Постепенно наш лагерь разрастался. Прибывали с флангов всё новые и новые колонны, на которые разделился изначально общий строй. Пока получалось, что из девяносто тысяч полного числа у нас будет почти двадцать семь стрелков, одна наездников на вивернах, семьсот грифонов, семь сотен пушек, четыре тысячи магов и две тяжело бронированных гвардейцев. Все остальные – простая пехота. Для решающего боя командование выгребло абсолютно все качественные резервы. Не удивлюсь, если на территории Республики не осталось ни одной винтовки или пушки. Всё требовалось здесь.

Но не только обычной армией мы готовились наступать. Спустя три дня после остановки, из центрального, крупнейшего в лагере телепортационного круга, начали выходить люди. Полтора десятка. Некоторых я, как Георгия Константиновича или Василия Гавриловича, уже знал. Почти половина была же мне незнакома. Ну и, разумеется, Великие Герои. Стоило им появиться, как весь лагерь замер, после чего разорвался восторженными криками. Вновь вернуть в ряды войска дисциплину оказалось непросто.

- Ну что же, товарищ Лееб, – когда мы всем командным составом собрались в моей палатке, заговорил Владимир Ильич, – вот и последний рывок, над обеспечением воплощения которого мы с вами работали целых девять лет. Что же вы чувствуете сейчас, голубчик?

На меня уставилось пятнадцать пар глаз.

- Готовность раздавить эту погань в кровавое пятно, что же ещё?

Герои заулыбались, а некоторые даже одобрительно захлопали в ладоши.

- Отлично, отлично, голубчик, пусть вашу формулировку я, конечно, и не одобряю. Ну да исторический контекст, куда же без него, правильно я говорю, товарищи?

Все покивали. Я, на всякий случай, тоже.

- Тогда… Георгий Константинович, на правах самого среди их нас опытного в подобного масштаба событиях, доложите замысел командования.

- Есть.

И мы все склонились над картой.

Посреди бесплодной, серой равнины, с землёй, потрескавшейся от порывов холодного ветра, стояла она – прокля́тая рана на теле Пангеи, чьё присутствие уродует собой наш мир. Её стены сложены из базальта, который, кажется, никогда не был частью естественной природы: он будто вырос из земли единой колонной, а затем растёкся и застыл, следуя чудовищной воле Императора. Местами камень плавно перетекал в жилы багрового металла, пульсирующего словно живая плоть. В тёмных швах между неровными кусками не видно ни раствора, ни следов инструментов – только медленно сочащаяся алая субстанция, похожая на кровь. Вполне возможно, что это именно она и была.

Четыре башни, кривые и вытянутые, как когти, окружают главный шпиль. Он вздымался в небо на невероятную высоту, а его вершина скрыта кольцом густого тумана или, возможно, дыма, что поднялся из трещин во внутреннем дворе Цитадели. На его поверхности виднеются сотни моргающих глаз и отверстий, которые то затухают, то разгораются яркими углями.

У подножия стен скалятся демонические пасти – не то барельефы, не то псевдоживые стражи, созданные из замученных душ смертных жертв, кому не посчастливилось сгинуть здесь. Иногда они шевелятся, сглатывая холодный воздух или выпуская пламя.

Изнутри раздаётся непрерывный рёв, эхом стучащий в ушах. Если смотреть на Цитадель как мы, издалека, то она кажется лишь тёмным силуэтом. Но сто́ит использовать увеличивающее стекло или заклинание Дальневидения, как понимаешь одну простую вещь – это нечто противоестественное. То, чему не должно быть место в нашем мире.

Перед стенами колыхалось сплошное море демонов всех возможных видов и родов. Крупных тварей было так много, что они сбивались в отдельные, мелкие орды. Кажется, их здесь даже больше, чем было под столицей.

- Товарищ Лееб, – отвлёк меня от созерцания Цитадели голос Иосифа Виссарионовича, – подойдите сюда, пожалуйста. У нас для вас кое-что есть.

Я повернулся к входу в командирскую палатку. Туда только что целая дюжина дварфов поочерёдно занесла несколько обитых металлом ящиков. Возможно, именно об их содержимом и пойдёт речь.

- Вскрывайте, товарищи, – по команде Героя печати были сорваны, а крышки скинуты на пол, – вот, полюбуйтесь. Специально под вашу комплекцию делали.

Подхожу и заглядываю внутрь. Там, на мягкой подложке, лежали детали доспеха. Шлем, наплечники, подшлемник. Остальное, видимо, находится в других ящиках.

- И это?

- Подарок из Твердынь. Наши союзники попросили оказать им честь изготовить снаряжение для того, кто отправится убивать Императора и водружать знамя над Цитаделью. Старейшины всех Твердынь впервые, если исторические записи дварфов меня не обманывают, собрались с целью не оттаскать друг друга за бороды, а сковать нечто могучее.

- Я всё ещё…

- Достаточно, – мне прервали одним взмахом руки, – это приказ. А он, как вам известно, обсуждению не подлежит. Мы будем здесь, в лагере, следить, чтобы Император не выкинул какой-нибудь сюрпризец. А вот вы, Герман, вместе с товарищем Крузераксом, пойдёте вперёд самым первым и приведёте приговор, вынесенный трудовым народом Пангеи, в исполнение. Понятно?

- Да…

- Плохо слышу.

- Так точно!

- Теперь лучше. Принимайте обновки – скоро всем нам в бой.

Молча встаю рядом с ящиками, и с помощью дварфов переодеваюсь. Новые доспехи выглядели куда как массивнее старых – такой же чёрный цвет, но формы более плавные, словно выточенные из камня множеством скульпторов, а не выкованные с помощью молотов и магии. Никаких символов или орнамента – броня сама по себе была украшением, и портить чёткие линии и гладкую поверхность лат всевозможными рисунками было бы расточительно. Видимо, дварфийские мастера тоже решили, что простота украшает. Только на шлеме был короткий красный плюмаж. В двух последних же ящиках были двуручный молот и ростовой щит.

Касаюсь рукояти и понимаю, что с лёгкостью могу поднять тяжеленное оружие. Стоило мне начать тянуть на себя молот, как на поверхности доспехов загорелись синие жилки, а вес в руке уменьшился.

- Зачарование-с. Наши старейшины несколько недель над ним одним бились, так что будьте спокойны – продержится столько, сколько вам нужно. И силушки придаст, и прочности, – затараторил один из дварфов, – а уж вы будьте добры – размажьте нашим молоточком-то голову твари.

- Не переживайте, размажу. Так, что ничего не останется.

- Добре, добре. Вот, ещё смотрите, – он показал на небольшие утолщения на рукояти молота, – ежели зажмёте, то с помощью энергии из накопителя, стержень которого прямо в ручку-то вмурован, вы магической силой оружие своё напитаете. Никакие щиты и доспехи его сдержать не в состоянии будут.

- Да? И сколько же я смогу тогда его так использовать?

- Ну-у-у-у… ежели со всей мощи вдарить, то раз на пять-десять хватит. Но и после им можно махать как обычным молотом. Вес-то немаленький. И так любую тварь на месте уложит.