Филиция, Блик и Ларри ели как не в себя. Девочка успевала еще и подкармливать жужелицу, которая с её лёгкой воровской руки обрела имя. С ним, кстати, была отдельная история. Блик предлагал что-то, по его мнению, смешное и даже пошлое. Чего стоили только Пихта или Сосна, которые обретали двойной смысл, когда произносились в связке с повелительными глаголами. Но после моего обещания отдать его в золотую сферу Лозингара с суккубами он успокоился и лишь вздыхал с каждым новым выпитым бокалом. В итоге жука назвали Джас в честь умершего короля Переката, что в чём-то было патриотично и даже весело.
Блик пил и, пьянея, пел старинные похабные песни про королей, королев, фаворитов и фавориток, но как только управление брал Ларри или Филиция, тело тут же трезвело. Менялись и предпочтения в пище. Девочка налегала на овощи и зелень, шут — на мясо, и лишь некромант почти ничего не ел, а в свою очередь пребывания в теле подходил к окну и, облокотившись, смотрел вверх, считая появляющиеся звёздочки на стремительно темнеющем небе.
— Я видел всё, что ты помнишь из сферы, — внезапно для меня начал ментальный разговор Зэр. — Тебе нужно обучиться светомагии. Ты воюешь и используешь свои навыки очень неэффективно для серебряной лиги.
— Эй, я живой, а это сейчас главное, — напомнил я учителю.
— Тебя разморило у огня, что ли? Забыл про Лару и Эйвина, про меч Серафима? Наши враги не поглупели! Да, война и всеобщий хаос нам выгодны, но культивировать надо правильно.
— Я про всё помню! А еще то, что в последний раз, когда я шёл учиться чему-то, целый город превратился в некрополь.
— И что теперь, одним лучом света и аурой лечения драться? Светомаги могут повелевать пространством, любой материей, но ты предпочитаешь резать себе ноги вместо того, чтобы раздробить структуру камня, — отрезал учитель.
Я задумался и наконец, пожав плечами, ответил:
— Ну почему же? Я читаю дневники Гнилоуха. И еще у меня есть блокиратор боли. Я могу запаивать сосуды и смотреть сквозь кожу и мышцы.
— И это, по-твоему, все… Ты можешь смотреть сквозь любую материю и стократно концентрировать свой луч света. А дневники Гнилоуха — это записки сумасшедшего.
— В его дневниках он уже правит половиной материка, — возразил я.
— А в реальном Тёмном мире его казнили на лозингарской площади. Убили, понимаешь, твоего сказочника-то…
— Хорошо, — сдался я. — Давай! Расскажи, как мне учиться светомагии, когда последние светомаги вымерли в твоё время!
— Должны были остаться обучающие книги. По крайней мере у меня была огромная библиотека с ними.
— Ваур, — позвал я, и он, сделав пару шагов от двери ко мне, склонился в полупоклоне, — есть ли у вас карта материка?
— Конечно же, сейчас доставлю, — ответил он и тут же удалился.
— Когда принесёт, — произнес я, обращаясь к Зэру, — ткнешь мне пальцем, куда идти за твоими книгами. Только учти, что за две тысячи лет твоя библиотека могла превратится в труху или вообще волей Триединого в пепел.
— Пап, смотри, какие звезды тут красивые, — прозвучало от окна.
Я отмахнулся было от нее, но вдруг с удивлением понял, что это говорит не Филиция, а Ларри.
Мельком глянув на недовольную тень Зэра, я поднялся из скрипнувшего кресла и направился к окну, почти машинально закрывшись «стойкостью храма». Оказавшись возле окна, я первым делом взглянул сквозь тени. Оно выходило во двор и располагалось выше построек и связующих их щербатых стен внутреннего круга оборонительных сооружений, на одной из которых между прямоугольных зубьев мелькнуло чьё-то очертание.
«Кошка, птица, крыса?» — пронеслось у меня в голове.
Светомагический взгляд не только позволял видеть в темноте, но и мог по моему желанию фокусироваться намного дальше обычного зрения. Теперь я смотрел на тот камень, за которым скрылось двигающееся нечто.
«Смотреть сквозь материю…» — всплыло в сознании, и я взглянул словно по-прежнему находился в сфере. Однако это была не сфера, а моя реальность, и смотрел я не на собственную ногу, а сквозь камень, находившийся примерно в ста шагах от меня. На таком расстоянии никто не слышал гонг культиватора, но светомагия работала. Слой за слоем структура камней пропускала мой взгляд вглубь, пока не встретилась с тем, кто прятался во мраке.
Тёмная тканая обтягивающая одежда выдавала фигуру поджарого мужчины. Кожаные ремни перетягивали его тело, руки и ноги, на которых крепились маленькие, словно листья молодого дерева, ножи. Лицо было скрыто чёрным платком, но оно меня не интересовало, а вот бронзовый кулон, он же артефакт культиватора в виде треугольника на исполосованной шрамами груди — очень.
— Бесы… — выдохнул я и вернулся к вину, жареному мясу и горячему воздуху камина.
— Как небо? — спросил Ларри, спокойно сидящий у стола со сложенными перед собой руками, пальцы которых он сцепил в замок.
— Отличное небо, можно даже сказать, преотличное, или точнее, триедино отличное. К окну не подходи — простудишься, — ответил я.
В комнату вошел Ваур с огромным свитком в руках, отвесив очередной полупоклон.
«Зачем ты нас задержал в замке? — подумал я, глядя на него. — Если это засада, то почему не сделать её где-нибудь за городом? Боялся, что мы уйдем навсегда? Так все равно ушли бы, не сейчас, так потом… Постиранная одежда — это еще один повод, чтобы нас оставить хотя бы на ночь, а что будет ночью? Неужели ты, глашатай или кто ты там, думаешь, что кто-то сможет удержать того, кого не удержала Мышь и целая хищная серебряная сфера?»
— Самый простой способ что-то узнать — просто спросить, — напомнил мне Зэр.
Я и спросил, а точнее, поторопил Ваура с его предложением. Он громко вздохнул и присел напротив меня и Ларри.
— Месье Кавиго хотел, чтобы Ахварок заключил с Сапслейном мир и вошел бы в его состав без всякой войны равноправной областью, — начал он, — У них с принцессой Милософи, точнее, с её советником Лофарком даже были какие-то договоренности. Но теперь маркиз убит, а я как его мастер над монетой, получается, должен принять управление городом.
— Поздравляю, — кивнул я, взял со стола куриный окорочок и откусил от него большой кусок, чтобы подольше жевать и слушать. Присутствие разведчика из Церкви Триединого на крепостной стене не то чтобы пробудило мой аппетит, просто что-то мне подсказывало, что в любой момент ситуация может завертеться-закружиться и следующая моя курица будет ждать меня минимум в следующем городе. И это если повезёт.
— Понимаете, когда Кавиго пришёл к власти, он первым делом разоружил орден Триединого, установив приемлемое равенство для всех в городе. Само собой, святые отцы поначалу были против. Некоторые из них исчезли в сфере под городом, но большинство смирилось, дав обет не прикасаться к оружию. Так вот, до меня донеслись слухи, что орден вновь поднял голову, а у нас нет ни Кавиго, ни Жамалуса, ни Хавиньона. Даже Мышь бы их сдерживала, но, увы, она оказалась сумасшедшей сукой.
— Носи ты железные трусы, я бы посмотрел, каким бы ты был! — ответил ему с набитым ртом Блик, чье время управлять телом как раз наступило.
— Вы предлагаете мне перебить всех святых отцов? — улыбнулся я, мысленно добавив: «Если ты думаешь, что я такой, каким меня все считают, то тебя ждёт разочарование».
— Чё там орден! — хмыкнул в моей голове Зэр, якобы обращаясь к Вауру. — Он вам и город дотла спалит, пока будет убегать от золотого зверя по крышам и дворам…
— Отчасти я веду к тому, что они знают, что мы теперь слабы, и знают, что вы вышли из сферы. Они знают, что вы — тот, кто вы есть, — закончил наконец Ваур.
— Видите ли, я стараюсь в последнее время не участвовать в политике, — сказал я ему чуть мягче, чем хотел. Всё-таки тёплая еда и комфорт быстро улучшали моё настроение.
— Последние полдня, — снова поддел меня Зэр.
— А вырезать целый орден только потому, что они верят, что я опасный колдун, не буду тоже. Наймите кого-нибудь и пошлите в сасплейновский Батакар, пусть попросит прислать сотню солдат для подавления религиозной агрессии. Думаю, вам точно помогут.
