— Жамалус, допрос еще не окончен, — со сталью в голосе произнес всадник, обращаясь к вору.

— Ну какой же тут допрос? Человек не некромант и не геомаг. Кроме того, не думаешь ли ты, милейший месье Хавиньон, что поймал того, кто в одиночку уничтожил войско Джастиро или разбил всех святых отцов в Лозингаре? Тогда у меня для тебя, дружище, плохие новости… — И Жамалус закончил шёпотом: — Нас тут явно маловато!

— Может, ты и доложишь тогда маркизу Кавиго Митас о том, что в город прибыл дуальный культиватор? — вскипел маг.

— Почему нет? С удовольствием! — наигранно обрадовался вор.

— Тогда за гостя отвечаешь сам.

С этими словами всадник развернул коня и, махнув рукой солдатам, поскакал прочь. Улица быстро начала пустеть, и вскоре мы оказались вдвоем. Я даже не успел удивиться тому, насколько в Ахвароке всё отлажено.

— Ну-с, пойдёмте к его светлости маркизу Кавиго, а я попутно расскажу, что у нас и как, — дружелюбно улыбнулся вор, оглядываясь на ближайший переулок, откуда к нам молча вышла Филиция, перемещая рюкзак с груди на спину.

— Ну, раз у вас тут так принято… — пожал я плечами.

— Вы, Братио, даже не представляете, как вам повезло и как мы вам тут рады! — заключил наш спутник и изящным жестом пригласил нас с Филицией идти с ним.

— Видишь ли, Братио, — пояснял словоохотливый Жамалус, пока мы шли к дворцу, — мы тут живём как на пороховой бочке. Короля убили, а значит, вот-вот начнётся дележка его, так сказать, наследства среди своих и не без участия чужих. Детей от законного брака у Джастиро не было. Сам понимаешь, нет того, вокруг которого можно было бы сплотиться. Вот маркиз Кавиго и приказал нам готовиться к круговой обороне. С запада нас Лоза защищает, хотя надежды на то, что нежить не умеет плавать, конечно нет, но всё-таки хоть с той стороны ров копать не надо, а вот с востока в Перекат уже вторгся Сапслейн. Там с наследием тоже не всё гладко: принцесса Милософи тринадцати лет от роду и правящий от её имени старик Лофарк. Эти не упустят возможность оттяпать от золото-угольной короны Переката солидный кусок.

Помимо страхов смутного времени лысый вор живописал еще и перспективы бытия в Ахвароке. От него я и узнал, что каждый посетитель должен отработать не менее двух недель на благо общества или заплатить откупную — ни много ни мало один золотой джастир. Услышав сумму, Блик поперхнулся, и старый вор заботливо похлопал его по девичьей спине.

— Ноди, тебе нравится наш город? — спросил он, называя шута именем, которое я придумал в ходе нашей беседы.

По моей наспех сочиненной легенде, я и троица, закованная в теле девочки, были отцом и дочерью, ищущими работу, еду и возможность культивации.

— Да, господин Жамалус, тут очень красиво, — ответила перехватившая контроль над телом Филиция.

— Ну что ты, дитя. Называй меня дядей Жамом. Я — лучший друг детей в Ахвароке. После войны у нас осталось слишком много сирот, — вроде бы искренне вздохнул Жамалус. — Тебе-то повезло с отцом, сразу видно, он настоящий воин и, можно даже сказать, паладин. А вот другим не повезло. — Его устремленный куда-то вдаль взгляд словно остекленел. Жамалус замолчал, но почти сразу же продолжил: — Я содержу два приюта для таких детей, где обучаю их, не позволяю воровать и забочусь, как о своих собственных.

— Ты в бронзовой лиге, на последней ступени, — заметил я. — Я слышал, что в Ахвароке полно серебряных сфер. Почему бы тебе не культивироваться в серебряную лигу?

— Эх, Братио, лучше быть самым сильным в бронзовой лиге, чем никем в серебряной. Ты, я вижу, собираешься культивировать дальше. Тут, в Ахвароке, для этого есть все условия, только нужно сперва помочь городу.

— Я как бы готов. А в чём заключается помощь? Не в таскании же кольев и земли? — как можно дружелюбнее улыбнулся я.

— Все культиваторы и вообще бойцы поступают в один из двух отрядов. Самый многочисленный — это летучий отряд месье Хавиньона. Они патрулируют со всех сторон, чтобы враг не подошел к нам незаметно. А моя скромная группа занимается, как ты сказал, хозяйственной частью, но иногда и нам достаются боевые задачи. Если волей маркиза Кавиго тебя прикрепят ко мне, то у тебя будет время и культивировать, и служить городу. Кстати, знаешь, Братио, почему я не спрашиваю тебя, за кого ты воевал?

— Потому что теперь это бессмысленно. Ни Джастиро, ни графа Ролиза нет в живых.

— Правильно. А значит, у вас есть шанс начать новую жизнь в Ахвароке. Скажи, Братио ты бы хотел для Ноди новый дом?

— Естественно, — кивнул я, понимая, что сейчас меня покупают.

— Это стало возможным тут! — улыбнулся Жамалус и развёл руки в стороны.

За разговорами я не заметил, как перед нами возник дворец — сердце города и резиденция маркиза Кавиго.

Рва тут не было, но его с успехом заменяли высокие серые стены, укрепленные контрфорсами и выступающими вперёд округлыми башнями. Из бойниц глядели пушечные стволы и скучающие на них расчёты.

Как только мы приблизились к воротам, стража, заметив Жамалуса, вытянулась по струнке и дружно стукнула древками алебард о пол. Толстяка явно боялись и уважали.

Внутренний двор дворца напоминал тренировочный лагерь. Всюду упражнялись солдаты, протыкая соломенные чучела копьями и рубя мечами и алебардами. Здесь были даже муляжи пушек, которые на скорость снаряжали два расчёта солдат под бдительным взглядом сержанта, который держал песочные часы и постоянно подгонял их руганью, от которой Филиция закрыла ладонями свои ушки.

— Солдаты дежурят сутки. Потом они день отсыпаются, на следующий день — тренировка и снова служба. Службу несут сутки через двое. В общем, людей очень не хватает, — пояснил Жам.

— Как же вы собрались справиться с целым войском Сапслейна такими скромными силами? — спросил я.

— Силами диверсий таких культиваторов, как ты, например. А через леса от Мрога путь неблизкий, вести армию с обозами еды, зерна и оружия придётся много времени…

— У принцессы Милософи есть свои культиваторы, — возразил я.

— Поэтому маркиз Кавиго и запретил нашим культиваторам драться друг с другом, чтобы нас больше осталось для благого дела. Ты, кстати, так и не ответил, хотел бы повоевать ради своего будущего в Ахвароке?

— Конечно, — согласился я, прикидывая, что если мне не будут мешать культивировать, то можно ещё раз сходить послужить на благо Переката, на этот раз против внешнего врага. — Я сделаю всё для благополучия моей Ноди.

Я очень надеялся, что мои последние слова прозвучали убедительно.

— Ноди у нас и сама культиватор, да? — слегка наклонился Жам к Филиции.

— Да, дядя Жам, мы с папой привыкли работать в паре. От разбойников там или от зверя дикого…

— Чудесно, просто чудесно. Если маркиз вас одобрит, то мои скромные отряды получат в виде вас серьезное подкрепление…

Мы шли по длинным коридорам замка, освещенным лишь узкими бойницами. На каждом углу стража, завидев нас, вытягивалась и ударяла древком оружия о пол. Редкая прислуга вжималась в стены и склоняла перед Жамалусом голову, стараясь смотреть себе под ноги.

И вот, на холодных стенах начали появляться картины и гобелены, а пол вдруг стал мягким от ковров. Висящие пустые подставки для факелов сменились на ярко горящие масляные светильники. Наконец мы подошли к одной из резных дверей, в которую мог бы при желании пройти даже всадник на самом мощном коне, не задев при этом откосов. Помимо обычной стражи тут находился немолодой мужчина в алом кружевном костюме и таком же алом берете, из-под которого ниспадали кудри рыжих с проседью волос.

— Его светлость у себя? — спросил Жам, это был и вопрос и просьба уведомить высокоблагородную особу о нашем прибытии.

— Да. Как вас представить? — холодно произнёс человек.

— Скажи, что прибыл я и ещё двое культиваторов, Братио и Ноди из Уловина.