«Меня никто не видит, не слышит, не чувствует. Ни один страж, ни один пес, ни один гонг…» — повторяла она про себя, удаляясь от комнаты.

Её ждали коридоры, лестницы, окна-бойницы — настолько узкие, что в них едва мог бы пролезть ребёнок. Она ползла по отвесным стенам, перепрыгивая между выпирающими брусьями перекрытий, спускалась во дворы, чтобы снова лезть вверх, преодолевая рубеж внутренних сооружений, с башен которого то и дело светили фонари, шаря по внешней стороне улиц.

Наконец ноги девушки коснулись земли. Тут, за пределами замка, начиналась совсем другая жизнь, серая и невзрачная, пахнущая помоями и фекалиями животных и людей. Такого не было даже в Лозингаре, не то что в Тресте. Филиция пошла вдоль стены, вслушиваясь в звучащие в отдалении крики.

У ворот во внутренний двор замка столпились враждебно настроенные крепкие мужчины, почти все на пол-головы, а то и на голову выше Райса, в белых одеждах, поверх которых были надеты золоченые доспехи. В руках они сжимали щиты и самое разное оружие — боевые молоты, двуручные мечи, алебарды. На головах были кованые под заказ типовые округлые шлемы с открытыми забралами. Всю одежду и защитную экипировку украшали золотые треугольники Триединого, подчеркнутые снизу такой же золотой линией.

Филиция взглянула сквозь тени и увидела среди обычных воинов культиваторов бронзовой лиги. «Бесы их подери, как же много…» — прошептал Ларри из глубин сознания, засовывая голову в темный дымчатый столб.

Воровка подошла ближе, чтобы расслышать крики. По мере приближения они из бессвязных превращались в понятный и логичный разговор.

— Я не впущу вас, у меня приказ! Уходите, пока смолу не начал лить! — кричал кто-то сверху.

— Чей у тебя приказ, Бруно? Неужели ты продался мастеру над монетой? — с ухмылкой спросили снизу. — Смотри, мы знаем, где живёт твоя семья! Если не откроешь нам ворота, ты очень пожалеешь!

— Ты языком-то не мели! А говорить тебе не со мной надо, а с Вауром. Знаешь ведь его!

— Ты, часом, тоже не в колдуны ли подался, а, Бруно? Подколдовываешь на зло праведным людям, по ночам небось обращаешься зверем и к девкам невинным ходишь да на пакости всякие совращаешь? Никак свидетель найдётся, который подтвердит твое бесоводство!

— Приходи днем, я позову тебе Ваура, вот с ним и говори о бесах и девках!

— Вы укрываете от нас Райса Бабуина Тулле Зийнала, именуемого Кровавым, цареубийцу и разрушителя городов! — выкрикнули из толпы.

— Я тебе, священник еще раз говорю, — повторили сверху, — не положено ночью никому отпирать, хоть колдуну, хоть монаху, хоть самому бесу лысому!

— Ну, служивый, берегись! Не успеют первые лучи осветить Ахварок, как ты вместе с ним будешь гореть на одном костре. Айда за тараном, братья!

С этими словами с десяток человек отделилось от толпы и отправилось в город, оставляя у входа в замок около тридцати святых братьев.

Невидимая и неслышная для культиваторов, тень Филиции свернула в переулок, чтобы следовать за ними в отдалении. Тени носителей артефактов словно соединялись бронзовой нитью, а значит, уже находились в группе и не на шутку настраивались драться с опасным колдуном. Служители шли быстро, растянувшись в цепь. Пока девочка смотрела на них, внутри неё Блик и Ларри спорили о тактике для предстоящего бой. На радость воровки ей встретилась пара домов, стоящих достаточно близко друг к другу, и она, недолго думая, быстро залезла на крышу и уже по ним сопровождала святых братьев.

— Трое из десяти — культиваторы. Двое впереди, один замыкает, — прошептал Блик.

— Просто создай небольшой огнешар и ударь между ними. Только культиваторов не зацепи, а то с золотым зверем нам даже втроем не справиться, — посоветовал Ларри.

— С тремя вообще-то. Нас же трое, — тихо произнесла Филиция. — Как только Блик возьмёт контроль, они нас сразу услышат. Постарайтесь вы оба не убить нас всех.

Девочка раскрыла нагрудную сумку и провела пальцами по жужелице, нащупывая камни.

— Нет-нет, не этот, вот, вот тот, слева! — подсказал Блик, не желая тратить время на подбор нужного заряда во время боя.

Наконец Филиция нашла нужный камень, и шут принял управление телом. Тут же в его сознание зазвучал тройной гонг, а святые братья начали оглядываться. Правда, уже было поздно: огнешар летел прямо в середину их цепи. Взрыв озарил вспышкой городскую ночь и наполнил улицу криками и звоном бьющегося стекла.

Теперь по плану боя телом завладел Ларри. Выглянув с плоской крыши, он увидел, что двое служителей Триединого лежат бездыханно, а остальные бросились врассыпную.

— Мазила! — укорил некромант Блика и простер руки к трупам.

Его пальцы задрожали под потоками бегущего Ци. Времени совсем не оставалось: культиваторы скоро должны были появиться на крыше. И если святым отцам жертвовать собой давно уже стало привычным делом, то Ларри никак не хотел уйти в небытие после победы над низшими по культивации. Однако заразные бегуны, в которых некромант превращал мертвецов, если не управлять ими, могли сделать всю работу за него и при этом не подставить, как культиватора, под законы сфер. Служба в качестве лича у Гнилоуха научила Ларри многому, и главное, что он из нее вынес, заключалось в том, что прямые столкновения с воинами и паладинами ведут лишь к потерям.

Тем временем снизу доносились команды, и два культиватора уже лезли вверх. В этот же самый момент убитые зашевелились и начали подниматься.

— Филли! — прокричал Ларри. Девочка тут же перехватила управление, мгновенно уводя своё тело в тени.

Она не спешила, но и не медлила, пригнувшись и уходя вдоль низкого парапета. Иногда оглядываясь, Филиция видела, как зомби, сбросив с себя шлемы, с неистовой силой нападали на бывших сотоварищей по ордену, срывали с них броню и заливали слюной и кровью лица, пытаясь укусить. Третий культиватор, одетый не в пример легче своих собратьев, махал руками, делая в воздухе сложные пассы из магии лечения, но его собратья падали, умирая, один за другим. Одно дело — слышать о зомби и совсем другое — даже единожды столкнутся с ними, особенно если их поднял некромант серебряной лиги, пускай и на скорую руку.

Филиция перепрыгнула на соседнюю крышу и теперь отступала спиной вперед, держа переулок в поле зрения. На том месте, откуда они ушли, наконец появились преследовавшие их культиваторы. Обнажив мечи, они смотрели сквозь тени и искали огненного мага, однако того нигде не было.

— Ищи его, я помогу внизу! — приказал один другому, глянув вниз и оценив обстановку.

— Тут никого нет, он сбежал. Я с тобой! — ответил тот, и оба легко, словно на них не было никаких доспехов, прыгнули вниз.

Зомби раздирали пальцами металл и грызли святых братьев. Те падали и тут же вскакивали уже заражённые, нападали, получая в открытые места удары мечами и алебардами, но серебряные бестии не знали пощады, боли и страха.

— Бежим! — закричал лекарь, к которому на помощь подоспел культиватор-воин.

Удар мечом наотмашь снёс бы наступающему мертвецу голову, однако, заразный бегун поднырнул под пронёсшуюся сталь и, прыгнув, повалил воина на спину, разрывая шлем, словно бумажный, и впиваясь в лицо.

Лекарь попятился и, развернувшись, бросился наутек. Сделай он это немного раньше, у него бы получилось спастись, но один из бегунов настиг его в пару прыжков.

Он оказался последним.

— Ужасное зрелище! — произнесла Филиция, и в это время сзади зарычали. Один из заражённых залез на крышу и как-то распознал воровку сквозь тени.

— Подчинись! — приказал Ларри, грубо выдергивая девочку из теневого столба, и видя, что святой отец безмолвно замер, дополнил: — Все подчинитесь!

Раздавшееся было внизу чавканье прекратилось, и зомби начали выстраиваться в подобие шеренги.

— Что теперь? — спросил Ларри.

— Теперь надо следить, чтобы они никого лишнего не съели, а то Райс даст нам проспаться, — как всегда, первым нашёлся с ответом Блик.

Из десятерых не поднялся лишь один — тот, кому заразные бегуны нечаянно оторвали голову.