Решение в данном случае могло быть только одно. Уйти самой. Пока Андрей не выгнал меня с грохотом и обвинениями.

Благо такая возможность всё же была. Руководитель конечно сам принимал решения. Но и нечто вроде отдела кадров в филармонии тоже было. И можно написать заявление на уход. Андрею останется только его потом подписать. У него не останется другого варианта.

Так я и сделала.

Лидия Павловна, женщина занимавшаяся документами, выдала мне бланк.

— Куда же ты пойдёшь Екатерина?

Обращение на ты было ей простительно из-за значительной разницы в возрасте. Ей было уже лет под 60. И она была предпенсионного возраста. По крайней мере, насколько я знала.

— Нашла коллектив лучше? — с сомнением в голосе продолжила она расспросы. — Или решила попытать счастье в столице нашей родины?

— Да какое там, Лидия Павловна. С мужем поругалась, вот и решила уехать подальше от него, — отчасти правдиво ответила я.

— Ох ты как! А чего так? — она на секунду задумалась. — Погоди, так ты же на днях замуж вышла. За Андрея Львовича!

Она непритворно удивилась, и прижала ладони ко рту. Словно сама испугалась своих слов.

— Вчера, — поправила я.

— Вчера?! Так и чего же вы могли не поделить-то? В первую-то брачную ночь?

— Любовницу, — ответила я одним словом.

Лидия Павловна опешила от моего ответа. Мне показалось, что глаза у неё стали в два раза больше, чем были. Хотя она и до этого их вытаращила на меня.

— Мне неловко спрашивать, не твою часом? — она опустила глаза вниз и посматривала испуганно из-под ресниц.

— Конечно нет! Как вы вообще могли такое подумать? Я всё это осуждаю!

Меня буквально прорвало. Накопившееся за всё утро возмущение выплеснулось на ни в чём не повинную женщину.

— Неужели у Андрея Львовича любовница есть? А с виду такой воспитанный молодой мужчина.

— Вот потому что молодой, он и завёл себе их, — немного успокаиваясь и заполняя бланк ответила я.

— Их, — ещё менее решительно спросила она.

— Ну да, их. Сказал, одной мало. Надо много.

— Гарем что ли создать решил? — в вопросе явно была слышна ирония.

— Передвижной музыкальный бордель. Это определение лучше всего подойдёт, — я пробежалась ещё раз взглядом по бланку заявления. — Вроде бы всё.

Лидия Павловна подтянула листок к себе.

— Да деточка. Я копию сниму, чтоб подтверждение было. Только дату своей рукой поставь, — она подвинула бланк мне. — Вот так.

— А копия зачем? — совершенно не поняла я.

— Ну как же? Вдруг что.

— Что? — всё ещё в недоумении я смотрела на неё.

Она поманила меня пальцем к себе. Я наклонилась и Лидия Павловна посмотрела по сторонам. Хотя мы точно были в её кабинете одни.

— Если Андрей Львович решит его выбросить.

Она замолчала, взглядом намекая, что я должна дальше сама догадаться о последствиях.

— Так напишу новое.

— Хорошая ты девочка Катенька, — совсем тихо отозвалась она. — Чистая. Постарайся такой и остаться. Если вы прям поругались, то он ведь может заявление твоё выкинуть. А потом написать, что ты самовольно прогуливала. И выступления сорвала. А за это с зарплаты премию снимут. Или даже неустойку потребуют выплатить.

Раньше мне бы и в голову такой вариант не пришёл. Но Лидия Павловна явно была женщина опытная. Всё же большую часть жизни прожила.

Да и от Андрея можно было ждать всякого. Как я теперь понимала.

— Спасибо вам, Лидия Павловна. С меня шоколадка, — вспомнила я универсальный способ выражения благодарности.

— Перестань девочка. И всё-таки, — она сделала паузу, — будь осторожна. Надеюсь у тебя всё будет хорошо.

Знала бы эта милая во всех смыслах женщина, как я сама на это надеялась. Страх перемен внутри буквально полыхал словно маленькое солнце.

И мне бы очень хотелось его не испытывать. А жить своей привычной размеренной жизнью. Не искать сейчас способы заработать денег не только на еду, но и на жильё.

Не к месту вспомнился Рустам. Он так настойчиво хотел меня пристроить к себе в квартиру, а потом неожиданно пропал. Хотя я и хотела в какой-то момент от него избавиться. Но всё же он не успел мне сделать гадостей.

Возможно только поэтому и воспринимался, как человек достойный доверия.

Совершенно чужой человек вызывал доверие. А вот Андрей теперь воспринимался, как-то совсем не иначе. И при этом где-то глубоко внутри я всё ещё испытывала к нему любовь. Если только сама не запуталась в терминах, и это была действительно именно она.

Всё же я испытывала к нему целую гамму тёплых чувств. И это несмотря на его предательство. И собственное решение разорвать с ним всяческие отношения. Будь то любовные или рабочие.

Послушав Лидию Павловну, я дождалась пока она сделает копию моего заявления. А сама сделала проще. Всё же она была человеком другого поколения. Привыкшим к бумажным документам.

Сама я сделала фотографию.

— Вот умничка, а я видишь по привычке, на ксероксе.

Я не стала её поправлять, хотя и видела надпись на принтере НР.

— Ещё раз спасибо. Я побегу, надо ещё множество вопросов решить.

— Конечно, девочка. Не буду тебя задерживать своей болтовнёй.

Когда я уже закрывала дверь, услышала совсем тихие слова.

"Вот же редиска, такую девочку обижает".

И после этого уже ничего.

Да уж. Редиска это ещё мягко сказано. Тут бы подошли другие выражения. Гораздо более грубые. Даже матерные.

Но привычки выражаться так, у меня не было. Мне самой казалось, что эти слова не мелодичные. И режут слух своим звучанием.

Скорее именно поэтому я их не употребляла в речи. А не из-за их смысла.

Оказавшись на улице я столкнулась с дилеммой. Куда идти дальше. И чем именно сейчас заняться.

Мозг и тело требовали репетировать. Всё же годы каждодневной практики приучили не отлынивать и не пропускать. Даже когда не было официальных репетиций, я всегда старалась заниматься дома.

А теперь просто не могла найти себе места. И в переносном смысле. И в буквальном.

Фактически мне некуда было идти. И нечего делать.

Попытаться найти хотя бы временную работу? Кем? И где? Попытаться вот так сходу устроиться в какой-то новый музыкальный коллектив? Так у меня не было ничего. Ни диплома подтверждающего окончание консерватории.

Хотя это было решаемо. Можно ведь попросить восстановить документы и выдать новый диплом.

"Наверняка это всё очень долго, да и документ потребуют. Ты же не думаешь, что там таких мало было?" — моя тёмная сторона, если и просыпалась, то говорила по делу.

Да, диплом тоже остался у Андрея. Но я всё же была уверена, что в моей родной консерватории имени Глинки меня наверняка вспомнят.

Вряд ли там было много студентов, окончивших курс обучения досрочно по классу скрипки.

А с дипломом можно будет и о другом оркестре подумать. Или хотя бы музыкальной группе. Только не о маленькой местечковой, которая в гараже играет. Пусть играет, я не против. Мне нужно нечто большее. Я всю жизнь стремилась стать лучшей. И всегда равнялась именно на талантливых скрипачей.

Тех кто может сольно собирать полные концертные залы и стадионы.

Таким я всегда видела и свой жизненный путь.

Выходя из двери на улицу, поняла одну простую вещь, что идти мне фактически некуда. Самыми простыми были всего пара вариантов.

Пойти мириться с Андреем. Потребовать от него вернуть мои вещи и деньги. Или как вариант, потребовать перестать мне изменять. И начать вести себя соответственно тому, как должен это делать любящий муж.

Хотя я и сама понимала, после всего им сказанного и совершённого в любом случае не смогу к нему относиться по-прежнему. Всегда будет оставаться сомнение в его верности и мотивах поступков.

Или же сделать шаг навстречу Рустаму. Условно конечно. Просто попытаться рассмотреть такой вариант. Но против такгого поспешного решения восставала не только вся моя сущность, но и воспитание.