Пущенная кем-то стрела разорвала плащ и отрикошетила от его кожи. Следом отлетела другая, и в это время судно накренилось в сторону Ящера, делая стрельбу по нему неудобной. Смирившись с бессилием рук, маг спрыгнул с шатающейся лестницы и снова очутился в своей лодке. Не дожидаясь, пока ее накроет судно, он мысленно приказал лианам грести, вложив в свой приказ максимальное количество Ци для создания стартовой скорости.

— Демон, стреляйте в демона! — продолжали орать с корабля, когда Яз гнал свою лодку к корме.

Паника нарастала. Кто-то вопил, призывая спасаться вплавь, кто-то уже спрыгнул в холодную воду и греб к берегу, до которого оставалось не более сотни шагов.

«Нужно затопить его», — решил Яз.

Хотя он уже не был надзорным магом и плохо относился к политике, но на корабле интервентов находилось слишком много глаз и ртов, и кто-нибудь из их обладателей нет-нет да и мог рассказать о встретившимся им колдуне, если только его не примут за морского демона, по воле случая обитающего в реке. Как и многие другие существа, они являлись порождениями хищных сфер и иногда встречались на местах былых морских сражений. Еще на службе Яз слышал о таких сферах, находившихся возле острова Тур и у скал Сломанного пика. Живущие морским промыслом холландцы были очень осторожны с такими местами и слухами о них.

Заплыв за корму, Яз развернул лодку так, чтобы наблюдать за кораблем с небольшого расстояния примерно в тридцать шагов.

Заклинание и здесь оживляло корабельные доски. Парусник разваливался буквально на глазах, но верные своему долгу солдаты все еще сопротивлялась непреодолимой силе. Из открывшейся бойницы с кормовой части корабля выглянуло дуло чугунной пушки, ища свою цель.

Ящера слегка передёрнуло от нарастающей паники. Каменная кожа не спасала от пущенного почти в упор ядра, а уж о легкости, с которой оно пробьет рыбацкую лодку, стоит лишь попасть, говорить не приходилось. На суше Яз бы уже воздвиг каменную стену, которая сама собой выросла бы у его ног, но вода была не его стихией. Тем временем пушкари забили в ствол ядро и порох и готовились поднести горящий фитиль к пороховой планке.

Неожиданное решение пришло молниеносно.

Маг простер новообретенную правую ладошку к кораблю. Обретая форму заклинания обратной памяти, Ци побежала сквозь розовые детские пальчики, обжигая их и покрывая пузырями и так содранную кожу. В это мгновение пушка и ядро, выплавленные из одной руды в одной из плавилен Холланда, вдруг вспомнили своё родство и, спаявшись, стали единым целым, будто никто никогда не превращал их в податливый чугун и уж подавно не отливал их в правильные формы.

Прогремевший взрыв разметал корму, и на ее обломках тут же вспыхнул пожар. На корабле детонировал пушечный порох, кричали раненые и умирающие.

Взрывная волна сорвала с Яза капюшон, оголяя зарубцевавшиеся безволосые ткани розового цвета там, где когда-то были седые редкие волосы. Заново растущая раковина правого уха особо чутко ощущала холодок и сквозняки, и маг поспешил вновь накинуть капюшон на голову. Корабль-разведчик тонул. Те, кто мог спастись, выплывали уже без тяжёлых доспехов и оружия.

Он не был патриотом, но сейчас всё в его тени ликовало.

— Присылайте людей вровень! — ворчал себе под нос Ящер.

Был бы на паруснике культиватор хоть самого низшего ранга бронзовой лиги, он бы пригрозил магу подставиться под заклинание, и тогда Язу пришлось бы плыть себе дальше. Но откуда простые смертные могли знать о том, кто оказался перед ними? Когда культиватор-разведчик в войске, он не имеет морального права спать во время похода. Обычным солдатам этого никто не объяснил, и потому вокруг идущего с армией культиватора будут гибнуть все или почти все, пока такой дуралей не наткнется на кого-нибудь своей лиги и ранга, чтобы принять поединок, очень уж редкий в условиях глобальной войны. Это знали даже в древности. В задачу культиваторов всегда входило убивать периферию. Новая же власть Светлого мира стерла память из разума темномирцев, дав взамен религию и охоту на опасных колдунов.

Под крики плывущих и спасающихся и бурление выходящего из внутренних корабельных помещений воздуха Яз снова вывел лодку на нужный курс. Появление в этих местах холландского судна говорило не только о вторжении, но и о первой победе Холланда — падении или преднамеренной сдаче Лоза. Но Ящер должен был узнать об этом ближе к границе, поскольку желания возвращаться, брать и допрашивать пленных он не имел, как говорится, от слова «совсем».

— Расскажи мне о хищных сферах и зверях, которых они выпускают наружу, — мысленно попросил я Зэра, не спеша продвигаясь вперёд по бесконечным гнетущим коридорам.

— Нечего там особо рассказывать, — также мысленно ответил он. — Хищничество всегда очень разное. Многое может сподвигнуть зверя сферы выбраться из своего жилища даже без видимых на то причин. Если рассматривать сферу как некий разумный организм, то выпуская своих детей наружу, она отправляет в путь часть себя и таким образом множится. Умирая в Тёмном мире, зверь как бы сеет кристалл силы, тем самым порождая новую сферу. То же самое и с артефактом культиватора: что не будет поглощено при поражении в поединке, прорастет сферой. Ну а в нашем случае это больше похоже на муравейник, где муравьи вылезают, чтобы утащить кого-нибудь к себе.

— В нашем случае мы влезли в этот муравейник. Но с чего всё начинается? С чего начинается само хищничество?

— Да там много разного. Сколько хищных сфер, столько отдельных случаев и причин, и в нашем случае они, — Зэр поднял палец кверху, словно указывая на тех солдат, которые сопровождали нас к ветхой башне, — они откормили её, и теперь это приняло такой вот оборот. Вон, в Лозингарде святые отцы выставили вокруг некросферы посты и так бы и продежурили вечность, если бы не наше вмешательство. А тут… А тут, пытаясь её угодить, они вырастили неподвластную себе тварь. Это не наука, Райс. Нельзя написать книгу о сферах и точно указать, что там да как. В каждом отдельном случае — всегда всё разное.

— Кажется, понял. Хищничество — это как общее название совершенно разных болезней, — подытожил я, ловя себя на мысли, что говорю как Лара.

— Что-то приближается… — настороженно произнесла Мышь.

— Я ничего не слышу, — отвлекшись от мысленного диалога, ответил я, но на всякий случай остановился и прислушался. Видимо, это получилось резковато, поскольку Блик врезался в меня, ткнувшись лицом в спину.

— Не спорь, — раздался в голове голос Зэра. — Она связана с этими подземельями и чувствует их. Идти против сферы, давшей тебе наказ, все равно что играть в кости сразу на все деньги. Сам ведь знаешь: нарушишь клятву — вышлют зверя. И выхода два: либо умереть сражаясь, либо победить, чтобы побежденной сфере не хватило сил потребовать долг.

— Твари прямо по курсу! — внезапно прокричал Блик, и из-за моей спины вылетел огнешар.

Я инстинктивно поднял щит и, дождавшись ударной волны, качнувшей меня резким потоком воздуха, наугад ткнул копьём во врага, которого, заболтавшись с Зэром, так и не разглядел.

С наконечника сорвался свет и залил все впереди тягучей волной. Коридор затрещал и зашелестел. До носа донеслись запахи жареного мяса, и лишь тогда я выглянул из-за щита. В коридоре что-то догорало; тлеющие лепестки пепла сыпались на пол и вновь взлетели, поднятые кружащими раскаленными потоками воздуха.

— Подземные шершни, — сообщила Мышь. — Ты сжёг их рой.

Взгляд сквозь тени различил лишь оседающий пепел, который таил в себе кристаллы бронзовой лиги. Их было так много, что казалось, словно под моим лучом света и вправду погиб целый рой бронзовых шершней.

— Я не могу понять, мы внутри сферы или нет? — спросил Блик, тоже вглядываясь вперед. — Всё как-то размыто.

— И да, и нет, — отозвался Зэр. — Это территория хищных сфер, и пока они выясняют, кто из них вас съест.

— Сейчас культивируем все вместе и станем блюдом лишь для серебряной, — хмыкнул я. — Мышь, твой кристалл первый!