Кстати, за что он отвечает? Попробовал сосредоточиться. Нырнул глубже в ядро. Прошёл мимо чистой силы, мимо элементов, мимо силы Титана. Нашёл нужную структуру.

Попробовал подтолкнуть энергию в неё, мысленно направил поток. Энергия потекла. Канал сопротивляется, как будто забит чем-то.

И вдруг… Вспышка ударила в сознание. Откинул назад голову, зажмурился. Боль прошла мгновенно.

Что это было?

Открыл глаза. Смотрел в небо, гул сетки продолжается. Ладно, потом разберусь.

Пора перейти к основному блюду — моя сила Титана. Провёл мысленно по связям. Проверил каждую прожилку, каждый канал. Слилась с человеческой магией сильнее, чем неделю назад.

А теперь что там у нас с остатком? Напрягся внутренне, приготовился к разочарованию.

Всего полтора процента… Сжал кулак на коленях, ногти впились в ладонь. Полтора процента. Столько боёв, три поглощённых ядра, перегрузка на вылазке с командой, взрыв на форпосте. И что в итоге? Прирост на полтора процента…

Воздух вышел резко, со свистом, контроль соскользнул на мгновение, злость кольнула внутри.

— Можно, я присяду? — спросили меня.

Открыл глаза, вынырнул из погружения. Мир вернулся — краски, звуки, запахи.

Рядом стояла Катя и улыбалась.

Девушка уже выглядела нормально. Кровь с губы стёрта, рану на лбу обработали, форму приведена в порядок. Волосы причёсаны, лицо свежее, отдохнувшее.

Ничего не ответил. Зачем она здесь? Что ей-то нужно? Неужели людишки не могут просто оставить в покое? Что за потребность постоянно находиться с кем-то?

Катя не дождалась разрешения, села рядом на скамейку. Доски скрипнули под её весом. Она устроилась поудобнее, повернулась ко мне вполоборота.

Молчала несколько секунд, смотрела вперёд, на сетку, на гигантов за ней, потом повернулась.

— Володя, спасибо тебе, — вдруг сказала она.

Голос тихий, искренний, глаза опущены, румянец пополз по щекам, добрался до ушей.

— А? — поднял бровь, — ты же меня убить хотела?

Улыбнулся.

— Прости.

Нижняя губа подобралась под верхнюю. Зубы прикусили её. Румянец усилился.

— Я дура!

Голос стал громче.

— Мне Альберт всё рассказал, — продолжила быстро, — что если бы не ты… Меня бы уже переваривали где-то.

Девушку затрясло, плечи дёрнулись, руки задрожали. Так, словно она замёрзла. Катя обхватила себя руками, сжала плечи.

— Помог нашему командиру, — продолжила она дрожащим голосом.

Смотрела прямо на меня теперь, глаза влажные.

— Восстановил работу сетки, несколько раз рисковал, сражался… Ты такой сильный, — закончила она тихо.

На меня как-то странно начали смотреть. Глаза расширились, зрачки увеличились. Взгляд задержался дольше, чем нужно. Неприятное ощущение, словно меня раздевают взглядом.

— Что тебе нужно? — решил прервать данную не самую полезную беседу.

Катя моргнула, сбилась.

— Я смотрела за тобой, — произнесла она наконец.

Положила руку на мою ногу, ладонь тёплая, пальцы сжали бедро.

— Теперь ни у кого нет сомнений, почему тебя перевели к нам, — продолжила быстро, — ни я, ни Саша, ни Альберт не стоит и половины тебя.

Рука на ноге сжалась чуть сильнее.

— Твоя сила, умение действовать в любой ситуации… Это дорогого стоит, — закончила она.

Пауза.

— Не удивлюсь, что тебя скоро лейтенантом сделают.

А её это как касается?

И вообще чего она привязалась? Благодарность — это понятно, но зачем сидеть рядом? Зачем трогать? Зачем смотреть так?

Людишки странные, особенно женские особи. Логика у них работает иначе. Эмоции управляют поступками сильнее, чем разум.

— У тебя есть девушка? — вдруг спросила она.

Стоп, что?

— А-а-а… — растянул.

Это что за переход такой? От благодарности и силы — к личной жизни? Какая связь? Катя продолжала смотреть. Щенячьи глазки: большие, влажные, полные надежды.

— Нету? — продолжила она, не дождавшись ответа.

Голос стал тише, мягче, интимнее.

— Тебе какая разница? — спросил прямо.

Катя покраснела ещё сильнее, румянец пополз на шею, дыхание участилось. Грудь поднялась, опустилась, снова поднялась.

— Просто… я… — начала она, — ты мне нравишься! — выпалила наконец, — вот!

Вскочила со скамейки, встала передо мной. Руки сжались в кулаки по бокам. Лицо пунцовое, дышит тяжело.

— Я… Давай встречаться?

Открыл рот.

Как? Как в её голове после всего, что произошло… Как она пришла к этому умозаключению?

— Нет, — оборвал её.

Катя замерла.

— Почему? — выдавила она из себя.

Голос стал тоньше и дрогнул.

— У меня нет времени, — ответил.

У меня нет времени на эти игры. На свидания, на отношения, на все эти людские ритуалы ухаживания. Мне нужны ядра, мне нужна сила, мне нужно готовиться к мести. Всё остальное — отвлечение.

— Я подстроюсь, — тут же ответила Катя.

Шаг вперёд. Ближе, почти вплотную.

— Я не прошу выйти замуж, просто встречаться, общаться, может быть что-то ещё…

Голос стал умоляющим, закусила нижнюю губу снова. Пытается выглядеть уязвимой? Вызвать жалость? Сработать на инстинкты?

Выдохнул медленно. Возможная смерть и сильный стресс активизируют у человека желание размножаться и чувствовать безопасность. По-другому я объяснить её действия не могу.

— Нет, — покачал головой.

Катя стояла несколько секунд молча, смотрела на меня. Потом лицо исказилось: брови сошлись, губы задрожали.

— Ну и зря! — выкрикнула она.

Голос сорвался, развернулась резко и побежала к домикам. Ноги топали по грязи. Спина сотрясалась от рыданий.

— Мда… — хмыкнул.

Факт есть факт. Катя привлекательная по человеческим меркам. Стройная фигура, правильные черты лица. Тело реагирует инстинктивно — кровь приливает, гормоны выбрасываются, мышцы напрягаются. Человеческое тело хочет того, для чего оно создано — размножения.

Но у меня куча дел, и это перевешивает любые инстинкты. Требуется надавить на Чешую, чтобы мне дали ядра, обучение и артефакты. Это приоритет номер один. А для этого нужно вычислить всех лишних в корпусе десять.

Организовать вылазки Матросова и Мамонтовой. Они мои связи с подпольным рынком ядер. Через них я получу доступ к ресурсам, которые СКА не даст официально.

И это основное. Меня хотят прикончить военные, Змеев и возможно часть СКА. Три силы, любая может нанести удар в любой момент, нужна постоянная готовность.

Сейчас мне не до размножения. Мне ещё с Володиными проблемами разбираться — его род: папаша, мачеха или кто ему та баба, братишка. Проклятие требует мести, тело Володи не даст покоя, пока долг не будет оплачен.

Захотелось прогуляться, нужно размять ноги. Отвлечься от мыслей. Поднялся со скамейки и пошёл к сетке.

Остановился в десяти метрах от барьера, сетка пульсировала. За ней — они.

Десяток тварей, стоят неподвижно, смотрят, ждут.

— Молодец! — сказал мне голос справа.

Обернулся, а там мужик в грязной форме, лет сорока, лицо обветренное, шрам через бровь. Проходил мимо и кивнул мне.

— Хорошо дрался! — ещё один голос слева.

Другой мужик, моложе, худой, с винтовкой за спиной.

— Силён! — третий голос откуда-то сзади.

Повернулся. Группа из трёх человек, все смотрели на меня, кивали, показывали большой палец.

Мне плевать на их оценку, их мнение не имеет значения. Их одобрение не даёт мне ничего. Ни силы, ни ресурсов, ни информации.

Просто пустой звук. Воздух, сотрясаемый голосовыми связками.

Альберта бы найти, узнать, где мой плащ, ядро и где тут кормят. Ещё несколько часов, и тогда их начнут жрать не гиганты, а я!

Продолжил смотреть на тварей. Почему они выглядят по-разному? Вопрос застрял в голове. Вращался, требовал ответа. Те двое на вылазке с Альбертом — маленькие, по два метра, худые, быстрые, слабые.

Тот аномальный, что атаковал из леса — три метра. Гладкая кожа, разумный. А эти… Каменные, массивные, четыре-пять метров ростом, медленные, но прочные.