— Видишь? В моем арсенале не только оскорбления.

Я выдыхаю через надутые щеки, осознав, что комплимент Тимура — вранье.

— Ты отвратительный мерзавец, — вздыхаю я.

— Очаровательно-отвратительный мерзавец! — важно поправляет он. — Карета подана! — И показывает на ждущее возле дома такси.

По дороге я тщетно пытаюсь выведать, куда мы едем. Но Тимур загадочно отвечает, что скоро я сама увижу. Через пятнадцать минут он достает маску для сна в виде кошачьей мордочки.

— Надень. Это должен быть сюрприз.

Я смотрю на него с подозрением, всем своим видом показывая, что считаю это детской глупостью, но маску все же надеваю. Внутренний ребенок вопит от восторга: он обожает сюрпризы.

И вот такси останавливается. Тимур осторожно выводит меня наружу.

— Уже можно, — говорит он.

Я снимаю маску. Передо мной — сетчатый забор, к которому с другой стороны приближаются пушистые белые облака.

Я взвизгиваю и бегом пускаюсь ко входу.

Это ферма, где живут альпаки!

Тимур как-то рассказывал мне о ней, но у меня вылетело из головы.

Альпаки похожи на лам, но, по предположению, произошли они не от ламы, а от викуньи. У альпаки густая шерсть (белая или коричневая), длинная шея и милая мордочка с длинной густой челкой.

На ферме альпаки свободно гуляют. Я обнимаю их, и это совершенно непередаваемо! Я будто обнимаю облако. Глажу их, кормлю, пищу от умиления.

Тимур нанял фотографа, и тот снимает меня с альпаками. Мне не терпится посмотреть фотографии! Это будет моя первая профессиональная фотосессия. Да еще какая!

Прогулкой дело не ограничивается. Через пару часов Тимур ведет меня внутрь фермы. Еще один сюрприз!

На уютной поляне среди заснеженных деревьев устроен пикник: стол застелен клетчатой скатертью, на нем стоит корзинка с едой, бутылка шампанского и два бокала. На скамейке — пледы.

— Прошу к столу! — приглашает Тимур.

Мне нравится, как он все организовал, как выложился, чтобы все прошло идеально. Ни один парень раньше ничего подобного для меня не делал.

Я сажусь на один плед и укрываюсь другим. Выглядит все просто фантастически: сквозь заснеженные деревья пробиваются солнечные лучи, в воздухе кружатся редкие крупные снежинки, напоминающие крошечных фей. Мягкий белый покров усеян следами альпак. Снег сияет, будто кто-то рассыпал по нему миллионы крошечных бриллиантов. Атмосфера такая волшебная, что сомнений не остается: я Люси, и я в Нарнии.

Тимур разливает шампанское, протягивает мне бокал. Фотограф снимает нас вдвоем.

Почуяв запах еды, к нам подходят альпаки. Их поступь мягкая и глухая: холода еще не настали, снег рыхлый, без хрусткой морозной колкости.

Помимо своей еды, у нас есть овощи для альпак, и я протягиваю им угощение. Одна из альпак нежно касается моей руки мягкими теплыми губами. Смотрит в глаза так, словно благодарит.

Мы отпиваем шампанское, немного фотографируемся. Затем фотограф оставляет нас вдвоем.

— Красиво ухаживаешь, — говорю я.

Тимур поджимает губы и хмыкает.

— Я не ухаживаю за тобой. А если бы ухаживал, то все было бы совсем не так.

— И как же?

Он дерзко прищуривается.

— Крикнул бы тебе из окна своего «Рендж Ровера»: «Эй, Каланча! Не хочешь прокатиться? В моей тачке тебе не придется подгибать ноги». Вот и все ухаживание.

Я хватаюсь руками за голову.

— Я бы ни за что на такое не повелась.

Тимур смотрит на меня так, словно прикидывает, правда ли это.

— Ты явно не та, за кем я стал бы «ухаживать», так что да, не повелась бы.

— Ах да, твой типаж — миниатюрные брюнетки, а не белобрысые великанши.

— Верно.

— Меня поражает, как легко ты это признаешь! — восклицаю я. — Но ведь это играет против тебя: твоя цель — чтобы я потеряла от тебя голову! Так что тебе надо делать прямо противоположное: доказывать мне, что ты без ума от меня, что я твой идеал, и все такое.

— Мне не нужно строить из себя кого-то. Ты и так потеряешь от меня голову, — высокомерно заявляет этот нахал. — Да что мелочиться? Уже потеряла!

От возмущения у меня перехватывает дыхание.

— Мне бы твою самооценку! Отлей немного, а?

Это ж надо: гад уверен, что все вокруг в него влюблены!

— Легко! — Он переливает немного шампанского из своего бокала в мой.

Мне здорово с Тимуром, хоть я и понимаю, что он меня использует. Последнее удручает, сеет внутри тяжелые мысли. Но ничего не могу с собой поделать: мне хорошо сейчас, когда он рядом. Я стараюсь не думать о его настоящей цели и отношусь к нашему сегодняшнему приключению как к чему-то несерьезному. Потому и не воспринимаю его, живу моментом: вот мы с ним попали в зимнюю сказку, устроили пикник, Тимур развлекает меня болтовней и шутками. Разве этого недостаточно для счастья?

День проходит чудесно, и мне даже жаль, когда он заканчивается и мы возвращаемся домой.

— Спасибо за сказку, — говорю я перед тем, как уйти к себе. Затем хмурюсь и строго добавляю: — Но это ничего не значит.

— Конечно, — улыбается Тимур, заглядывая мне в глаза. — Совсем ничего. Ни одного бокала.

— И даже ни одной капли.

— Ни молекулы.

— Ни атома.

— Ни протона.

— Ни электрона.

Мы с Тимуром смотрим друг на друга, и что-то мешает мне оторвать взгляд и наконец уйти. Меня словно примагнитило.

— Ну, я пойду? — спрашиваю я.

— Иди уже.

— И пойду.

— И иди.

Уйти удается с трудом. Чувствую, как Тимур все еще стоит на месте и смотрит вслед.

Дома с меня наконец спадает морок. Я ругаю себя: все же поддалась воздействию Тимура. Он опасен.

Неужели у меня есть к нему какие-то чувства? Нет, конечно нет! Глупости. Но нужно держаться от него подальше. Больше никаких прогулок. Меньше пересечений. Соблюдение дистанции. А то не успею оглянуться — и моя удача уже у него.

Несколько дней подряд я игнорирую корзинки под дверью. Не соглашаюсь на его предложения поехать куда-нибудь, не посещаю «Чердак». Избегаю Тимура. Если ему все же удается пересечься со мной и он пытается меня разговорить, я отвечаю односложно и ухожу.

Меня ломает без нашего общения. Мне нельзя поддаваться: соглашаться на прогулки, совместные ужины и встречи, нельзя показывать, что мне нравится проводить с ним время. Если я пойду на это, потом буду ругать себя, стыдить за проявленную слабость.

Пытаюсь убедить себя: «ломка» только от скуки. Поэтому стараюсь делать свои дни максимально насыщенными. Ищу любой повод, чтобы проводить свободное время вне дома. Общаюсь с Мироном, навещаю семью, езжу по торговым центрам, придумываю дела. Но «ломка» не проходит… И я снова злюсь на себя.

Я жду какого-то нейтрального повода, чтобы Тимур зашел ко мне не ради меня, а по другой причине. Вот бы у нас появилось какое-то общее дело. Безумно тянет провести с ним время, но так, чтобы не показывать ему (а также самой себе), что я этого хочу.

И — просто удача — вдруг ломается выдвижной ящик кухонного гарнитура.

Я гадаю: он сломался, потому что принадлежит Тимуру, а он сейчас неудачник, или же потому, что у меня сейчас полоса везения и все мои, даже невысказанные, желания сбываются? Ведь я мечтала о вынужденной встрече — и вот она. И не придется злиться и стыдиться: поломка случайная, от меня это не зависело, а значит, совесть чиста.

Я сообщаю о поломке Тимуру. Он забегает ненадолго — оценить ущерб. Говорит, что закажет направляющие и после займется ремонтом. Многозначительно предупреждает, что он рукожоп и починка может затянуться. А мне только того и надо.

С лихорадочным нетерпением жду направляющих.

Уже представляю: я сижу на кухне, попиваю вино из изящного бокала и смотрю, как Тимур чинит ящик. Мои поза и красивый наряд притягивают взгляд, но в то же время достаточно естественны для того, чтобы Тимур не догадался, что они детально продуманы заранее… Все, конечно, только в моей голове. В реальности я убегу в дальнюю комнату и не буду выходить, пока Тимур не закончит с ящиком.