тебе владельца издательства «Переплет», Андрея Семеновича.

— Очень приятно, — киваю я.

— Взаимно. — Андрей Семенович смотрит на меня с интересом и явным восхищением. У него приятное, располагающее к себе лицо. — Вика, честно признаюсь, я забежал сюда на десять минут переждать непогоду и решил что-нибудь почитать. Но наткнулся на вашу книгу и «пропал» в ней на два часа. Вот сделал перерыв, чтобы узнать, кто же автор и как с ним связаться. Я бы хотел предложить вам сотрудничество.

Проходит час. Я смотрю через окно, как издатель, кутаясь в шарф, садится в такси. На улице бушует метель, а в нашем прекрасном месте светло, тепло и уютно. Чувствую, как по телу разливаются спокойствие и безмятежность. Жизнь прекрасна, у меня нет никаких проблем, я абсолютно счастлива…

Позднее, словно в трансе, я неспешно бреду по улице в сторону автобусной остановки. В отражении в витрине вижу свою глупую улыбку — даже не заметила, что улыбаюсь. Метель прекратилась, в воздухе кружатся редкие пушистые снежинки. Они падают мне на волосы, укрывая их, словно красивое свадебное украшение. Боже, почему я вдруг подумала о свадьбе? Какая глупость!

Каков шанс, что в маленький и никому не известный «Чердак» заглянет владелец крупного издательства? Что из всех представленных на полках книг он выберет мою? Что она подойдет для их издательского портфеля? Шанс ничтожный! Но он выпал мне. Мы уже обсудили условия, даже гонорар и аванс (я чуть не упала со стула, когда услышала сумму!). Сегодня на электронную почту мне пришлют договор. Андрей Семенович очень воодушевлен. Говорит, это будет хит. Обещает крутую рекламную кампанию, громкие презентации, классный мерч, выход на крупные кинокомпании. Все это звучит безумно, безумно привлекательно!

Сидя на автобусной остановке, я слушаю All Too Well Тейлор Свифт, пью кофе из ближайшей кофейной точки и смотрю на заснеженную церквушку через дорогу, у ворот которой курлыкает стайка голубей. Кофе, пусть и дешевый, невероятно вкусный. В душе абсолютное умиротворение. Впервые за много лет я чувствую себя на своем месте. Как будто всю жизнь участвовала в каком-то соревновании — и наконец победила. Все слишком хорошо. Так хорошо, что меня просто разорвет от эмоций, если я не поделюсь новостью!

Звоню Мирону, зову его потусить. Но друг едет на консультацию перед сессией. Он быстро поздравляет меня, прощается и отключается, даже не услышав ответ.

Расстроенная, звоню маме.

— Детка, мы сидим у тети Марины, у нас травят тараканов, — говорит она. — Приходи!

Тетя Марина — мамина сестра. Нет уж, к ней я не пойду. Она ужасно тяжелый и депрессивный человек, который не умеет наслаждаться жизнью. Все, что нравится тете Марине, она мгновенно превращает в повод пожаловаться на свою жизнь. Сходит в театр, восхитится актрисой своего возраста — и нет бы рассказать, какой классный спектакль она посмотрела, так она начинает: «Ах, как здорово она выглядит! Какая кожа, какая фигура! Но это, конечно, все пластика и здоровое питание. Были бы у меня деньги, я бы тоже так выглядела! Но денег не то что на пластику, даже на овощи нет! Вот и пухну с голоду!» — И с этими словами тетя Марина, натянув повыше на объемный живот безразмерные штаны, заедает свое горе десятком беляшей.

Стоит тете Марине что-то сказать — и все идет наперекосяк. Она похвалила Олино платье — оно безнадежно село после первой стирки. Мама рассказала ей про новую кухню — тут же полетела вся фурнитура. Как-то тетя Марина принесла нам банку маринованных огурцов («со своей дачи!») — вся семья дружно отравилась. Мама с папой собирались в отпуск — он сорвался, как только об этом узнала тетя Марина.

Иногда мне кажется, причина моих неудач — не хроническое невезение, а тетя Марина.

Моя удача передается через поцелуй, и я, конечно, с тетей Мариной целоваться не собираюсь, но все-таки нужно держаться от нее подальше. О своих успехах рассказывать ей поменьше. С книгой — особенно. Так что в ближайшее время я к тете Марине ни ногой.

Больше податься некуда, еду к себе.

Дома с потерянным видом наливаю чай. Не сразу замечаю, что лью мимо чашки. Долго-долго смотрю на коричневое пятно заварки на столе. Понимаю: не могу сидеть и в одиночестве пить чай.

За окном раздается взрыв хохота. Осторожно выглядываю из-за занавески. У соседей снова большая тусовка в беседке. Тимур у гриля, переворачивает колбаски, около него толпятся остальные. Дима и Ульяна застилают стол скатертью в красно-белую клетку, расставляют тарелки и стаканы.

Беседка с гибкими стеклами из пленки украшена гирляндой крупных разноцветных лампочек, внутри работает печка. Ребята сидят без курток, им явно тепло. Они периодически наливают что-то из большого термоса.

Снаружи двое незнакомых ребят играют в снежки. Один попадает другому по шапке и сбивает ее. Все смеются.

Меня тянет присоединиться — окунуться в веселый зимний хаос.

В голове вспыхивает тревожная лампочка — внутренний голос протестует. Я пытаюсь его заглушить.

К ребятам, не к Тимуру. Оставаться с ним наедине я не собираюсь, так что это будет безопасно. Ну не могу торчать в четырех стенах — я просто взорвусь!

Так что надеваю теплую одежду и выхожу на улицу.

— Всем привет! — весело говорю я. — К вам можно присоединиться?

— Почему нет? — улыбается Игорь. — Мяса и глинтвейна на всех хватит.

Он наливает мне глинтвейн из термоса и протягивает стакан, от которого поднимается горячий пар. Запах пряностей щекочет нос.

Ребята отходят от гриля, и Тимур остается один. Он не смотрит на меня, вид у него задумчивый и грустный, он явно погружен в невеселые мысли. Тимур кажется таким несчастным, что мне хочется подойти.

На гриле аппетитно шкворчат колбаски, жарятся перцы, томаты и грибы.

— Что отмечаем? — весело спрашиваю я.

— Крушение моего «Титаника», — грустно улыбается он.

Ох, я же забыла. Мы с Тимуром сейчас — противоположности. Каждая моя удача приносит ему новую неудачу.

— Случилось что-то еще? — тихо спрашиваю я.

Он шумно выдыхает, на несколько секунд закрывает глаза.

— Это что-то не перестает случаться!

— Расскажешь?

Тимур перекладывает щипцами полусырой перец в центр решетки.

— Дело моей жизни под угрозой полного краха. И это всего лишь капля в море проблем.

— Ты о своем блоге?

Он качает головой.

— Нет. Но это неважно.

— Капля в море? — Я внимательно смотрю на Тимура. — Значит, есть что-то еще?

Тимур тяжело вздыхает.

— Мое дело еще можно спасти, но на это нужны деньги. Я стал думать о продаже дома, но прислали интересную бумажку — судебный иск. Оказывается, дом находится на территории лесного фонда. Он построен незаконно, и теперь его хотят снести. Так что это не праздник, Вишенка. Это похороны. Ну, давай, не чокаясь.

Он отпивает из стакана.

У меня сжимается сердце. Я не могу найти слов.

— Может, есть еще какой-то выход? — спрашиваю я после паузы. Тут же мне становится стыдно. Выход есть — но только один.

Тимур поднимает на меня глаза, и я понимаю: он думает о том же. Я могу отдать ему удачу — и все его проблемы исчезнут. Но для меня это невозможно.

— Ну, не будем о грустном. — Тимур переводит тему. — А у тебя что нового? Хоть вспомню, каково это — быть удачливым.

Я неловко и сбивчиво сообщаю Тимуру новости о моей книге. Рассказ мне дается нелегко. Ведь цена моего счастья — несчастье Тимура.

— Поздравляю. Твоя книга правда хорошая. Ты заслужила этот успех.

Тимур говорит грустно, но искренне, без злости.

У меня внутри что-то сжимается, дыхание перехватывает. Я удивленно смотрю на Тимура.

— Ты ее читал? — поражаюсь я.

Какое-то время он молча гипнотизирует продукты на гриле — будто от его взгляда они начнут жариться быстрее. Тимур явно боится смотреть мне в глаза. Жалеет, что проговорился.