Я кинула взгляд на бывшую подругу. Та явно рассчитывала на совсем другое развитие событий. И сейчас сидела недовольно надув губы.

— Такого не будет. Ты ко мне не притронешься. Не зря я тебя к себе не подпускала.

— Если бы давала почаще, то и любовницы не появились, — нахально улыбаясь, ответил Андрей.

— Так всё же любовницы. Значит эта шлюшка не единственная.

— Эй, сама шлюшка!

— Помолчи, я сказал, — осадил Андрей Карину. — Иди в ванную, умойся.

— Я не хочу, — Карина отложила скрипку на диван и сложила на груди руки.

— Мне насрать. И воду включи, чтоб шумела.

Андрей полностью повернулся к ней. А я готова была выдрать ей все волосы за одно то, что положила бесценное произведение мастерства Страдивари на диван. Совсем дура?

— И скрипку в футляр положи, — поддержал Андрей мои мысли. — Она стоит столько, сколько тебе за всю жизнь не заработать.

Карина недовольно встала и показательно бережно уложила инструмент в футляр, туда же положила и смычок. Повернулась к нам, и натянув на лицо улыбку, прошла мимо.

— Как ты мог Андрей? С ней?

— Не начинай. Она хороша, и этого достаточно, — проводив Карину взглядом, ответил он. — Ты теперь моя жена. И будешь делать всё, что я скажу.

— Я просто соберу свои вещи и уйду, — настаивала я на своём.

— Ты можешь уйти, но инструмент останется у меня. Я за него отвечаю. А ты просто пользовалась. Временно.

Внутри всё буквально сгорало от одной мысли, что больше не возьму в руки свой инструмент. Никакой другой не сравнится по чистоте и качеству звучания. Это всё равно, что после скрипки взять в руки палку с натянутыми струнами.

Но и идти на поводу у Андрея было прямо-таки физически невыносимо. Внутренний голос вопил в голове, что правильно я ему не давала. На что другой таердил, что из-за этого и начались проблемы. И Андрей сам же об этом прямо говорил.

— Выбор за тобой. Семья. Работа. Муж. Или же улица. Холод. Голод. Отмороженые пальцы. Невозможность когда-либо вернуться в мир музыки.

— Что?

Я даже согласна была на всё, кроме последнего. Но Андрей точно знал в какие слабые места бить. Он словно пристреливался всеми своими словами. Пока не попал в самую точку.

Для меня не было ничего страшнее потерять возможность играть.

Выступать и слышать овации зала в свой адрес. И плевать, если многие из зрителей не помнят моего имени. Плевать.

Но не плевать на возможность выступать перед аудиторией.

— Конечно, ты сможешь играть где-нибудь в подземном переходе. Если конечно найдёшь на чём. И будут мимо тебя проходить люди. Молча. Им будет плевать на твоё мастерство и талант. Большинство даже мелочь не будут тебе кидать.

— Ты не понимаешь? Я просто физически не смогу быть с тобой рядом, после всего произошедшего.

— А ты терпи. Как я терпел твои загоны.

— Я и вижу, как ты терпел. Даже в день свадьбы натерпелся. Как свадьба кстати? Как гости?

— Нормально. Никто ничего не сказал. Гуляли и пили, как ни в чём не бывало.

— Я тебе не верю.

Мне хотелось оттолкнуть его от себя подальше, но даже от мысли прикоснуться коробило.

— Короче. У тебя нет времени на раздумья. И нет вариантов. Ты либо принимаешь мои условия, либо выметаешься вон.

Вариант действий у меня действительно был только один. Но вовсе не тот, на котором настаивал Андрей.

А именно тот, от которого незаметно пытался отговорить.

Но я для себя уже всё решила. Это было словно по-живому отрезать кусок от себя.

Отрезать и выкинуть. Выкинуть в помойку всё, что у меня ещё оставалось в этой жизни. Всё чего добилась.

Всё кроме навыков игры на скрипке.

Уж их-то у меня никому не отнять. Ни Андрею. Ни всегда мне немного завидовавшей Карине.

Хотя как я теперь понимала, она всегда сильно завидовала. Действительно, мои успехи в музыке могли показаться только удачей. Никто за этим не видит вложенного труда. Пока сам не попытается пройти тот же путь.

— Я ухожу, — решительно отталкивая от себя Андрея, произнесла я.

Голос дрогнул. С музыкальным слухом это и самой было слышно. Но слово не воробей. Сказаного не вернёшь. И решение было принято и озвучено.

— Ну что ж. Уходи.

Андрей встал так, что я могла идти только в сторону выхода.

По пути взяла из шкафа свой пуховик. Не по сезону тёплый. Но мёрзнуть на улице в платье не хотелось совершенно.

Андрей не пошёл следом за мной. Всё так же стоял в дверях комнаты и наблюдал.

Я оглянулась. Но смотрела не на него.

И даже не на квартиру. В которой прожила-то пару месяцев.

Я смотрела в собственное прошлое. И пыталась с ним проститься и пойти в будущее. Не очень светлое, судя по всему. Но моё собственное.

У меня не было надежды на исправление Андрея. Пусть какая-то часть и представляла, как он бросается к моим ногам, просит о прощении. И за шею вышвыривает из квартиры Карину.

Теперь-то я точно понимала, что там на свадьбе действительно началась моя новая жизнь. Совсем не такая какой я её представляла. Но совершенно точно не такая какой была до.

Может быть я бы и жалела о своём решении пойти искать Андрея. Но не стала бы жалеть теперь о решении уйти.

Молча скинула босоножки и сунула ноги в демисезонные сапожки. Пускай это станет последней своей вещью, которую заберу из этого дома. Чужого для меня.

Совершенно точно чужого.

— Ещё что-то? — задал вопрос Андрей.

Чем подстегнул меня, следовать принятому решению ещё сильнее. Если бы он хоть немного меня любил, то не стал бы себя вести так вызывающе пренебрежительно.

Не удостоив его ответом, вышла и хлопнула за спиной дверью.

Я хотела поскорее сбежать. Но лифт как на зло был где-то внизу. Пока он поднимался, внутри было чувство, словно сейчас может произойти что-то ещё. Противное. Ломающее жизнь ещё больше.

Двери открылись. Я нырнула в кабину и нажала кнопку первого этажа. Потыкала в кнопку закрытия дверей. Лифт словно нарочно никуда не торопился. Двери всё же закрылись. И кабина устремилась вниз.

Торопливо вышла из подъезда. На газон передо мной буквально спланировала фуболка.

Одна из моих.

Я обернулась и задрала голову. Сверху летели мои вещи.

Кто именно их выкидывал отсюда не было видно. Да это и не важно было теперь.

Кто бы это ни был, он давал понять, что мне больше нет тут места.

С тоской посмотрев на свои вещи, часть из которых зацепилась за облетающие ветви деревьев, я пошла в сторону большой улицы.

Мне казалось, что в спину упирается злой взгляд. И потому поспешила свернуть за угол соседнего дома.

Давление чужой ненависти прекратилось. Я могла только догадываться, кто же из них двоих испытывал ко мне такие чувства.

Андрею внешне было скорее наплевать. А вот Карина явно не обрадовалась тому, что он вообще мне что-то предлагал. Хотя зная меня не первый день, она могла бы и не сомневаться в решении, которое я приму.

Я дошла до остановки общественного транспорта. Мне некуда было идти. И некуда было ехать. Ехать в филармонию было бессмысленно. Там сейчас практически никого нет. Репетиции начнутся только часа через два.

Да и кого я надеюсь там встретить? Тех самых своих коллег, ни один из которых не заступился за меня перед Андреем? Пусть его обвинения и были чистой ложью, но ведь никто из гостей на свадьбе не встал на защиту моей чести.

Побоялись мести? Или просто не посчитали это для себя важным?

Разве что Дмитрий. Но у меня не было никаких его контактов. А ожидать конкретного человека и прятаться от всех остальных, было как-то не очень в моём характере.

Хорошо хоть на остановке на меня никто особо не смотрел. Каких только людей не едет по своим делам. Если бы меня ещё на улице стали разглядывать прохожие, то это бы стало ещё одним ударом. По и без того шатающейся словно пьяница психике.

Легко было уйти от Андрея. Раз. И ушла. Хлопнула дверью.