Меня откровенно огорошило подобное поведение девушки. Тем более я ничего плохого про неё не то что не сказала, но даже и не подумала. А она на меня окрысилась так, словно я у неё последнее отбираю.

Но стоило обратить внимание на Владислава, многое становилось понятно. Девушка не назвавшая своего имени откровенно приревновала его ко мне. Стало обидно и как-то мерзко.

Неужели я выгляжу так, будто пришла сюда уводить чужих мужчин? Или у них в отношениях и без того не всё было ладно, а его внимание ко мне стало последней каплей?

— Надя, не надо. Зачем ты так? — попытался успокоить свою явную подружку Владислав.

По её скривившемуся лицу мне мгновенно стало понятно, он делает только хуже своими попытками.

— Катя отлично играет. И может усилить состав нашей...

Договорить она ему не дала.

— Не нашей. Теперь уже вашей группы. А ты! Ты мне больше не пиши, — она ткнула Владу в грудь пальцем.

После этого девушка ушла, хлопнув на прощание дверью.

Я смотрела на ситуацию со смесью разных чувств. Неужели и я сама так же себя вела?

"Ну нет. Ты не сравнивай. Мы ничего не сделали. А твоя подружайка Карина у него отсасывала".

Да. В чём-то тёмная я была права. Каждая девушка может приревновать. Но одно дело откровенная измена. И совсем другое полнейшее отсутствие даже намёка.

— Надеюсь до встречи, — Влад махнул на прощание рукой и побежал догонять свою пассию.

— Не обращайте внимания, — подал голос клавишник. — Они частенько собачатся. Я Сергей. Можно без отчества и фамилии. Не настолько меня пафос прельщает.

Для меня было странным подобное отношение. Тем более для взрослого человека. Но убеждать и что-то доказывать было бессмысленно. Да и не за этим я здесь. Пускай верят во что хотят. А мне надо, чтобы мы могли вместе играть, и этим зарабатывать.

— Да уж. Собралась у нас компашка, — ударник отстучал несколько ударов по установке. — А я Торин.

— Торин?

Имя мне показалось странным. Или может я неправильно расслышала?

— Ну, да. Торин Дубощит. Не слышала что ли? — я отрицательно помахала головой. — Ну дела. Властелина колец не смотрела? Я король под горой.

— Разве что под горой хлама, который ты считаешь богатствами, — с усмешкой вставил басист Максим.

Я уже собиралась постараться прекратить эту детскую перепалку и пикировку. Но делать этого не пришлось.

Рустам вернулся к нам. Я с некоторым страхом осматривала его руки и одежду. Боясь найти следы избиения хозяина репетиционной точки. В виде следов крови или сбитых костяшек.

Но нет. Ничего такого не было. Или же я не увидела сразу.

Все взгляды оставшихся тоже упёрлись в него. В глазах молодых музыкантов читалась неприкрытая надежда. Им ведь так хотелось получить возможность репетировать в любое время. А не когда удастся договориться о свободном окошке. Точка хорошая. И наверняка тут целая очередь на репетиции.

И я могла понять их затаённые надежды. И могла прочувствовать в полной мере, что это такое. Когда зудят от напряжения пальцы, но нет возможности играть. Ещё буквально вчера я испытывала такое же чувство. Пускай и по другой причине.

— Можете играть, когда будет нужно, — просто сказал Рустам.

— Мужик, ты просто космос. Можно я буду называть тебя братом? — чересчур развязно заговорил Максим. — Ты реально крутой перец.

Но стоило Рустаму перевести на него свой тяжёлый взгляд, как Максим остановился. А ведь уже тянул руку, видимо хотел хлопнуть по плечу или спине.

Мне было жуть как любопытно, что же он такое сказал хозяину. И почему они вообще смогли договориться. Но в отличие от парней, которые откровенно побаивались Рустама, я могла задать вопрос прямо. Можно сказать чувствуя собственную безнаказанность. Ведь он меня хочет. И пользуясь этим его неудовлетворённым желанием, я могла быть уверена. Уж со мной-то ничего не сделает, если ляпну что-нибудь не то.

— А почему хозяин такой щедрый, что разрешил нам играть? — задала я прямой вопрос.

Я во все глаза следила за его мимикой, но какого-то её изменения не последовало.

— Хозяин решил продать свой маленький бизнес и отдохнуть от забот.

— В смысле? — барабанщик даже из-за своей ударной установки встал. — Кому продать?

— Мне, — глядя мне прямо в глаза, спокойно ответил Рустам.

Это было ещё более неожиданно, чем найти футляр со скрипкой в шкафу. И ещё более пугающе своими последствиями.

Может для остальных это значило только то, что теперь им не придётся тратить последние деньги на аренду точки. Ради часа или пары часов репетиций. В зависимости от накопленных карманных денег.

А вот мою жизнь могло поменять буквально на корню.

И получалось, что моё начинание, основная цель которого была освобождение от влияния Рустама, буквально только что привязало меня к нему ещё сильнее. И с каждым подобным моим шагом я словно сильнее влипала в его расставленную ловушку. Или даже паучью сеть.

— Зачем? — не отводя взгляда только и спросила я.

Он посмотрел на меня так, будто ответ должен быть настолько очевиден. Насколько вообще может быть.

Я уже не обращала внимания ни на что вокруг. Ни на радостные разговоры парней. Ни на то, что Макс принялся тут же звонить Владу и рассказывать ошеломительные новости. Он использовал именно это выражение.

Я смотрела только на Рустама. И не представляла, как мне теперь быть дальше. Ведь он начинал всецело контролировать мою жизнь. Все её сферы и области.

И это с каждым разом пугало всё больше. Но вместе с тем, и давало нечто вроде чувства уверенности. Ведь гораздо проще жить, когда кто-то сильный и уверенный берёт на себя всю ответственность за твою жизнь.

— Спасибо, — не сводя с него взгляда, произнесла я одними губами.

Моя жизнь стала кардинально меняться. Я не представляла себе ещё буквально пару дней назад, что такое резкое изменение возможно.

Рустам не требовал от меня немедленной оплаты. Он будто хищник выжидал удобного момента. А я всё ждала его следующего шага. Но он продолжал держать меня в напряжении.

В тот день порепетировать не получилось. Всё же график работы точки был расписан до конца дня. И несмотря на смену владельца Рустам не стал отменять принятые на бизнес обязательства.

Максим, Сергей и Торин, который так и отказывался называть своё настоящее имя и другим запрещал, разошлись по своим делам. Я в круг их близких друзей ещё не была принята, потому никто не предложил мне отправиться с ними.

Только Максим попытался пригласить посидеть в кафе. Но быстро отказался от этой идеи. Стоило Рустаму заметить, что со сломанными руками очень сложно играть на гитаре.

Максим хоть и был тем ещё балагуром и несерьёзно относящимся к жизни молодым человеком. Но тут даже он осознал насколько это тонкий намёк конкретно на его руки.

Мне в какой-то мере льстило подобное внимание со стороны не только Рустама, но и другого молодого мужчины. Но при этом, если поставить их рядом друг с другом и сравнить без всяких скидок, то выбор был очевиден.

Долговязый и тощий с длинными волосами, практически подросток, Максим. И против него, внушающий страх и трепет одним своим взглядом, не считая всего остального образа, Рустам.

Сам Рустам не мог сейчас уехать. Ему всё же нужно было документально оформить покупку гаражного бокса. Переоборудованного под репетиционную точку для начинающих и продолжающих молодых исполнителей.

Я не знала даже примерно, сколько он пообещал владельцу. На мои вопросы Рустам отвечал просто.

— Не дороже денег.

Я не сразу поняла о чём он. Для этого мне пришлось посидеть в одиночестве, поразглядывать оставленные группой инструменты. Чтобы понять.

Для него деньги не ценность. Ценность то, что за них можно получить. И раз он не мог напрямую получить за них меня, то избрал другой путь. Можно сказать окольный.