— Гнилоух мёртв. Я договорился с его правой рукой, ползуном лимба, который осознал себя как разумного и независимого лидера, — сказал я правду, как бы безумно она ни звучала.

— Мы слышали, что ты в одиночку перебил армию Джастиро, — подал голос кто-то из культиваторов.

— Нет, но я знаю того, кто это сделал. — Я закинул в рот полоску сушеного мяса. — Кстати, Ахварок пал.

— Хм. А мы как раз туда плывём… — проговорил Дуклат.

— Под ним жила хищная серебряная сфера, которая жрала серебряных культиваторов и всех, кто подвернется под руку. В общем, я толком не знаю, что там произошло, однако город превратился во второй Лозингар, а те, кого вы приняли за культиваторов — зомби. Я притянул их, чтобы увести от людей, хотя я сомневаюсь, что сейчас там остался кто-то живой.

— Печально слышать, — насупился Дуклат.

— Я вижу у тебя серебряный артефакт, — сказал я, указывая на прячущийся в тенях перстень. — Когда мы виделись в последний раз, у тебя был лишь бронзовый рабский ошейник.

— Да, в Уловине есть серебряные сферы, можно культивировать… — рассеянно ответил Дуклат. — И что ты собираешься делать с этими андедами? Там же все — культиваторы. Им нельзя в Уловин.

— Нельзя, — согласился я, отпивая большой глоток. — Но с учётом новых обстоятельств я думаю, что есть место, где они очень пригодятся. Ты лучше расскажи побольше про вас и про ваш город.

Корабль стоял на якоре по центру реки, где мы были в безопасности, и я ел, пил и слушал. Сидящие за одним столом со мной культиваторы, немного осмелев или же до конца соблюдя субординацию, начали представляться и рассказывать о себе и Уловине, дополняя общую картину.

— Ну вот, вроде дружественный город, самое место для культивации. Надо было сразу туда идти, — улыбнулся Зэр.

Он задавал им много вопросов, рассматривал карты. Он был для них великим учителем, а они для него — просто дровами в том костре, который должен был превратиться в глобальный пожар во всем Тёмном мире. Я не перебивал. Ногам и телу было тепло. Выпитое вино, оказавшееся неплохим, начало наконец действовать, и я поймал себя на мысли, что в этом идеальном моменте не хватает лишь одного — хорошего сна.

За разговорами и обсуждениями планов наш корабль медленно снялся с якоря и, развернувшись, направился к Уловину.

Улицы Ахварока смердели гарью, экскрементами и мертвецами. Всё было в крови, словно над городом прошел дождь из кусков разорванных тел. Набухшее свинцом небо гнетуще опустилось ниже, соединяясь со столбами дыма незатухающих пожарищ.

Десятеро, в окованных металлом ботинках, шли широким клином по одной из улиц. Алые одежды скрывали под собой кирасы, на лицах были повязаны банданы, а головы покрывали широкополые черные шляпы с перьями неведомых в Тёмном мире птиц. Каждый был вооружён барабанным мушкетом и кремневым пистолем, а на боку, кроме того, висела однотипная тонкая шпага.

Светломирцы, а это были они, осматривались по сторонам, готовые в любой момент принять бой. Разрушенный город скалился на них оконными рамами без единого целого стекла, будто кто-то целенаправленно боролся с этим достижением цивилизации. Кроме человеческих трупов то и дело встречались перевернутые повозки с загрызанными запряженными лошадьми.

В центре клина шел старший следователь внутренней службы Фалько Рольуна. Не молодой и не старый, он носил длинные седые волосы, собранные на затылке в хвост. Его лицо с прямыми чертами казалось угловатым — может, из-за накрученных воском прямых усов, а может, из-за острого пучка бороды. Из-под высоко посаженной черной треугольной шляпы на опустевший Ахварок смотрели почти белые радужки глаз. Единственный из всей группы, он не прятал лицо под платком и не вынимал пистоли из открытых кобур.

— Сэр командор! — подбежал к Фалько один из его группы. — Пришел анализ ран, обнаруженных на телах из монастыря. Они все укушенные и рваные. Экспертный отдел уверен, что их оставили человеческие пальцы и зубы, только вот…

— Только вот давление совсем не человеческое, — закончил командир.

— Они предполагают…

— То, что мы и так видим. Ахварок посетил некромант Райс. А где же искать некроманта, как не в его темном логове?

Не дождавшись ответа, Фалько продолжал:

— Готовь транслятор, закажи отдел светомагии. Мы идём в замок.

— Есть, сэр! — отчеканил боец и вернулся на свое место в клине-зачистки.

— Иду к тебе-е-е я, некрома-а-ант! Дрова несу-у-ут, костёр начат! — пропел следователь почти правильным тенором. С ним давно не спорили по поводу текста его постоянных песен — то ли из субординации, то ли из уважения, к которому примешивалась изрядная доля страха.

Замковые ворота оказались заперты. Возле них валялись обожженные трупы и почему-то выдранный фонарный столб.

— Сэр, отдел светомагии на связи! — сообщил вновь подоспевший боец, протягивая командиру мерцающий шар. В нем отражалась другая реальность, где в светлой комнате стояли в кругу люди в белых одеждах.

— Прекрасно! — протянул сквозь зубы Фалько. — Анализ форм жизни в замке?

— Шестьдесят три человека живых, семьсот семьдесят четыре трупа. Разупокоенных нет. Две серебряных сферы, одна из них рождена вчера, — доложили из шара.

— Опустите мне ворота и ведите к новой сфере! — приказал следователь.

Долго ждать не пришлось. Ворота тут же вспыхнули, словно небесный художник обвел их солнечной кистью, и рухнули на трупы, пропуская светломирцев в замок. Там их взору предстала та же картина с трупами и кусками тел с той лишь разницей, что здесь они были облачены в рваную броню.

Не встретив никакого сопротивления, группа дошла до замкового дворика, где среди непохороненных разорванных тел лежало одно женское, примечательное тем, что было до неузнаваемости обезображено и превращено в большую швейную подушечку для иголок, вместо которых торчали вилы, копья и мечи.

— Вот она, всеобщая любимица! — произнёс Фалько, жестом подозвав того, кто нес шар. — Это о ней писали святые братья.

Тот установил артефакт на свободном месте брусчатки. Поднявшийся ветер начал трепать перья на шляпах светломирцев, задувать в оконные проёмы и развевать лохмотья на трупах. По камню пробежали молнии, протянулись к месту, где лежала Мышь, и, окутав девушку идеально ровной сияющей сферой, подняли ее в воздух.

Одна из молний потянулась к Фалько. Сняв перчатку, тот взял её в руку, сжал в кулак струящийся свет и крикнул:

— Основополагающий зверь, зову тебя!

Молния натянулась и резко ослабла. Возле светящейся сферы появилась хорошо сложенная девушка с длинным острым хвостом и маленькими полукруглыми ушками, прорезающимися сквозь серебристые волосы. Казалось, что кто-то вылил ее из серебра, словно обнаженную статую, и оживил. Мышь сидела согнувшись, закрыв лицо и голову руками, будто её до сих пор били, кололи и резали.

— Открой свой разум, зверь! — приказал Фалько.

Девушка вскинула голову, встретилась взглядом со следователем и вдруг прыгнула. Серебряный хвост, изогнувшись, щелкнул хлыстом, намереваясь вспороть ему горло, но он не пролетел и половину расстояния, как её дернуло назад к сфере и, повалив на камни, изогнуло дугой под треск бьющих разрядов. Тварь пронзительно закричала.

— Шальная сука, — улыбнулся Фалько и повторил: — Открой свой разум, зверь!

Глаза следователя закатились и побелели. Он словно самолично наблюдал из глаз Мыши за той бойней, которую она устроила возле башни, пока тащила туда спящих культиваторов. Он увидел её бой с Райсом и смерть Кавиго, подземелья в сфере и маленькую девочку Филицию, в которой живут еще две тени, Зэра Илькаара и искру, горящую в груди простого копейщика второго ряда, который уже сейчас являлся опаснейшим противником кому угодно, но, главное, представлял угрозу для всего привычного уклада…

— Довольно, — оборвал Фалько воспоминания, и его зрачки вновь обратились на этот мир. — Господа, — снова обратился он к шару, присаживаясь возле него, — у нас тут не просто культиватор-бунтарь. Мы имеем дело с беглецом из нашего мира, причём потомком королевского рода… А еще его, похоже, ведёт тень Илькаара Похотливого. Известите магов-надзирателей, епископов и королей. Я думаю, что президиум совета по делам коммуникации со мной согласится, что, как и мага Ящера, живым Райса и девчонку Филицию лучше не брать.