Нейт опустил глаза и стиснул пальцы.

— Значит… это всё, чтобы меня…

— Чтобы тебя спровоцировать, — сказал Эл. — Проверить, как далеко ты зайдешь, прежде чем сорвёшься.

Нейт резко вдохнул.

— Но зачем ему это?!

— Потому что он такой, — спокойно сказал Эл. — Ему нравится смотреть, как живое пламя дергается в рамке. Марлен знает, за какие ниточки дергать и любит проверять людей на прочность.

Нейт покраснел — не от стыда, а от злости.

— И ты позволил ему…

Эл поднял руку — спокойно.

— Да. Потому что со мной ничего не случится. Я выдержу. А тебя — могло сломать.

Он сделал паузу.

Голос стал ещё тише:

— И именно поэтому я сказал тебе «не вмешивайся».

Нейт закрыл глаза.

— Но ты всё равно вмешался, — продолжил Эл. — И в конце — потерял контроль.

Он говорил тихо, без упрёка — только факт.

— Если бы ты ударил Марлена — по протоколу ты бы стал «недостаточно управляемый».

Нейт замер.

— Это… коррекция? — выдохнул он едва слышно.

Эл кивнул.

— Да.

Пауза.

— И ты был в шаге от этого.

Эл сглотнул. На миг потерял ровность голоса — впервые за всё время:

— Я сорвался. Тоже.

Нейт поднял голову.

Эл смотрел куда-то в пол.

— Я не мог позволить, чтобы тебя отправили в белые коридоры. — Он говорил почти шёпотом. — Чтобы с тобой сделали то, что делают там. Я не выдержал бы.

Грудь Нейта дернулась — как будто воздух внезапно стал острым.

Пауза.

— Пожалуйста, — сказал Эл. — Обещай, что будешь осторожнее. Потому что в следующий раз меня может не оказаться рядом.

Тишина опустилась, как мягкая ткань. И только в этой тишине Нейт понял: Эл был тем, кто держал его мир, пока он сам едва не разрушил себя.

— Я думал, что защищаю тебя, — прошептал Нейт. — А выходит… всё это время ты защищал меня?

Эл чуть улыбнулся — почти незаметно.

— У всего есть цена, — сказал он. — Я… показал себя.

Пауза.

— И Марлен это увидел.

Нейт схватил его за запястья:

— Эл… я не дам тебя тронуть.

Эл тихо, бледно, почти грустно усмехнулся:

— Детка… ты уже тронул.

Он медленно выдохнул, будто решая, стоит ли говорить дальше.

— Если… если мы больше не увидимся…

Пауза.

— Эларио.

Имя прозвучало как снятая маска.

— Так меня звали до понижения.

Он не поднимал глаз — будто это было самым обнажающим.

— Не отвечай, — прошептал он. — Я… не должен был говорить.

И Эл будто ушёл внутрь себя. Слишком тихо. Слишком по-настоящему.

Айвена стояла у окна, спиной. Свет падал только на её плечи, вырезая линию силуэта. Не жесткость — неподвижность. Та самая, от которой воздух становится организованным.

Марлен вошёл уверенно. Первый шаг был в его стиле — профессиональный, прямой, как на совещание.

На втором шаге он уже подстроился под тон кабинета: замедлился, будто наткнулся на уровень давления, который был выставлен заранее.

— Госпожа, — произнёс он ровно, без вызова, без тени вины.

— Вы хотели…

— Сядь, — сказала она.

Не громко. Но в комнате будто защёлкнулись фиксаторы положения.

Марлен сел. Как управленец, который знает, что его ждёт разбор дела. По привычке закинул ногу на ногу и тут же убрал: лишнее.

Айвена повернулась не сразу. Пауза была долгой, функциональной — она давала ему время найти верный темп.

Когда она посмотрела на него, взгляд был такой, будто на столе лежал отчёт с цифрами, которые не совпадают.

— Мы должны прояснить одну вещь, Марлен.

Пауза легла плотной, деловой.

— Я сказала не трогать Нейта. Ты нарушил запрет.

— Я не трогал, — ответил он ровно. — Формально.

Она приподняла бровь — лёгкое движение, острое как лезвие.

— Формально, — повторила она.

— Но у меня нет иллюзий о том, что значит «формально» в твоём исполнении.

Её голос был спокойным, почти академическим.

— Ты нашёл обходной путь. Через Эла.

Слова легли ровно — как фиксирование факта, а не обвинение.

— Мальчишка сам бросился на меня.. — осторожно попробовал Марлен.

— Ты спровоцировал, — перебила она.

Не повышая голоса. Но воздух в комнате стал тяжелее, плотнее.

— Я вижу, что ты делаешь, — продолжила она.

— Ты умеешь нажимать туда, где тонко. Это часть твоей эффективности.

Она наклонила голову чуть вбок — изучая его, как инструмент, который дал сбой.

— Ты можешь быть резким с менеджерами.

Ты можешь до тошноты давить бухгалтерию.

Ты можешь строить клубы через колено.

Она сделала шаг ближе. В её тоне появился стальной остов.

— Но есть границы.

— Ты знал, — сказала она, спокойно, но точно, — что отклик Нейта живой.

Ты видел, что он нешлифованный. Горячий.

Марлен поднял взгляд. Сдержанно. Не оправдывался — принимал.

— И всё же ты выбрал давить именно там, где я обозначила границу, — сказала Айвена.

— Пусть даже обходным путём.

Он молчал. Это молчание было признанием.

Айвена посмотрела на него ровно, почти безлично.

Пауза. Та самая, после которой уже не оправдываются.

— Ты играл не с Нейтом, — сказала она.

— Ты играл против меня.

Он вдохнул глубже, напрягаясь.

— Я провоцировал его, — сказал он честно.

— Хотел посмотреть, сколько он держит…

— Ты хотел выбить из него срыв, — перебила она. Тихо. Хлёстко.

Марлен чуть прищурился — но не спорил.

— Ты добился своего, — сказала она.

— Но в этот раз ценой стала не его проверка. А нарушение моей системы.

Пауза. Та, что отделяет эмоцию от решения.

— Я не остановила тебя сразу, — продолжила Айвена спокойно.

— Потому что хотела посмотреть, насколько далеко ты зайдёшь. Наблюдала. Фиксировала. И ждала, когда именно ты переступишь черту.

Её голос стал тише — но не мягче.

— И сегодня ты её переступил.

Она сделала ещё шаг — теперь расстояние между ними было — ближе, чем управляющий и хозяйка обычно стоят.

— Если бы Нейт ударил, — сказала Айвена, — это стало бы моей проблемой. Я бы держала ответ за него перед Элирой Морвен.

— И это вопрос не только контракта, но и доверия.

Он молчал. Сжатые губы. Плечи чуть напряжены.

— Не в моих интересах срезать тебе гонор, — продолжила она.

— Твой гонор приносит мне прибыль. Он часть того, за что я тебя держу.

— Ты можешь быть хищником во внешнем мире. Но не трогай тех, кто живёт под крышей моего дома.

Она дала ему почувствовать вес фразы.

Его взгляд дрогнул. Не в страхе — в понимании санкции.

— И ещё. Ты использовал Эла как рычаг давления.

Марлен едва заметно выдохнул. Укол. Не рана.

— Эл держит форму красиво, — сказала Айвена.

— Ради меня. Не ради тебя. И ты это знаешь.

Она выдержала паузу — короткую, но тяжёлую.

— Ты хороший инструмент, Марлен.

Она наклонила голову чуть вбок: ровно настолько, чтобы он понял, что это не комплимент.

— Но инструмент должен знать, к чему он прикасается, а к чему — нет.